— Госпожа Фокс сейчас обставляет и готовит его. Разумеется, через третьих лиц. — Да, я понимаю. — Мне известно, что она уже ввела вас в курс дела, но, думаю, не лишним будет повториться. Полковник Бейгбедер и госпожа Фокс находятся сейчас в сложной ситуации. Со дня на день он может лишиться поста министра, и для нас это очень большая потеря. Господин Серрано Суньер, министр внутренних дел, отправился в Берлин, чтобы встретиться с Риббентропом, министром иностранных дел Германии, а потом — с Гитлером. То, что сам Бейгбедер остался в это время в Мадриде, говорит о чрезвычайной шаткости его положения. Между тем полковник и госпожа Фокс оказывают нам неоценимую помощь, обеспечивая нужными контактами. Разумеется, все это происходит в условиях строжайшей секретности. За ними обоими пристально наблюдают агенты из, так скажем, не слишком дружественных нам организаций. — Гестапо и Фаланги, — заметила я, вспомнив слова Розалинды. — Я вижу, вы хорошо информированы. Да, это так. Нам бы не хотелось, чтобы вы тоже попали в их поле зрения, но, к сожалению, нельзя гарантировать, что этого не произойдет. Но не нужно впадать в панику раньше времени. В Мадриде за всеми следят, все друг друга подозревают, никто никому не верит, но, к счастью для нас, агенты не слишком усердствуют и, если в первые несколько дней не удается обнаружить ничего интересного, как правило, переключаются на другого человека. В любом случае, почувствовав, что за вами следят, дайте нам знать, и мы попытаемся выяснить, в чем дело. И, самое главное, не теряйте самообладания. Ведите себя естественно, не пытайтесь оторваться от слежки, не нервничайте. Вы меня понимаете? — Думаю, да, — не слишком уверенно произнесла я. — Госпожа Фокс, — продолжил Хиллгарт, меняя тему, — готовит почву для вашего появления — думаю, ей уже удалось обеспечить вам несколько потенциальных клиенток. Учитывая все это и приближающуюся осень, вам следовало бы как можно раньше объявиться в Мадриде. Когда вы сможете это сделать? — Когда вы скажете. — Я рад, что вы так позитивно настроены. Мы взяли на себя смелость заказать вам билет на самолет на ближайший вторник. Как вы на это смотрите? Боясь, что руки начнут дрожать, я осторожно положила их на колени. — Я буду готова. — Отлично. Полагаю, госпожа Фокс познакомила вас в общих чертах с сутью ожидающей вас деятельности? — Да, более или менее. — Хорошо, а сейчас я расскажу вам обо всем поподробнее. Нам нужно, чтобы вы регулярно передавали информацию о немках и некоторых испанках, которые, как мы надеемся, скоро станут вашими клиентками. Как вам, наверное, говорила госпожа Фокс, испанские портнихи находятся в сложной ситуации из-за дефицита тканей, а между тем в Мадриде сейчас огромное количество дам из высшего общества, нуждающихся в новых элегантных нарядах. И тут в игру вступаете вы. Если наш расчет оправдается, сотрудничество с вами принесет нам большую пользу, поскольку в данный момент мы не располагаем контактами с представителями немецкой верхушки, а наши связи с испанским правительством, можно сказать, сведены к нулю — если не считать полковника Бейгбедера, которому в ближайшее время грозит отставка. Мы бы хотели получать от вас информацию о событиях, происходящих в жизни обитающих в Мадриде немцев, — то же касается и некоторых испанцев, имеющих с ними наиболее тесные связи. Организовать слежку за каждым из них невозможно, поэтому мы подумали, что многие сведения, вероятно, получим через их жен и любовниц. Есть какие-нибудь вопросы? — Пока нет. — Нас интересует прежде всего общественная жизнь немцев в Мадриде: какие мероприятия они устраивают, с кем из испанцев и своих соотечественников поддерживают отношения, где и как часто встречаются. Значительную часть своей работы они осуществляют именно на светских мероприятиях, а не в кабинетах, и поэтому нам нужен надежный человек, близкий к этой сфере их жизни. Разумеется, в свет нацисты выходят со своими женами и любовницами, которым требуются для этого соответствующие наряды. Поэтому мы надеемся, что вы заранее получите информацию о намечающихся событиях. Как вы считаете, это возможно? — Да, обычно клиентки охотно рассказывают обо всем. Проблема в том, что я почти не говорю по-немецки. — Об этом мы уже подумали и нашли неплохое решение. Как вам известно, полковник Бейгбедер провел несколько лет в Берлине в качестве военного атташе. В те времена в посольстве работала поварами испанская супружеская пара с двумя дочерьми. Полковник хорошо к ним относился, помогал в некоторых затруднительных ситуациях и побеспокоился, чтобы девочки могли учиться, — в общем, всегда был к ним чрезвычайно добр. Потом он был переведен на службу в Марокко, а по прошествии некоторого времени получил пост министра. Узнав о новом высоком назначении Бейгбедера, эта семья вновь обратилась к нему за помощью. К тому времени они вернулись в Испанию. Мать умерла еще до войны, а у отца хроническая астма, и он почти не выходит из дома; ни к каким политическим силам он отношения не имеет, и это нам на руку. Отец попросил Бейгбедера устроить дочерей на работу, и мы предложим им ваше ателье, если вы дадите свое согласие. Эти девушки — семнадцати и восемнадцати лет — прекрасно говорят по-немецки. Я не знаком с ними лично, но госпожа Фокс встречалась с обеими несколько дней назад и осталась очень довольна. Она просила передать вам, что с ними вам не придется скучать по Джамиле. Я не знаю, кто это такая, но, надеюсь, смысл сообщения вам понятен. Я улыбнулась, в первый раз с начала нашего разговора. — Хорошо. Если сеньора Фокс одобряет эти кандидатуры, я согласна. Кстати, они умеют шить? — Думаю, нет, но будут помогать вам по дому, и, возможно, вы научите их азам своего ремесла. В любом случае вам следует помнить, что девушки не должны знать о вашем тайном задании, поэтому постарайтесь, чтобы они помогали вам, ни о чем не подозревая. Хиллгарт снова достал пачку «Гравен А» и предложил мне сигарету. Мы опять закурили. — Не беспокойтесь, я все сделаю, — заверила я, медленно выпустив струю дыма. — В таком случае продолжим. Как я вам сказал, наш главный интерес — быть в курсе общественной жизни нацистов в Мадриде. Но помимо этого, нам необходимо знать об их контактах с Германией: ездят ли они туда и с какой целью, кто их навещает и как проходят встречи… В общем, нас интересует любая дополнительная информация, способная оказаться полезной. — А что мне делать со сведениями, которые удастся получить? — Мы долго думали о способе передачи полученной информации и выбрали для вас один вариант. Возможно, он еще не окончательный, но, пожалуй, есть смысл его опробовать. УСО использует несколько систем шифровки с различными уровнями надежности. Однако рано или поздно немцам удается их дешифровать. Часто используются шифры, основанные на литературных произведениях, в особенности поэмах. Йитс, Милтон, Байрон, Теннисон. Ну а с вами мы попробуем нечто другое. Попроще и в то же время более подходящее вам. Вы знаете, что такое азбука Морзе? — С помощью которой посылают телеграммы? — Именно. Это код, в соответствии с которым буквы и цифры передаются прерывистыми сигналами — как правило, звуковыми. В то же время эти звуковые сигналы имеют и очень простое графическое изображение с использованием точки и тире. Вот взгляните. Хиллгарт достал из портфеля конверт и извлек из него небольшой лист картона. На нем в два столбика были записаны буквы алфавита и цифры, а напротив каждого из этих символов размещалась соответствующая комбинация точек и тире. — Теперь представьте, что вам нужно передать этим кодом какое-то слово — ну, например, «Танжер». Произнесите это вслух. Я посмотрела на картонку и принялась кодировать слово по буквам: — Тире. Точка тире. Точка точка точка тире. Точка. Точка тире точка. — Замечательно. А теперь представьте себе, как это будет выглядеть в написанном виде. Нет, лучше запишите на бумаге. Держите, — сказал он, вынимая из внутреннего кармана пиджака серебряный механический карандаш. — Пишите прямо здесь, на этом конверте. Снова поглядывая на картонку, я записала азбукой Морзе все шесть букв: «_._ …_.._». — Отлично. А сейчас посмотрите внимательно. Вам это ничего не напоминает? Не кажется знакомым? Я взглянула на нарисованную мной цепочку и не сдержала улыбки. Ну конечно же. Конечно, мне это знакомо. Как же иначе, если я занимаюсь этим всю свою жизнь! — Похоже на стежки, — тихо произнесла я. — Разумеется, — подтвердил Хиллгарт. — Именно в этом все дело. Мы бы хотели, чтобы вы шифровали информацию таким образом. Только учтите, что вам придется формулировать ее как можно лаконичнее, чтобы избежать бесконечных последовательностей точек и тире. И еще один важный момент: ваши сообщения должны быть замаскированы под выкройку, эскиз или что-нибудь в том же роде, не вызывающее подозрений. Не обязательно реальную выкройку, но по крайней мере производящую такое впечатление. Вы меня понимаете? — Думаю, да. — Хорошо, в таком случае давайте попробуем. Хиллгарт достал из портфеля папку с чистыми листами бумаги и вытащил один из них. — Возьмем, к примеру, такое сообщение: «Ужин в доме баронессы де Петрино пятого февраля в восемь часов. В числе приглашенных — графиня де Сиано с мужем». Потом я объясню вам, кто эти люди, об этом не беспокойтесь. А сейчас проделаем вот что: уберем слова, без которых можно обойтись. Это позволит нам значительно сократить сообщение. Смотрите: «Ужин дом баронессы Петрино пятого февраля восемь вечера. Приглашены графиня Сиано и муж». Из девятнадцати слов у нас осталось тринадцать — это существенная экономия. И писать вы будете не слева направо, как обычно, а против часовой стрелки, начиная с правого нижнего угла. Понимаете? — Да, позвольте, я попробую. Хиллгарт передал мне папку с бумагой, и я, положив ее себе на колени, принялась вычерчивать механическим карандашом контур: округлая линия с одной стороны, прямые — по бокам. — Что это? — Одну минутку, — сказала я, не поднимая глаз. Очертив контур фигуры, я поставила кончик карандаша в нижний правый ее угол и принялась записывать сообщение кодом Морзе, заменяя точки короткими черточками. Длинное тире, короткое тире, снова длинное тире, затем — два коротких. Когда я записала предложение до конца, по всему периметру фигуры — вдоль внутренней стороны ее контура, — появился ряд обычных стежков. — Готово? — спросил Хиллгарт. — Еще нет. Я достала ножницы из небольшого швейного набора, который всегда носила в сумке, и вырезала фигуру по контуру. — Вы хотели что-то соответствующее моей профессии, не так ли? — протянула я Хиллгарту вырезку. — Вот пожалуйста: это выкройка рукава «фонарик». Его сжатые губы медленно растянулись в легкую улыбку. — Потрясающе, — пробормотал он. — Я могу изготавливать самые разные выкройки для каждого конкретного случая. Рукава, воротники, манжеты и более крупные детали — в зависимости от длины сообщения. Вариантов может быть множество. — Потрясающе, потрясающе, — тем же тоном повторил Хиллгарт, не выпуская из рук выкройку. — Теперь мне только осталось узнать, каким образом я должна передавать сообщения. Хиллгарт еще несколько секунд с удивлением разглядывал мою работу и наконец убрал ее в портфель. — Хорошо, давайте продолжим. Мы рассчитываем, что вы будете передавать нам информацию дважды в неделю: в среду во второй половине дня, ближе к вечеру, и в субботу утром. Передача будет происходить в двух разных местах, и в обоих случаях вам ни с кем не придется вступать в контакт. — Не вы будете приходить за моими сообщениями? — Нет, это практически исключено. В особенности это касается места, где будет происходить передача по средам. Я имею в виду салон красоты Росы Савала, рядом с отелем «Палас». Сейчас это лучшее заведение такого рода в Мадриде — по крайней мере самое популярное среди иностранок и испанок из высшего общества. Вы должны стать постоянной клиенткой салона и регулярно его посещать. Вообще вам нужно придерживаться определенного распорядка, чтобы все ваши действия были предсказуемыми и казались совершенно естественными. В этом салоне, справа от входа, находится комната, в которой клиентки оставляют свои сумочки, шляпы и верхнюю одежду. Для этой цели предназначены шкафчики, расположенные вдоль одной из стен. Вы должны использовать всегда один и тот же, самый последний, находящийся в глубине комнаты. У входа там обычно стоит девушка, обязанная помогать клиенткам складывать в шкафчик вещи, но многие предпочитают делать это лично и отказываются от ее помощи, поэтому не покажется странным, если вы тоже так поступите: оставляйте ей потом хорошие чаевые, и она всегда будет довольна. Открыв дверцу шкафа, чтобы сложить свои вещи, вы скроетесь за ней, и со стороны невозможно будет понять, что вы там делаете. В этот момент вам и следует вытащить свернутые в трубочку бумаги с сообщениями и положить их на верхнюю полку. Делайте все быстро, за несколько секунд, и старайтесь задвинуть бумаги как можно глубже, чтобы их нельзя было заметить снаружи. — Кто их заберет? — Один из наших надежных людей, за это не беспокойтесь. Женщина, которая в тот же день, вскоре после вашего ухода, отправится в салон делать прическу и воспользуется тем же шкафом, что и вы. — А если он окажется занят? — Это бывает редко, поскольку он самый последний. Но в таком случае используйте предпоследний шкафчик. Если и тот будет занят, используйте следующий за ним. И так далее. Вы все усвоили? Повторите, пожалуйста, инструкции. — Посещать салон красоты в среду, во второй половине дня. Использовать последний шкафчик; открыть дверцу и, складывая вещи, достать свернутые в трубочку выкройки с написанными на них сообщениями. — Они обязательно должны быть перетянуты лентой или резинкой. Простите, что перебил вас; продолжайте. — Я должна положить свернутые бумаги на верхнюю полку и задвинуть их в самую глубину. Потом — закрыть шкаф и отправиться делать прическу. — Отлично. Теперь что касается субботы. В эти дни передача будет происходить в музее «Прадо». У нас есть свой агент среди работников гардероба. Вам придется обзавестись папкой — такой, какие используют художники. Вы знаете, о чем я говорю? Я вспомнила папку, с которой Феликс ходил на уроки живописи в школу Бертучи. — Да, я без проблем достану себе такую.