«Дорогая Харис! Надеюсь, океан развеял ваше недомогание. Жуау заедет за вами завтра в десять утра, чтобы отвезти ко мне в офис. Спокойной ночи. Мануэл да Силва». Действительно, я была удостоена пристального внимания и с трудом сдержала желание поискать глазами шофера или самого да Силву. Хотя, возможно, один из них все еще находился где-то поблизости, я изобразила на лице равнодушие и снова притворно углубилась в американский журнал, которыми скрашивала себе этот вечер. Через полчаса, когда вестибюль наполовину опустел и многие обитатели гостиницы переместились в бар, на террасу и в ресторан, я вернулась в номер, полная решимости выбросить Маркуса из головы и сконцентрировать мысли на трудном дне, ждавшем меня наутро. 54 Жуау бросил окурок на землю, затушил его ботинком, произнося «bom dia»[76], и открыл передо мной дверцу автомобиля. Он снова оглядел меня с головы до ног, однако на этот раз не имел возможности донести свои наблюдения до шефа, поскольку мне самой предстояло встретиться с ним через каких-то полчаса. Офис да Силвы находился на центральной Руа-ду-Оуру, «золотой улице», соединявшей площадь Россиу с Праса-ду-Комерсиу в квартале Байша. Здание было сдержанно-элегантным, но все вокруг пропитал аромат денег, выгодных сделок и процветания. Банки, фонды, офисы, мужчины в строгих костюмах, спешащие служащие и мчащиеся посыльные — так выглядел этот мир снаружи. Когда я вышла из «бентли», меня встретил тот же худой человек, который прервал разговор с да Силвой в день нашего знакомства. Любезный и вкрадчивый, он пожал мне руку и лаконично представился: «Жуаким Гамбоа», — после чего почтительно повел меня к лифту. Сначала я подумала, что офис да Силвы находится на одном из этажей, но вскоре поняла, что компания занимает все здание целиком. Мы поднялись на второй этаж. — Дон Мануэл сейчас вас примет, — прежде чем удалиться, объявил Гамбоа. В приемной, где я оказалась, стены были обшиты отполированным до блеска деревом. Для посетителей предназначалось шесть кожаных кресел, а поодаль от них, ближе к двустворчатой двери кабинета да Силвы, стояло два стола. За одним из них сидела секретарша лет пятидесяти, которая, судя по тому, как вежливо со мной поздоровалась и с какой старательностью записала что-то в толстую тетрадь, была очень усердным и ценным сотрудником, мечтой любого начальника. Вторая секретарша, более молодая, появилась через пару минут из кабинета да Силвы, вместе с человеком бесцветной наружности — должно быть, клиентом или торговым партнером. — Сеньор да Силва вас ждет, сеньорита, — не слишком любезно сказала она мне. Я сделала вид, что секретарша мне глубоко безразлична, но все же окинула ее беглым взглядом. Примерно моего возраста, в очках, светловолосая и светлокожая, тщательно одетая, но в довольно скромном костюме. Однако я не успела рассмотреть ее повнимательнее, поскольку в этот момент Мануэл да Силва вышел мне навстречу в приемную. — Я очень рад видеть вас у себя, Харис, — произнес он на своем безупречном испанском. Я ответила на приветствие, протянув руку с нарочитой неспешностью, чтобы дать ему время оценить, достойна ли его драгоценного внимания. По его реакции я поняла, что он явно заинтересован. Для этой деловой встречи я выбрала костюм серебристо-серого цвета: юбку-карандаш и приталенный жакет с белым цветком на лацкане, оживлявшим мой строгий наряд. Я была вознаграждена за свои усилия внимательным взглядом и галантной улыбкой. — Прошу вас, проходите. Сегодня утром мне доставили все, что я хочу вам показать. В углу просторного кабинета, под висевшей на стене большой картой мира, лежало несколько рулонов ткани. Шелка. Великолепные натуральные шелка, блестящие и гладкие, окрашенные в насыщенные сияющие цвета. Едва коснувшись пальцами, я представила, как роскошно будут выглядеть сшитые из них платья. — Я не обманул ваши ожидания? — прозвучал за спиной голос Мануэла да Силвы. Разглядывая шелка, я на несколько секунд, а возможно, и минут, забыла обо всем на свете. Любуясь красотой ткани, ощущая ее мягкость и рисуя в воображении сшитые вещи, я погрузилась в мир, далекий от окружавшей меня реальности. К счастью, мне не требовалось прилагать усилий, чтобы выразить свой восторг. — Вы даже их превзошли. Ваши ткани просто великолепны. — В таком случае советую вам приобрести максимум того, что вы можете себе позволить, поскольку этот товар у нас раскупят мгновенно. — У вас на него такой большой спрос? — Мы на это рассчитываем. Правда, другим моим клиентам он нужен не для пошива одежды. — А для чего? — недоуменно спросила я. — Для более актуальных в последнее время нужд: для войны. — Для войны? — повторила я с притворным удивлением. На самом деле мне было известно, что подобное происходило в других странах: об этом Хиллгарт проинформировал меня еще в Танжере. — Они используют шелк для изготовления парашютов, предохранения пороха и даже для велосипедных шин. Я усмехнулась. — Какой абсурд! Из шелка, потраченного на один парашют, можно сшить по меньшей мере десять вечерних платьев. — Да, но сейчас тяжелые времена. И скоро воюющие страны будут платить сколько угодно за нужные им материалы. — А вы, Мануэл, кому собираетесь продавать эти чудесные ткани — немцам или англичанам? — шутливо спросила я, словно не принимая всерьез его слова, и сама удивилась отчаянности своего вопроса, но да Силва тоже решил отшутиться: — Мы, португальцы, издавна торгуем с англичанами, но в эти неспокойные дни — кто его знает… — Он завершил свой туманный ответ смешком, но, прежде чем я успела как-либо его истолковать, перевел разговор на более насущные, практические дела. — Вот папка с подробной информацией обо всех тканях: там имеется их описание, оценка качества, цены — в общем, все необходимое, — сказал он, подходя к своему рабочему столу. — Возьмите ее в гостиницу, не спеша изучите и, сделав выбор, заполните бланк заказа, а я позабочусь, чтобы вам прислали все прямо в Мадрид. Ваш заказ доставят меньше чем за неделю. А оплатить счет вы можете после получения товара, за это не беспокойтесь. И не забудьте вычесть из каждой цены двадцать процентов скидки — это наш небольшой подарок. — Но… — А вот, — не дал мне договорить да Силва, — еще одна папка со сведениями о продавцах, чьи товары тоже вас могут заинтересовать. Нитки, басон, пуговицы, выделанная кожа… Я взял на себя смелость организовать для вас встречи с ними и составить своего рода расписание — вот взгляните: сегодня днем вас ждут братья Суареш, у них лучшие нитки во всей Португалии; в пятницу — то есть завтра — утром вас примут в «Каза Барбоза», где делают великолепные пуговицы из африканской слоновой кости. В субботу визит к Алмейде, владельцу мастерской по выделке кожи, и потом, до понедельника, вы свободны. Но будьте готовы: со следующей недели снова начнутся встречи. Я глядела на лист бумаги с начерченной на нем таблицей, восхищаясь тщательностью проделанной работы. — Я вижу, кроме воскресенья, вы отвели мне для отдыха и вторую половину завтрашнего дня, — сказала я, поднимая глаза. — Боюсь, вы ошибаетесь. — Думаю, нет. Посмотрите, в вашем расписании эта клетка пустая. — Да, она пустая, поскольку я попросил секретаршу ничего туда не записывать, но у меня есть некоторые идеи насчет этого времени. Как вы смотрите на то, чтобы поужинать со мной завтра вечером? Я взяла из его рук вторую папку и, ничего не ответив, принялась рассматривать ее содержимое: несколько листов, испещренных именами, данными, цифрами, которые я изучала с притворным интересом, хотя на самом деле просто скользила по ним беглым взглядом. — Я принимаю ваше приглашение, — наконец произнесла я, заставив да Силву дожидаться ответа несколько долгих секунд. — Но только в том случае, если вы кое-что мне пообещаете. — Ну разумеется, если это в моих силах. — Что ж, у меня лишь одно условие: я с вами поужинаю при условии, что ни один солдат не будет прыгать с самолета с этими чудесными тканями за спиной. Да Силва от души засмеялся, и я в очередной раз отметила, что смех у него очень приятный: мужественный, уверенный и в то же время изысканный. Мне вспомнилось, что рассказывала о нем жена Хиллгарта: да, она была права, Мануэл да Силва действительно привлекательный мужчина. При мысли об этом перед глазами, мимолетный, словно комета, промелькнул образ Маркуса Логана. — Я сделаю все возможное, не беспокойтесь, но вы же знаете, что такое бизнес… — пожал плечами да Силва, иронично улыбаясь уголками рта. Неожиданно раздавшийся звонок помешал ему закончить фразу. Звук исходил от его стола, из серого аппарата, на котором мигала зеленая лампочка. — Прошу меня извинить, одну минутку, — внезапно посерьезнел да Силва и нажал кнопку на аппарате, откуда, слегка искаженный, донесся голос молодой секретарши: — К вам герр Вайс. Он говорит, это срочно. — Проводите его в зал совещаний, — отрывисто распорядился да Силва. Его поведение резко переменилось: обаятельный мужчина вдруг превратился в холодного бизнесмена. Или, возможно, просто вернулся его настоящий облик. Я еще недостаточно знала этого человека, чтобы понять, какой на самом деле Мануэл да Силва. Он повернулся ко мне, пытаясь вести себя с прежней любезностью, хотя ему это не совсем удавалось. — Прошу прощения, но иногда на меня обрушиваются непредвиденные дела. — Да, простите, что отняла у вас столько времени… Да Силва не дал мне договорить: несмотря на старания себя сдерживать, его нетерпение все же прорывалось наружу. Он протянул мне руку. — Я заеду за вами завтра в восемь. Договорились? — Да, хорошо. Мы распрощались быстро, без лишних слов. Шутки и любезности были оставлены до другого случая. Да Силва проводил меня до дверей, и, выйдя в приемную, я окинула ее взглядом, надеясь увидеть герра Вайса, но там по-прежнему сидели лишь две секретарши, одна из которых старательно печатала на машинке, а другая раскладывала по конвертам стопку писем. Я не обратила внимания, каким разным тоном они попрощались со мной: голова была занята намного более важными мыслями. 55 Из Мадрида я привезла альбом для рисования, чтобы фиксировать в нем все наиболее интересное, и в тот вечер доверила бумаге увиденное и услышанное на тот момент. Я свела воедино собранную информацию, упорядочила ее и максимально сжала. «Да Силва шутит насчет возможности торговых отношений с немцами; неизвестно, насколько соответствует действительности. Собирается продавать шелк для военных нужд. Поведение переменчивое, по обстоятельствам. Подтверждено знакомство с немцем герром Вайсом. Немец появляется без предупреждения, требует срочной встречи. Да Силва поспешил меня выпроводить, герра Вайса увидеть не удалось». Затем я набросала несколько эскизов, по которым вовсе не собиралась шить, и нарисовала по краю каждого из них стежки. Короткие и длинные черточки я делала практически одной длины, чтобы разница между ними не бросалась в глаза и была видна только мне: у меня имелось уже достаточно опыта, и это не представляло большой сложности. Я зашифровала таким образом всю важную информацию и, закончив работу, сожгла листы с обычными записями в туалете, смыв пепел в унитаз. Альбом для рисования я положила в шкаф, не оставляя его на виду, но и не убирая слишком далеко, чтобы у человека, решившего порыться в моих вещах, не возникло подозрений, будто я его прячу. Теперь, когда у меня появилось множество дел, время летело быстро. Жуау несколько раз возил меня из Эшторила в Лиссабон, и я заказала несколько дюжин лучших ниток и чудесных пуговиц самых разнообразных форм и размеров. Благодаря рекомендациям да Силвы меня везде встречали как дорогую клиентку: окружали особым вниманием, предлагали удобные условия оплаты и предоставляли скидки. За всеми этими делами я не заметила, как пролетело время до назначенного Мануэлом ужина. Наша встреча с ним походила на две предыдущие: долгие взгляды, многозначительные улыбки и бесконечный флирт. Хотя я уже вжилась в свою роль и легко ее играла, Мануэл да Силва сам помогал мне в этом, позволяя почувствовать себя единственной женщиной, способной его заинтересовать, и я делала вид, будто внимание богатого и привлекательного мужчины для меня абсолютно естественно и привычно. Однако это было не так, и потому мне следовало соблюдать осторожность — ни в коем случае не поддаваться чувствам, все время помнить, что я просто выполняю свою работу. Было очень легко потерять бдительность в обществе обаятельного мужчины, но я понимала, насколько важно держать себя под контролем и сохранять холодную голову. — Я заказал столик для ужина в «Уандербаре», клубе при казино: там превосходный оркестр и рядом — игровой зал. Мы неторопливо шли с ним под пальмами. Еще не совсем стемнело, и горевшие фонари казались бледными серебряными шарами на фоне фиолетового неба. Да Силва вновь был любезен и очарователен, и в его поведении не осталось ни тени той напряженности, которая появилась, когда секретарша сообщила ему о приходе немца. В клубе, куда мы пришли, его, казалось, тоже все знали: начиная от парковщиков и официантов и заканчивая самыми важными посетителями. Да Силва вновь, как и в прошлый раз, в баре гостиницы, сыпал приветствиями, обмениваясь рукопожатиями с мужчинами, приобнимая одних и дружески похлопывая по плечу других, целуя руки женщинам, одаривая их улыбками и щедрыми комплиментами. Он представил меня некоторым из своих знакомых, и я мысленно записала их имена, чтобы потом перенести все это на эскизы в альбом. Атмосфера в «Уандербаре» была та же, что и в гостинице «Ду Парк»: девяносто процентов присутствующих составляли иностранцы. Единственным отличием, которое я вскоре с беспокойством отметила, являлось то, что немцы не являлись там подавляющим большинством: повсюду слышалась английская речь. Я постаралась отвлечься от тревожных мыслей и сконцентрироваться на своей роли. Мне требовались ясная голова, чуткие уши и внимательные глаза. И конечно же, я должна была излучать неотразимое очарование. Метрдотель провел нас к зарезервированному столику в лучшем углу зала: его выгодное расположение позволяло прекрасно всех видеть и самим быть на виду. Оркестр играл «В настроении», и многие пары уже танцевали, тогда как другие все еще ужинали; повсюду слышались разговоры, приветствия, смех, и вокруг витал дух роскоши и беззаботности. Мануэл отказался от меню и без колебаний сделал заказ за нас обоих. А потом, словно ждал этого момента весь день, устремил все свое внимание на меня. — Что ж, Харис, расскажите, как вас приняли мои друзья. Я описала ему эти встречи во всех подробностях, с энтузиазмом и юмором, кое-что преувеличивая и приукрашивая и пытаясь даже повторять некоторые фразы на португальском. Мануэла развеселил мой рассказ, и я почувствовала, что набрала в его глазах немало очков. — А у вас как прошли последние дни? — спросила я. Наконец пришла моя очередь слушать и поглощать информацию. И по возможности выудить как можно больше. — Я расскажу тебе, если будешь обращаться ко мне на «ты». — Хорошо, Мануэл. Ну так как ты провел время после нашего расставания вчера утром?