– А что? Может быть, и сработает. Попытаться стоит, это будет очень интересная комбинация. Если мы победим, то «владыки океана» больше никогда на сушу не сунутся. Они ведь не захотят больше причинять вред тем, кому намеревались помочь. Хорошая идея, очень перспективная для будущих игр! Надо только разработать чёткий план. – Ну что ж, ты этим и займись вместе с Двадцатым, – подытожил Первый. – Вот только где тут роль джинни? Или я прослушал? – Эт-то п-п-просто, – слегка заикаясь от волнения, вымолвил Двадцатый. – Надо во всех районах, где возможно найти контейнеры с джинни, распространить слух, что в этих сосудах живут злые духи, которые чрезвычайно враждебны к людям. Можно даже подкрепить их парочкой мистерий, пусть кто-нибудь из нас возьмёт на себя эту роль. В смысле, мы засунем добровольца в контейнер, а потом подсунем какому-нибудь придурку из местных. Как только наш доброволец будет из контейнера извлечён, он спалит парочку селений или городишко какой разрушит. Чтобы было побольше крови, разорванных тел. Это всех отучит баловаться с контейнерами… А мы объявим награду за каждый принесённый контейнер, а потом их все скопом и распылим. Не очень этично, конечно, но лучше, чем иметь дело с детишками Высших, просидевших столько времени в меди… – Очень остроумно! – взгляд Второго был весьма благосклонен. – Кто вызовется на роль джинни? В ответ поднялось двенадцать рук… Солнечный луч мягко касался белой бороды Астра Яра, расположившегося в деревянном кресле возле маленького пруда, где резвились небольшие очень яркие рыбки. Наполненная птичьими трелями летняя жара невесомым маревом висела над старым Волхвом и сидевшим рядом Эвниаром. Из пруда раздавалось громкое кваканье лягушек, в воздухе суетились насекомые, а рядом с Эвниаром порхало множество маленьких зелёно-жёлтых бабочек, так и норовивших коснуться своими невесомыми крылышками его лица. Эвниар внимательно прислушивался к гармонии окружающего мира, чувствуя себя его неотделимым целым, важной и незаменимой частью. – Что думаешь, Ученик, получится у твоих друзей задуманное? – Думаю, что получится, – лениво ответил Эвниар, которому совсем не хотелось говорить. Вчерашнее подглядывание за жизнью бывших коллег дало новую пищу для размышлений, но, почему-то, думать совсем не хотелось, мысли текли лениво и неспешно. – А ты этого хочешь? – вроде бы Астра Яр спросил довольно равнодушно, но Эвниар уже достаточно его изучил, чтобы уловить в его голосе явный интерес. – Честно? Мне всё равно, Волхв, я уже вне игры. Меня больше не волнуют их проблемы, пусть себе забавляются, – Эвниар говорил то, что на самом деле думал. – Хорошо, что ты понял суть этих пустых забот. Только учти, что они тебя в покое не оставят, как только узнают, что ты жив, – Астра Яр не пугал, он просто озвучивал очевидную для него вещь. – А тебя? Разве ты для них не опасен? – Эвниар повернулся в сторону Учителя. – Я-то? Нет, не опасен. Точнее, не буду опасен, – и Астра Яр в задумчивости погладил бороду. – К тому моменту, как они смогут меня обнаружить, я уже уйду. – Куда? Разве Эол не круглый? – Я уйду совсем. Мне уже давно пора, но я ждал Ученика. Теперь могу. – Почему думаешь, что я тот, кого ты ждал? Почему ты решил, что я захочу продолжать твоё дело? Ведь я же Атлант, какой мне в этом смысл? – Ты уже не Атлант, ты научился житье миром, не пытаясь переделать его под себя. Но пока ты и не Арий. Разве не хочешь завершить начатое тобой? – Ты поверил словам этого сына Сетха? Ровно ничего из того, что говорил Антахиол, я делать не собирался. Никаких таких замыслов о порабощении мира я не вынашивал, так же, как и Архитектор. Наоборот, Архитектор хотел создать мир равновесия, без разделения на лучших и худших. Он не любил зарвавшихся Высших Магов, не принимал их высокомерия. Откуда Антахиол взял, что у нас были такие безумные идеи? Наверное, он всё это придумал, из зависти или злобы. И как я проглядел его подлую сущность? – Эвниар встал и, заложив руки за спину, пошел вокруг пруда. – Нет, не придумал. Точнее, это не он. Это его отец ему внушил. В вашем Высшем Совете были Маги, которые терпеть не могли Архитектора, но сделать ему ничего не могли. Не знаю, как обернулось дело там, куда они сбежали, мне туда не дотянуться. Надеюсь, что каждый получил по заслугам… Так вот, отец Антахиола был очень сильным Магом, и он просто предугадал твоё будущее, хотя и придал ему несколько иную окраску. Он знал, что ты изменишься и начнёшь мешать твоим друзьям осуществлять задуманное, – Астра Яр сказал это абсолютно уверенно, так, будто сам слышал, как Антахиола наставлял его грозный папаша. – Но почему я должен во что-то вмешиваться? Меня всё вполне устраивает, я доволен жизнью, – остановил своё хождение Эвниар. – Это сейчас. А потом тебе не даст спокойно жить твоя совесть, – назидательно вымолвил старик. – Это ещё что за зверь? – Совесть – это особое состояние человека, не дающее ему безучастно проходить мимо происходящего в его присутствии нарушения гармонии мироздания, или, если хочешь, промысла Божьего. Совесть заставляет человека бороться с несправедливостью, воздействовать на неё всеми доступными в его понимании путями. Главное при этом – не ошибаться с правильным пониманием промысла Божьего, чтобы не пытаться заменить собой Бога. Совесть – это «со» и «весть», то есть то, что находится в русле ведания, правильных знаний о построении Мира, – Астра Яр примолк и стал, слегка прищурившись, смотреть на солнце. Молчал и присевший на землю Эвниар. Через какое-то время он задумчиво спросил: – Почему ты хочешь уйти, Учитель? Разве жизнь не прекрасна? – Я живу уже очень долго. Я бы давно ушёл, ведь, оставляя своё тело, наша полевая сущность, или душа, переходит в новое, высшее состояние, чтобы либо вернуться на Макошу для прохождения нового урока, либо подняться на следующий уровень развития, стать одним из богов, новым творцом. Я уже прошёл все свои уроки, я много раз был человеком, и мне давно пора заняться чем-то посущественнее. Но перед самой Катастрофой мне было даровано Откровение. В нём говорилось – я не смогу считать свой урок выполненным, если уйду, не подготовив Ученика. Пришлось сохранить себя во время Катастрофы, чтобы дождаться появления Достойного. Ждать пришлось так долго, что я состарился. Но, хвала Роду Всевышнему, появился ты. Интересно устроено наше обучение здесь, на Макоше – Бог даёт нам самые неожиданные испытания. Мне вот, например, пришлось обучать одного из тех, с кем я всю жизнь боролся. Но свою задачу я выполнил, мне пора, – с торжеством закончил старый Волхв. – Наверное, я ещё очень молод, – покачал головой изумлённый Ученик. – Ладно, допустим, что я твой ученик. Допустим даже, что упомянутая тобою совесть действительно помешает мне спокойно жить, хоть я и не уверен, что эта штука у меня есть. Но объясни мне, Волхв, – а с чем мне надо будет бороться? Антахиол со своей командой собирается выстраивать справедливый мир, так зачем же я буду ему мешать? Астра Яр обернулся к Атланту, глядя на него с любопытством: – Ты до сих пор считаешь то, что вы задумали с Архитектором, справедливым? Ты действительно так думаешь или просто пытаешься меня разозлить? Эвниар задумался. Он понял, что его ответ сейчас будет самым важным в его жизни. Что есть справедливость? Что соответствует Божьему промыслу, его замыслу для человека? Для чего вообще Бог направляет созданные им души, фактически части себя, сюда, на Эол (ладно, пусть будет Макоша)? Для какого испытания? Что важнее: свободный выбор и ошибки творчества или сытая, безопасная, но кем-то управляемая жизнь? Что есть истина? Эвниар постарался вспомнить свою жизнь в Атлантиде, свою работу с Архитектором, свою деятельность на Эоле после Катастрофы и попытался понять, как он теперь, после обучения у Астра Яра, после переосмысления своего восприятия Мира, оценивает свои прошлые убеждения. И ясно понял, что всё было не так, что человек сам, своей собственной волей и желанием должен доказать Всевышнему, что имеет право стать ему помощником. И что никто, даже из самых благих намерений, а уж тем более из эгоистических побуждений сохранения своей Силы и Могущества, не должен ограничивать потенциал развития людей. Никто и ни при каких условиях. Эвниар решился: – Нет, я так не считаю. Но и как должно быть, я тоже не вижу. Видимо, у меня не хватает мудрости, Астра Яр. Не понимаю, что я должен буду делать, для чего ты меня спас и для какого дела обучал. Прости, Верховный… Астра Яр облегчённо вздохнул: – Главное ты уже понял. Остальное придёт по мере развития событий. Думай, анализируй, пытайся понять, когда придёт твой час и в чём будет выражаться твоя задача. Когда-нибудь и тебе откроется истина. Времени у тебя будет много, если, конечно, сам не захочешь уйти. А я свою задачу выполнил, – Астра Яр, удовлетворённо улыбаясь, ещё раз повторил свою последнюю фразу. Потом продолжил: – Помни, что энергия Ускорителя для тебя теперь точно недоступна, как и Сила иных устройств Атлантов. Но они тебе и не нужны – я дал тебе возможность пользоваться Силой Жизни, ты получил все Посвящения. К сожалению, я не могу дать тебе никаких определённых и конкретных советов, как это мог бы сделать Архитектор, но кое-что подскажу. Во-первых, слушай свою совесть и никогда не выпадай из гармонии Мира. Если, вдруг, перестанешь слышать деревья, чувствовать переживания травы или видеть смех воды, тогда остановись, отойди, пока не восстановишь своё умение, и только после этого продолжай. Во-вторых, искусно используй силу врага во вред его делу и никогда не раскрывай свою Силу. На самом деле это ты и так умеешь. И, наконец, главное, на мой взгляд. Ты поймёшь, что настало твоё время, когда та стройка, что вы с Архитектором когда-то задумали, зайдёт в тупик. Это ты легко узнаешь по тому, как все вокруг вдруг начнут понимать, что их ведут не туда, и все секреты вылезут наружу, на всеобщее обозрение. Понимаешь, Ученик, впереди нас ждёт Ночь Сварожья – время, когда всё засыпает. Но и в ней можно жить. Где-то, – тут Астра Яр задумался, – около трёх тысяч лет пройдёт, прежде чем появится возможность изменения. Вот тогда и надо будет дать людям, как можно большему их числу, возможность узнать всё, всю правду о Мироздании. Только боюсь, как бы этот момент не настал перед какой-нибудь очередной Катастрофой, тогда может не хватить времени. Помни, Ученик: Творец ждёт от своих созданий, что именно в виде своих воплощений на Макоше, в виде людей, они решатся разделить с ним ответственность за судьбу Мироздания. Именно для этого он нас сюда и отправляет. Мы, как маленькие дети, упираемся, капризничаем, скандалим, потому что ещё не созрели для ответственности, но когда-нибудь мы повзрослеем. Я завидую тебе – ты будешь жить в очень интересное время, – Учитель замолчал и стал задумчиво смотреть на заходящее за деревья Солнце. – Скажи, Верховный, каков он, Кладезь Силы? – Эвниар задал этот вопрос не без внутренней борьбы, боясь услышать жёсткую отповедь. – А… Ты, всё-таки, спросил… Ну, что ж, наверное теперь ты можешь это знать, тем более, что я всё равно не знаю, где он сейчас находится. Кладезь Силы – это большой, очень большой сосуд с Первозданной водой. Рядом с этой водой всегда были волхвы, всегда творилась волшба, всегда, не переставая ни на мгновение, читались молитвы. Они напитывали эту воду Силой и Знаниями, отчего она стала обладать чудесным свойством. Если найдётся Посвящённый, который рискнёт её попробовать, пусть хоть маленькую капельку, то обретёт он невиданное доселе могущество. Он узнает всё о Мироздании, все его законы, сможет воздействовать на любой эгрегор, созданный людьми, он будет в силах остановить любую Магию. Такой человек сможет видеть правду через самую плотную завесу лжи и получать всю необходимую ему информацию прямо от Всевышнего, по крайней мере, так думали хранители Кладезя. Но вот уже несколько тысяч циклов никто не осмеливался прикоснуться к этой воде, ибо искушение очень велико… – Это очень опасная вещь, страшная по своей Силе, – медленно проговорил Эвниар, не в силах поверить услышанному. – Да. Очень. И она всегда будет притягательна для Ариев и их потомков. И потомков их потомков. Ведь в Кладезе заключена вся Сила и Мудрость Мира. Поэтому Арии всегда будут тянуться к тому месту, где спрятан Кладезь, сами не понимая, зачем, – Астра Яр в задумчивости пожевал губами. – Я не знаю точно, где он сейчас, но могу тебе сказать: то место, где будут идти самые изнуряющие войны, которые потомки Ариев будут проигрывать, а жители этого места выигрывать, – оно и есть тайник, каким бы нелепым это ни казалось. Но найти Кладезь сможет лишь Достойный, тот, кто не захочет использовать его для смещения равновесия мира, какими бы благими намерениями он ни руководствовался. А до тех пор Кладезь всегда будет подпитывать Силой своих сторожей, пусть они сами и не будут догадываться, что они на самом деле охраняют. Кстати, ещё одна подсказка. В той местности, где находится Кладезь Силы, живёт народ, который является результатом смешения Ариев и Стражей – над этим постарались охраняющие Кладезь волхвы. Кровь этого народа, его глубинное сознание заставят их охранять Кладезь всеми силами, но, в то же время, не даст им приближаться к Кладезю, – Астра Яр лукаво взглянул на крайне заинтересовавшегося такой информацией Эвниара. – Я пробовал найти Кладезь после Катастрофы, но не смог. Попробуй и ты поискать. Тебе Кладезь не подчинится – ты не Арий, но, может быть, ты сможешь найти и подготовить Достойного? Может быть, именно тебе Бог в этом поможет, кто знает… * * * Несколько дней прошли в раздумьях. Эвниар всё время разговаривал с собой, пытался что-то самому себе доказать, переспорить, убедить. Однажды, находясь в таком состоянии, он прогуливался по лесу, не замечая, куда и зачем идёт. Выйдя на открытую полянку, всю заросшую жёлтыми цветами, он остановился, поскольку посреди неё увидел огромного волка, застывшего в напряжённой позе. Волк настороженно смотрел на вышедшего из леса человека большими умными глазами, чуть склонив голову и легко прядая ушами, но не делал никаких попыток ни напасть, ни убежать. Просто стоял и смотрел. Застыл и Эвниар, слегка оторопевший, поскольку ни разу в жизни ещё не сталкивался с таким крупным животным в его естественной среде обитания. В Атлантиде было много мест, где люди могли посмотреть животных, покормить их и даже потрогать, но все эти животные были обузданы Магией. Астра Яр научил Эвниара входить с животными в контакт, и тот мог бы сейчас легко подчинить себе волю волка, но делать этого не хотелось – свободный и гордый зверь не был ограничен никакими запретами и мог делать всё, что ему заблагорассудится. Однако волк не двигался, стоял и Эвниар. Взаимная неподвижность затягивалась. Решившись, Эвниар сделал шаг в сторону застывшего волка. Тот, ещё мгновение постояв, сделал ответный шаг навстречу человеку. Так, потихоньку, шаг за шагом, человек и зверь сошлись и стали молча смотреть друг другу в глаза. И вдруг, как озарение, мелькнула в голове Эвниара мысль и стала шириться и развиваться, полностью захватив всё его сознание: «Ты призван! Ты сможешь!» Ещё какое-то время постояв, волк спокойно развернулся и мгновенно пропал в лесу, лишь примятая трава напоминала о его присутствии. Эвниар долго смотрел ему вслед, а потом, так же тихо, отправился в сторону их, с Астра Яром, жилища. Когда он пришёл, волхв в своём неизменном кресле сочувственно посмотрел на Ученика: – Ты принял это, – спокойно и утвердительно произнёс Волхв. – Теперь ты должен поменять имя, ибо старое больше тебе не нужно. У тебя будет новое, и называть тебя станут Русланом. Пусть будет так… Руслан, не переставая молиться, смотрел на пламя погребального костра. Здесь сгорало тело его последнего Учителя, здесь сгорала его прежняя жизнь. – Иди с миром, старый Волхв, я постараюсь сохранить гармонию… Глава 30. О пользе церкви «Да что же это (пи-и-и) творится (пи-и-и) в стране? Какие-то (пи-и-и) козлы уже на монастырь напали, (пи-и-и) их мать! Да (пи-и-и) куда (пи-и-и) эти (пи-и-и) менты смотрят?!» – интервью, которое давал какой-то очень злой мужчина первому каналу, в основном, состояло из одних только пи-и-и. Майоров и сам, глядя на всё это безобразие, тоже не мог подобрать никаких слов, кроме «пи-и-и», могущих в полной мере отобразить переполнявшие его эмоции. Штаевский, слава Богу, в себя пришёл, но кто вернёт несколько отличных парней, погибших сегодняшней ночью и утром? Кто объяснит, какую роль во всей этой кутерьме играет церковь, почему, вдруг, она вмешалась в события в столь не свойственной ей манере? И, наконец, куда подевались все эти поганые изобретатели, а также чего ждать от Колышева, так и не всплывшего пока на поверхность? Майоров ни на минуту не сомневался, что вот-вот ощутит активность старого друга Жени, но тот почему-то медлил, никак себя не проявляя. Самым логичным с его стороны было бы появление в Москве во главе верных ему подразделений, втягивание в конфликт Андреева и Мамаладзе, ну и, само собой, взаимодействие с премьером. Но пока нигде, ни в одном из ожидаемых мест, Колышев не замечен, а вот люди Майорова засветились по полной программе, да ещё как… Хуже не бывает – оказаться замешанными в нападении на столь чтимый в народе храм, почти святыню. И ведь события там сложились так, что во всём оказались виноваты люди Штаевского: они начали стрельбу, они были в боевых костюмах, они не смогли уехать с места бойни. Именно, что бойни – один боец убит, один ранен, ещё двое находятся в необъяснимом ступоре, из которого их никак не удаётся вывести. Штаевский, которого спас боевой костюм нового поколения, легко ранен в ногу да контужен рикошетом в голову. Он что-то пытался объяснить и оправдаться, и генерал даже понимал его, но ведь ни прессе, ни людям уже не докажешь, что они-то хотели только подобрать своего агента. И что самое гадкое, – это ни одной улики со стороны нападавших: ни тел, ни брошенного оружия. А показания свидетелей столь противоречивы и сумбурны, что складывается полное ощущение, будто лишь одна очень злонамеренная спецслужба решила напасть на монастырь, но была за такое кощунство покарана Всевышним. Свой решительный протест уже высказал Патриарх, а сколько было звонков… лучше не вспоминать. От всех, кто мог дозвониться. И в сообщениях прессы уже прозвучала фамилия Майорова как главного виновника произошедшего. Может быть, это всё-таки Колышев, его такая многоходовая комбинация сработала? А монахи тогда здесь причём? Ну, или можем допустить, что это провокация и Рыбка работает на врага, и именно она заманила в засаду ударную группу, а монахов и монастырь просто придумали, чтобы посильнее подставить? А что, это многое объясняет, хотя и непонятно, как могли они рассчитывать, что туда первым приедет Зигфрид, а Пума опоздает, ведь звонила-то Рыбка именно ей. Только выполнение приказа Штаевского получить И-шлемы задержало приезд Пумы. Впрочем, сейчас уже без разницы, кого ждали и ждали ли вообще, надо думать, как из всего этого выбираться. Пока ведь нечего предъявить и Кагановичу с Эпштейном – ни одного свидетеля, ни «Нимба», ни Колышева, ни-че-го… Сплошные «пи-и-и» на ум только и приходят. – Товарищ генерал, разрешите? – Гитлер втиснулся в дверь. – Чего тебе? – Майоров со злостью взглянул на адъютанта. – Получено сообщение, что к премьеру приехал замминистра обороны Варшавский. Приехал полчаса назад, в 9.15, и до сих пор там. – Что данные сканирования? – оживился Майоров. Ход был неожиданный, но интересный. – К сожалению, ничего. Полное молчание. Наши спецы пробиться не могут, – Адольф с сожалением пожал плечами. – Так-так. В игру влезла непобедимая и легендарная. А что Дума, уже собралась? – генерал метнул дротик от дартса в висевшую на стене мишень. – Собираются. – Запустишь трансляцию, как начнут говорильню. – Есть! Разрешите идти? – и Адольф выскользнул из кабинета. Но буквально через две минуты постучался вновь. – Товарищ генерал, прибыл посланец Патриарха, епископ Евпатий, требует встречи. Майоров некоторое время подумал, но потом решительно кивнул: – А… запускай. Всё равно ведь придётся с ними общаться, так сейчас хоть время есть. Самого епископа Майоров лично не знал, хотя досье на него, безусловно, имелось. Впрочем, он слышал, что этот архиерей прослыл в народе чуть ли не святым. Сам генерал в Бога не верил, в церковь не ходил, но влияние религии на умонастроения народа учитывал трезво. Когда епископ вошёл, генерал встал, но из-за стола не вышел. Худощавый, высокий, с очень умным и волевым лицом, епископ не походил на обычного церковного начальника, ничего благостно-лицемерного в нём не было. – Константин Константинович, разрешите, я прямо к делу? – епископ остановился посреди комнаты, с интересом и, как показалось Майорову, благожелательно рассматривая генерала. – Разумеется, епископ. Да вы присаживайтесь. Как я понимаю, вы с претензией ко мне? Поверьте, это всё досадное недоразумение, – генерал говорил солидно, не торопясь, желая показать, что оправдываться не собирается. – А я знаю, – вдруг с неожиданной улыбкой ответил епископ. – Более того, я убедил Патриарха, что ваша служба сама пала жертвой обстоятельств, и если вы согласитесь с моим предложением, то мы в ближайшее время выступим с соответствующим заявлением, что, безусловно, лично вам будет большим подспорьем. – Э… простите? – генерал несколько опешил. – Я могу говорить открыто? Уверен, что могу. Итак, я точно знаю, что ваших людей заманили в засаду, абсолютно изуверски использовав для этого священное место. Мы, я имею в виду церковь, не намерены прощать такую низость, что бы по этому поводу ни говорил Христос. То есть, подставлять левую щёку мы не станем. В данном, конкретном случае. Поэтому мы намерены предложить вам нашу помощь, – епископ хитро посмотрел на генерала. – Простите, отец Евпатий, откуда такая осведомлённость? И какова же будет помощь? – генерал как-то очень быстро проникся уважением к епископу, уж очень неожиданной оказалась его манера вести себя. Во всём облике священника сейчас проглядывал жёсткий и умный делец, но никак не святоша. – Ну что ж, генерал… На первый ваш вопрос я не отвечу – у церкви есть свои возможности, но мы их не афишируем. А помощь будет заключаться в следующем: мы выступим с заявлением в вашу поддержку, очень негативно выскажемся о премьере и ещё – поможем вам найти Колышева и эту его команду, которая выставила вас в столь дурном свете, – епископ уверенно смотрел Майорову в глаза. – А что взамен? – хрипло спросил генерал. Разговор приобретал новое, неожиданное течение.