— Что там у вас? — хмуро спросил он. Даан вкратце — действительно вкратце, Абель мог бы им гордиться — сообщил ему суть дела. Адриан покивал, махнул отряду, чтобы занимали позиции, и повернулся к Шульцу, который явно струхнул еще больше. — Показывайте, менеер, — сказал Адриан. Двойки рассредотачивались по двору: несколько человек исчезли за зданием, перекрывая запасной выход, несколько притаились под окнами первого этажа. Остальные выстроились у входа в подъезд, который вел и на лестницу к квартирам, и к двери в подвал. — Оберы, со мной. Оба, — сказал Адриан. Ружа и Абель подошли одновременно и встали сразу за ним. Адриан покосился на Абеля, тот высморкался в очередную салфетку, скомкал ее и сунул в карман. — Поехали, — буркнул Адриан и первым вошел в дверь подъезда. Даже заходя в этот подъезд уже во второй раз, ни Ружа, ни Абель не смогли сдержать мгновенной дрожи. Еще буквально час назад они ее то ли не почувствовали, то ли не обратили внимания — все их внимание было поглощено Виллемом, которого пытался удержать Даан. Да и после колдовства Ружи, открывшего им проход, сложно было бы почувствовать присутствие чьей-то чуждой магии, хотя уж на это натаскивали во Втором децернате всех, независимо от наличия у них способностей нюхачей. Сейчас же это присутствие чувствовалось как смутная волна, накатывающаяся и тут же разбивающаяся об Адриана, обтекающая его по сторонам и задевающая Ружу и Абеля самыми краешками. Там, куда они направлялись, колдовали. Колдовали много, часто и пренебрегая всеми возможными и невозможными запретами, что законодательными, что моральными. Ружа машинально опустила руки к поясу и сжала кулаки, не почувствовав под пальцами привычных тяжелых складок юбки. Абель покосился на нее, но ничего не сказал. Или не успел сказать, потому что Адриан, опережавший их на шаг, с пинка распахнул дверь — незапертую, то ли по глупости, то ли из неоправданной смелости — и загремел: — Полиция! Всем встать! Руки держать на виду! Абель про себя успел подумать, что никогда еще не слышал от этого человека такого командного голоса. Потом думать стало некогда: ведьмы, несмотря на грозное предупреждение Адриана («Попытка колдовать будет расценена как нападение на органы правопорядка при исполнении»), вскинулись им навстречу. Одна сложила руки в сложном жесте, и в грудь Абелю ударил огненный луч. Ударил — и разбился на мелкие искорки. Абель поморщился. Не сказать, что он совсем не чувствовал магические удары. Они не причиняли ему особого вреда, но и удовольствия не доставляли. Разве что помогали на какое-то время распрощаться с надоевшим насморком. — Вас же предупреждали, дамы, — ничуть не менее грозно сказал Адриан, подходя к ведьмам совсем близко. Он блефовал — это Абель знал совершенно точно. Способностей Адриана хватило бы на то, чтобы нейтрализовать трех, ну, четырех ведьм — тех, кто был совсем рядом с ним. Остальных пришлось бы брать на себя Руже и Абелю. И если Абелю колдовство не могло причинить никакого вреда, то Руже пришлось бы надеяться на свои цыганские обереги. И все же это сработало. Ведьмы как-то разом успокоились, встали неровным частоколом из перепуганных девочек. У одной были зеленые волосы, заплетенные в две косы, другая была с ног до головы одета в серое: серый пиджак, серая майка, шорты и гольфы, как у студентов королевского колледжа. У третьей были разноцветные, слегка косящие глаза. Остальные таращились из полумрака перепуганными глазами и белели коленками. На некоторых даже были пластыри. Такой разношерстной компании Абель не встречал с тех пор, как закончил школу в не самом благополучном районе Маардама. Он отошел к выходу, оглядывая подвал. Под потолком неярко горела единственная лампочка без абажура, отбрасывающая на стены мутные бродящие тени. Лица ведьм в этом свете казались смазанными, как у утопленниц, выглядывающих из-под толщи воды. Вдоль стен подвала стояли стеллажи с книгами, какими-то мензурками, чуть ли не котелками. Абель обвел все это богатство скептичным взглядом, а вот Руже, казалось, не терпелось устроить качественный обыск. Она даже сделала шаг в сторону и, словно ненароком, провела ладонью над одной из полок. Абель уловил блеск в одном из ее колец — или это было отражение света лампочки? Скорее всего, последнее — не была же Ружа совсем дурой, чтобы пытаться использовать магию рядом с Адрианом. Тот стоял на месте и скучным голосом, потерявшим стальные нотки, объяснял ведьмам, что прямо сейчас им следует тихо и мирно, по одной, покинуть помещение и поступить в распоряжение представителей закона. Все это можно было бы посчитать неоправданной тратой времени и сил Второго децерната, если бы не то, что Даан сказал Адриану по телефону. Абель знал, что такое «ситуация один-ноль». Угроза создания террористической организации. Ситуация, совершенно невообразимая в их тихом маленьком городке, но почему-то Даан очень быстро, услышав от Шульца всего несколько слов о его подружке и ее — хах — подружках, принял решение, что в этом случае это именно оно. Чем Даан руководствовался, Абель предпочел не думать. В конце концов, это было не его дело — это дело Инспектора, комиссаров и прочего начальства. Ведьмы потянулись к выходу, выстраиваясь в неровную очередь. Адриан стоял чуть поодаль, за его спиной Ружа сжимала и разжимала кулаки, то и дело отводя взгляд от ведьм и косясь на стеллажи. Абель распахнул дверь и крикнул тем, кто ждал снаружи: — Принима… В спину ему ударило больно и одновременно мягко — как будто сзади надвинулась громадная ладонь, выталкивающая Абеля из подвала вместе с дверью, ручку которой он все еще сжимал, и кусками стены. Остальное пришло уже позже, когда Абель осознал себя лежащим снаружи. Боль в коленях и груди, отчего Абель несколько секунд не мог толком вздохнуть, боль в затылке и спине, боль в руке, буквально испещренной мелкими щепками — они впились в кожу сквозь ткань куртки и рубашки. И боль в ушах от тихого, нет, громкого, нет, тихого грохота сзади. Абель приподнялся на руках, обернулся назад и застыл. Здание, из которого его выкинуло, просело посередине, как раз в том месте, где раньше был подъезд. Сейчас на его месте зияла дыра с неровными краями, и на глазах у Абеля, эта дыра сплющилась, выдавила из себя пару бетонных обломков, и схлопнулась. Дом опасно накренился, угрожая обрушиться сам в себя. Зазвенели лопающиеся стекла в окнах — сначала тех, что были прямо над бывшим подъездом, потом дальше. Абелю казалось, что все это происходит очень медленно, он неимоверно четко видел, как по стеклам начинают змеиться трещины, лениво разрывающие стеклянное полотно. А потом его подхватили под мышки и потащили, и время вернулось. Кто-то рядом кричал: «Спасателей, троек, срочно, мать вашу!». Абель попытался что-то сказать, поднял руку и ткнул в сторону того места на здании, где только совсем недавно был подъезд. Подъезд, в который заходили они с Адрианом и Ружей. — Тихо, дружище, — сказал кто-то над его головой. — Мы их вытащим. Абель узнал голос Даана и позволил себе откинуться на спину, уплывая в темноту и тишину. Если Даан сказал, что вытащит, значит, вытащит. Любопытство сгубило кошку. Если бы Ружа не поддалась желанию поближе рассмотреть то, что собрали ведьмы в своем подвале, она бы не замешкалась возле Адриана, и из подвала взрывной волной ее вынесло бы вместе с Абелем. Любопытство сгубило кошку, но оно того стоило. Или ее могло бы засыпать обломками сводчатого потолка и балками — всем тем, что сейчас надежно перегораживало вход. Ружа достала из кармана телефон, зашипев сквозь зубы — она упала прямиком на кучу разбившихся колб и мензурок, и правая рука слушалась с трудом. Пальцы еле шевелились, плечо онемело, а рукав был насквозь мокрым. Ружа почти не сомневалась, что куртка промокла не только от пропитавшего ее снаружи содержимого сосудов, но и от ее, Ружи, крови. Вылва его знает, как вся эта ядерная смесь подействует на кожу, а может, и весь организм, но пока что ничего, кроме обычной боли после довольно сильного падения, Ружа не чувствовала. Понадеявшись про себя, что этим дело и обойдется, она посветила вокруг, пытаясь оценить обстановку. Взрыв ведьмы устроили без обращения к своим силам, это было понятно даже ее гудящей голове. Для магического воздействия такой мощи нужна была одновременная работа не одного мага уровнем повыше, чем ведьмочки, самая старшая из которых — насколько Ружа успела разглядеть, прежде чем ее внимание отвлекли на себя их сокровища — едва-едва перевалила за рубеж совершеннолетия. Маги с такими способностями были наперечет, их брали на заметку еще в школе, давали всяческие поблажки для поступления в университеты, а после его окончания немедленно прибирали к рукам крупные корпорации. Или же государство. В Маардаме Ружа знала только одного такого мага, и он уже довольно давно служил комиссаром в Третьем децернате. Тех самых троек, которых так не хотел видеть Свен и которые наверняка уже мчались к дому, где из-за магов подверглись опасности обычные люди. Или даже успели примчаться — Ружа совершенно потерялась во времени, и даже взгляд на экран телефона не помог ей сообразить, как долго она успела проваляться здесь без сознания. Как ни пыталась, она так и не смогла вспомнить, во сколько они вошли в этот подвал. Единственным, что она помнила отчетливо, было недовольное лицо Адриана, направляющего ведьм к выходу, возле которого уже стоял Абель. Вот и еще одна причина того, почему взрыв никак не мог быть магическим. Ружа осознала, что ее мысли пошли по второму кругу, тряхнула головой — в ней что-то мерзко зазвенело, словно где-то под черепом оборвалось несколько ниточек и мозг безвольно повис на последней — и попыталась встать, освещая пространство вокруг себя неярким светом встроенного в телефон фонарика. Выход был завален капитально, хотя в дальнем углу подвала, куда отбросило Ружу, повреждений почти не было, если не считать поваленную мебель и клубы пыли. Только разглядев эту пыль в свете фонарика, Ружа поняла, что уже довольно долгое время сдерживает дыхание, то ли рефлекторно, то ли просто забыв о том, что нужно дышать. Вдохнула и тут же закашлялась, прикрыв нос и рот рукавом промокшей куртки. С потолка что-то посыпалось, Ружа машинально дернулась, посветила вверх, но толком ничего не разглядела: луч фонарика плясал по перекрытиям, выхватывая отдельные трещины, и только. Понять, собирается ли потолок падать ей на голову прямо сейчас или простоит еще немного, Ружа не смогла и не стала пытаться дальше. Лучше уж думать, что у нее еще есть время до того момента, как ее отсюда вытащат. Где-то возле завала раздался стон. Ружа вздрогнула и шагнула вперед, мигом забыв о потолке. Несколько раз обшарив лучом фонарика завал, она додумалась — мысли всплывали в голове с запозданием, словно пробивались со дна бассейна, заполненного вязкой жидкостью — посветить ниже, на пол. В припорошенном белесой пылью мешке она не сразу узнала Адриана. Черная куртка, светлые волосы — все было сейчас одного цвета, одинаково мертвенно-серые в свете ее фонарика. Только на лице выделялась черная струйка из уголка рта. Ружа быстро подошла ближе, опустилась на колени рядом с Адрианом и с облегчением поняла, что кровь текла не из самого рта, а из прокушенной губы. Адриан снова застонал и открыл глаза, невидящим взглядом посмотрев сквозь Ружу. Не думая, она бросила телефон и стянула с пальца одно из колец. Заклинание пробежало по ободку кольца электрическими сполохами и тут же потухло, только камень пошел трещинами. Ружа чуть не заплакала. Способность Адриана действовала против него самого: она ничем не могла облегчить его боль или попробовать вытащить его из-под завала, пока он был в сознании. Если там было что вытаскивать — ноги Адриана до колен скрывались под бетонной плитой, заваленной обломками кирпичей, других бетонных плит и дерева. Ружа тяжело опустилась на пол, задев рукой телефон. Луч фонарика дернулся и застыл, осветив лицо Адриана с закатившимися глазами. Некоторое время — может быть, несколько секунд, может быть, пару минут, может, дольше — Ружа смотрела на него, безотчетно повторяя шепотом бесполезное заклинание, потом поднялась и принялась раскидывать с плиты обломки. Стоило ей расчистить немного места, как завал шевельнулся, по-человечески вздохнул и сдвинулся, засыпая плиту новыми обломками, которые Ружа тут же снова начала откидывать в сторону. Один из камней прошуршал мимо ее руки и скатился на ногу Адриана. Ружа проследила за ним взглядом, потом посмотрела на Адриана. Тот лежал неподвижно, и она, торопясь, дернула еще одно кольцо, царапая саму себя обломками ногтей. — Уходи, уходи домой, — забормотала Ружа, прокатывая кольцо между ладонями, — иди, иди прочь! Кольцо засветилось, нагрелось, почти обжигая руки, но Ружа стиснула его в кулаке, заканчивая заговор: — Кто переступит мою тень… Она поднесла руку к безжизненному лицу Адриана и разжала ладонь, высыпая ему на лоб пепел, оставшийся от кольца. — У того пусть и будут боли. Пепел вспыхнул на лбу у Адриана и сгорел за долю секунды, не оставив за собой и следа. Адриан вздохнул — как вздыхает человек, просыпающийся после тяжелого сна — и слабо улыбнулся, не открывая глаз. Ружа машинально потерла ладони. После таких ритуалов они всегда немного саднили, словно в них сгорало не металлическое кольцо, а горстка сухих листьев — неприятно, но терпимо. Адриан открыл глаза, приходя в себя, повернул голову, а потом перевел взгляд на Ружу. Она улыбнулась, сама чувствуя, как дрожат ее губы, и сказала: — Все под контролем, комиссар.