А Мария оказалась слишком сонной, чтобы приводить какие-то аргументы. Или же со всем согласна была. Потому натянула пальто поверх прогулочного костюма и без всяких споров покинула с ним квартиру. Да и в машине почти сразу отключилась, стоило ожидавшему их Диме завести двигатель. Авто Маши тоже парни забрали, чтоб под домом не маячило. Олега и самого клонило в сон, не без этого. Но и какой-то кайф был в том, что мог позволить себе не спать, наслаждаясь тяжестью сонного тела любимой на своем плече, пока ехали в тишине. Перекантовался же пару часов… Да даже не так! Отключился рядом с ней после всего так полно, как иногда за всю ночь не получалось уснуть. Потому сейчас мог просто позволить себе это незамысловатое удовольствие. Да и думалось в тишине хорошо, когда точно знал, ощущал, что Маша под боком и не грозит ей ничего. А мыслей в голове было много, и их следовало выстроить в четкую структуру, создав план, чтобы действовать максимально быстро. Тем более учитывая то, о чем он Маше еще не говорил. Да и родственнички ее вряд ли о таком сестре рассказали, исходя из последних событий — не сомневался. В памяти Маши смутно отложился этот ночной переезд в дом Олега. Как-то смазанно и рывками. Отключалась на ходу. Зато при пробуждении — точно знала, где находится. И просыпалась с улыбкой. Чему, конечно, немало способствовало и ощущение крепких и теплых рук Олега, обнимающих ее. Волшебное чувство. Уже немного привычное по нескольким ночам вместе, но куда более полное и насыщенное, объемное! Потому что так по — новому все теперь было. Так… иначе. Ведь она знала теперь о нем куда больше особенностей и мелочей. Такие нюансы, которые только между двумя узнать возможно. Запомнила совсем иной его ритм дыхания и особенное напряжение мышц, ощущение силы и мощи его тела на ней… И в ней. И даже сейчас простые мысли о прошедшей ночи и всем, что они себе наконец-то позволили, — заставили ощутить жар и в теле, и внутри груди. Любила его. Просто любила. И сейчас ощущала открытое и почти полное счастье. Почти… потому что все-таки понимала, что вопросы остались. Еще не раскрыв глаз, она повернулась и прижалась лицом к груди Олега, уже сама обхватив его руками. Глубоко вдохнула и… тихо рассмеялась, просто не в силах это счастье в себе держать. Вроде и взрослая давно, а влюбленной девчонкой себя ощущала. Легкой и звонкой, невесомой! Приоткрыла глаза, осматривая спальню, успевшую стать… нет, ещё не привычной, но уже знакомой. И только теперь заметила, что за окнами довольно светло. Моргнула, даже приподнялась, чтобы удостовериться. Начало девятого утра. Нет, понятно, что их измотало все, но… — Спи еще, — сонно проворчал Олег, явно не желая давать ей возможность передвигаться дальше. Крепче руками обхватил. Она же с улыбкой перевела глаза вновь на него. Высвободила одну руку и даже с какой-то жадностью накрыла его щеку, скулу пальцами: напитываясь и теплом кожи Олега, и шершавостью пробившейся щетины, легкими ощущениями его дыхания. — Я была уверена, что ты и в субботу в офис едешь ни свет, ни заря, — тихо поддела Олега, прижавшись губами к его губам в легком касании. Пришел черед Олега смеяться, смешивая веселье с этим мягким поцелуем, легко прикусывая ее губы, словно полнее ее «в плен» старался захватить. Да и из своих рук он и не подумал выпускать ее, или как-то расширить возможности передвижения Маши. — Еду обычно, — и не думал спорить Олег, все-таки открыв глаза. Посмотрел на нее… А у Маши грудь сдавило от силы тех эмоций, которые она в этом взгляде любимого мужчины увидела… Так непривычно и настолько сильно, что дрожь по позвоночнику и вся кожа покрылась «мурашками». — Но сегодня не буду, — продолжил отвечать на ее вопрос, о котором Маша успела забыть за эти пару секунд. Еще плотнее прижал к себе. — Имею право устроить себе выходной хоть раз в полгода? Пусть сегодня живут без авралов. А я с тобой хочу побыть, — усмехнулся Олег с какой-то веселой иронией. Немного саркастичной, словно бы не верил, что «без авралов» возможно. Однако его и данный факт сейчас, похоже, не особо беспокоил. А Маша… она его очень понимала — в самом деле не хотелось даже двигаться, не то чтобы куда-то выходить. — Выходной… — протянула, словно по языку раскатывала. — Я была почти уверена, что ты и слова такого не знаешь, — мягко поддела Олега. Он вновь хмыкнул, но в споры не вступал. Откинулся на подушку, прикрыв глаза, и словно в самом деле целиком и полностью расслабился. Но так и продолжал ее держать. Сейчас казалось, что и нет нужды обоим еще в чем-то, кроме крепких объятий друг друга. Потому со спокойной совестью вновь улеглась ему на плечо. Уже не спать хотелось — просто лежать около него. А в душе все равно жило какое-то тревожащее ощущение, что проблем меньше не стало, наоборот даже. И эти опасения разгорелись ярким пламенем, когда они все же спустились в кухню завтракать. Вроде бы замечательно все было: и возможность касаться друг друга постоянно, обнимать его, со смехом перекидываться какими-то фразами, рождающимися между ними незамысловато и легко. Целоваться постоянно, словно подростки, бродить по дому не расплетая рук. Или обсуждать то, что оба знали, а такого немало имелось, ведь тесно переплелись их интересы, не имея иных точек соприкосновения ранее, кроме рабочих моментов. Так что тем для разговора — море. И кофе казался обоим обалденно вкусным, лучше, чем был еще пару дней назад… И плевать, что сорт и кофемашина те же самые! И сырники настолько вкусные, каких она никогда не ела. Но не оттого, что те повар какого-то ресторана готовил, а потому, что Маша невероятно счастливой себя ощущала. Для нее даже пасмурный осенний день за окном играл такими красками, какими солнечные дни не сверкали еще месяц назад, навевая депрессию. И в глазах любимого мужчины она такое же счастье видела, на его лице эти эмоции читала, — совсем непривычно, учитывая вечную склонность Горбатенко к «нечитаемости». Сейчас же — словно раскрытая книга для нее… Только для Маши, она это так же хорошо понимала. И наслаждалась каждой секундой. Кофе пила мелкими глотками, слизывала с вилки сметану с сахарной пудрой, которой тот самый повар сырники полил. Даже листик мяты для декора сверху вызвал у нее искренний восторг, развеселив Олега. Небывалое утро для них, невероятное. И Маша очень надеялась, что только первое в череде других таких. Пока Олег, закончив пить свой кофе, не поднялся и, впервые отойдя от нее больше чем на два шага, не посмотрел в окно. — Где тебе больше нравится, душа моя: Франция, Бельгия, Италия? Или Австрия? Обычный вопрос, наверное. И кому-то он простым показался бы, возможно. Может, Олег просто направление для отдыха выбирал. Да только Маша его за эти годы хорошо изучила, а за последний месяц много деталей выяснила. Да и юрист в ней никуда не делся: видела лазейки, специфику и прецедент. И сами эти страны… Она умела понимать полунамеки. Тем более, когда те делал он. — Олег, я никуда не поеду. Маша поднялась, забыв и про свой кофе, и про начатые сырники. Подошла к нему, прижалась лицом к его спине, как раз между лопатками. Щеками, веками ощущая напряжение и скованность его мышц. Протянула ладонь и накрыла его руку, которую Олег сжал в кулак. Вновь пытается собраться, закрыться. Только между ними это уже не работает. И сейчас не удержался — поддался ее мягкому давлению, раскрыл кулак и переплел их пальцы сам. — Это единственный вариант, душа моя, — не согласился с ней Олег, поднял их сплетенные ладони и прижал к своим губам костяшки ее пальцев. — Сама реалии понимаешь… — Хорошо, — «отступила» на словах, но и не думала сдавать позиции. — И как ты это представляешь, любимый? — заглянула через плечо, чтобы глаза Олега видеть. А он заскрежетал зубами и резко, шумно выдохнул, опустив тяжелые веки. И молчит. Маша и сама вздохнула. Оба стоят — даже не пытаются разойтись. — Уеду я, и что? Как это будет, Олег? Сами «мы»? На выходные приезжать станешь? А сколько их у тебя, напомни, утром говорил? Первые за полгода… Сначала каждую неделю прилетать будешь, а потом — два раза в месяц. После — и того реже. Не потому, что не будешь хотеть меня видеть, — сама его губы теми пальцами, что он целовал, и прижала. Не позволила себя прервать. — Но загружен же, мы оба это знаем. Ты здесь ко мне вырваться не мог. А это — другая страна… — вздохнула. — Может, и не узнает никто тогда… Только если родится дочка или сын — сколько раз они отца видеть в год будут? — Зато живые. Вы все — живые останетесь! — сипло прервал он ее, даже не отнимая руку Маши от своего рта. — А ты? Гарантию мне дашь, что с тобой все в порядке будет? — хмыкнула с мягким сарказмом. Олег промолчал. Тяжело и очень показательно. Не в их ситуации говорить о гарантиях, да… Маша же только сильнее к его спине щекой прижалась. Закрыла глаза. — Я не хочу так, Олег. И не могу таким образом отношения строить. Да и ни отношения это будут. Даже не то, что последне два года у нас имелось. Ведь ни встретиться нормально, ни поговорить, ни на что времени хватать не будет. И ты это знаешь не хуже меня. Я не буду знать о том, что твои мысли занимает, что беспокоит и волнует. Ты перестанешь понимать, о чем думаю я… Хочешь так, любимый? — Маша снова замолкла, переводя дыхание. Олег не сказал ничего. Выдохнул сквозь сжатые зубы. И только крепче ее ладонь сжал. Прям ее монолог выходит. — Отношения — это… не как работа, конечно, — рассмеялась Маша сама сравнению, которое в голову пришло. — Но в них тоже необходимо время вкладывать, силы, душу. Поддержку давать и опору. Мы же оба это знаем и понимаем, ненаглядный мой. Потому же ты в том парке оказался через двадцать минут после звонка мне. Потому я вчера приехала… — Любовь моя, — Олег говорил хрипло. И физически ощущалось, что ему это тяжело дается. Очень тяжело. И все ее слова в его кожу впиваются раскаленными иглами. — Даже учитывая это все — лучшего варианта нет… — И что это будет… Опять, как до вчера? Только я не приеду, чтобы девок твоих гонять? — прервала с иронией. Без ревности… Пока. Олег фыркнул и даже рассмеялся. — Да уж вытерплю до выходных, сто процентов, — тоже поддел. Хмыкнул и перетащил ее наперед, прижав к себе двумя руками. Смял пижаму эту, под ткань забрался. Ладони горячие на ее спине. Гладят, дразнят. — Тем более… Мне ты нужна, Машенька. Позарез! Те все — вообще не в тему! Приятно, конечно. Да только Маша все-таки достаточно взрослой была. И в отношения на таком расстоянии… не верилось. Не в нормальные, которых так хотелось. — И сколько ты будешь приезжать каждые выходные? — вернулась к тому, с чего начали. Но сама его обняла так же сильно, забралась руками под футболку, которую он надел, когда из спальни выбрались. На ней — та шелковая пижама, что Олег для нее купил. Поддалась тщеславному желанию поволновать его, вместо того, чтоб уютный домашний костюм натянуть. И волновала — ощущала это, притиснутая к нему всем телом. Но она же женщина, да и любимая, к тому же. Имеет право на тщеславие! И на свою точку зрения по поводу их отношений и своего в них места. — Но есть же и ещё один момент: захотят найти — найдут и достанут. И во ?ранции, и в Бельгии, и в Австрии. И ты это не хуже меня понимаешь, любимый, — запрокинув голову, посмотрела ему прямо в глаза. У Олега взгляд почернел. Знала, что и он об этом думал. И боялся. Потому что больше максимума никто не в состоянии сделать, даже он. А в их ситуации — и такой максимум может не защитить. Она его страхи и планы хорошо понимала как раз потому, о чем и Олегу только что говорила: они эти годы как раз отношения и строили, пусть и без секса до прошлой ночи. И были настолько близкими друг другу, насколько вообще возможно между двумя людьми. А это все не так и сложно потерять. Растерять в расстоянии и перелетах, новых соседях и старых делах, о которых она уже никакого знания иметь не будет. Да и он не в курсе окажется. Поначалу волновать не захочет, потом сильно много рассказывать уже придется — некогда, а после — и доводы для таких разговоров пропадут. Общение — навык, даже между любимыми, и его так же утратить можно, если люди меняются каждый по отдельности, непонятно для второго. — И, кроме всего остального, Олег, — Маша все еще не отвела глаз, выдерживая тяжелый, весом в тонну, казалось, взгляд любимого. — Я не хочу так. И никуда не уеду. Я хочу и буду с тобой. Около тебя. Во всем, что бы в будущем нам ни выпало. И ты меня силой никуда не отправишь! — решительно и твердо заявила Маша. На мгновение Олег вновь зажмурился. Когда же открыл глаза — Маше как-то не по себе стало. — Ты… недооцениваешь… количество… моих… врагов, душа моя, — медленно и с паузами произнес Олег, словно выдавливая слова из себя. — И то, сколько реально угроз они несут для тебя — женщины, которая для меня важнее и дороже всего остального! Она зажмурилась — слишком важные и ценные слова. Их хотелось слышать с иным контекстом и смыслом. — Любимый! Но ведь они были и будут, эти твои враги! — в каком-то даже исступлении возразила Маша, не собираясь ему уступать. Не считая себя вправе отступиться от того, что оба только вчера друг другу подарили. — Я это знала и понимала. И не собираюсь оставлять тебя с ними один на один! И не надейся! — тоном, которым когда-то опровергала аргументы обвинения в суде, заявила Маша. Она в самом деле не собиралась никуда уезжать! И заставить ее он при всем желании — не сможет. Но для нее оказались полной неожиданностью следующие слова Олега. — Против меня иск в суд подали. Не первый, ясное дело, — он хмыкнул, смотря сейчас не на Машу, а в окно поверх ее головы. — Исков этих уже были десятки. Но в этот раз подал Шаховец, через своих представителей. А за ним… сама знаешь, кто стоит. Власть почувствовал твой Петр, хоть сам и неявно маячит. И они оба до конца идти намерены, — вновь хмыкнул. Отстраненно и холодно. Как тот Горбатенко, «про которого ей старался даже не упоминать». — Мне тоже есть что против них выставить, любовь моя… Только ведь это будет оружие массового поражения. Для всех. И вскрыться может слишком многое. Зацепить многих. Я ещё не до конца могу предсказать, как те, кто за мной, на это отреагируют. И не легче ли им будет меня просто в расход пустить вместе с тем же Шаховцом, к примеру. Или с братом твоим… И я не хочу тебя в это втягивать. Ни полоскать твое имя на каждом углу, ни как-то под удар ставить. Ясно? — сказал, как отрезал. Надеялся такими новостями отпугнуть ее? Ну-ну. Маша осмысливала это все несколько мгновений. Шок… он был, да. И какое-то одеревенение. Только она, видимо, и ждала чего-то подобного подсознательно. Да и все те намеки Пети… А потому сумела достаточно быстро взять себя в руки и не показать Олегу того, насколько непросто ей было такое слышать. Вскинула голову, распрямив плечи. Знала, что спина стала жестче, и он это ощутил. — Я никуда не уеду! — твердо и уверенно заявила Мария. — Теперь тем более! Я с тобой буду, Олег! Мы решим, как и что. Придумаем тактику. Но я тебя одного не оставлю в подобной ситуации, и не рассчитывай! — выставила еще и подбородок вперед.