— Обижаете, — ответил Бенедикт. — На гербовом бланке, с вашими электронными подписями, как у взрослых. Тройки будут в восторге. Даан важно кивнул, а Абель отметил про себя, что стоит не забывать о наличии у Бенедикта доступа даже к таким данным. Не то чтобы он не доверял Бенедикту, но-о… Даан тем временем продолжил разглагольствовать, то и дело сбиваясь с казенного языка на обычный. Похоже, магия рапорта для Инспектора постепенно переставала действовать. Или же Даан просто выдохся. Наконец он сел, допил минералку и уже человеческим голосом сказал: — Херня, короче. Скорее всего, придется снимать часть патрулей и направлять на помощь тройкам, чтобы оцепить квартал вампиров как можно тщательней. — Не думаю, что это возможно, — мрачно отозвался Виллем. — Ребята и так с ног сбиваются с этим маньяком. — Ну, может, наоборот, — робко подал голос Маттиас, тут же смутился, поймав на себе мимолетный взгляд Абеля, и уставился в стол. — Говори, говори, — подбодрил его Даан. — Может, наоборот, — запинаясь, повторил Маттиас. — Может, для них это будет облегчением. Смена деятельности, все такое. — А нам что делать? — спросил Абель. Маттиас окончательно стушевался и пробормотал что-то невнятное. — Не, рядовой прав, — внезапно сказал Виллем. — Большая часть работы по сбору информации уже сделана, теперь дело за техниками и нашим уважаемым экспертом. Он слегка поклонился в сторону ближайшего монитора, на котором тут же вспыхнули разноцветные искорки, показывающие, что уважаемый эксперт Бенедикт обращение оценил и очень им доволен. Насколько может быть довольна компьютерная программа. — Ладно, с этим, значит, решили, — легко сказал Даан. — Теперь давайте о маньяке. Абель пододвинул к себе блокнот и быстро набросал несколько строчек стенографических закорючек. Бенедикт, конечно, записывал все, о чем говорилось на планерках, чтобы в любой момент можно было восстановить протокол, но Абель привык полагаться в первую очередь на собственные пометки. Даан царственным движением руки махнул в сторону техника. Тот вздрогнул, отлепился от спинки стула и, перегнувшись через стол, неловко толкнул к Даану распечатки. Тот недовольно посмотрел на разлетевшиеся листки. — Лучше кратко и вслух, — подсказал Абель. Техник посмотрел на него затравленным взглядом, покашлял и хрипло сказал: — Результаты последних экспертиз такие же. Следов дара нет. Связей между жертвами нет. Связей между местами, где были найдены тела, нет. — А что есть? — перебил его Даан. Один из листков, проскользив по столешнице, оказался в пределах его досягаемости, и он тут же цепко его ухватил, уставившись в набранные мелким шрифтом строчки. Абель привстал, заглянул ему через плечо, неопределенно хмыкнул и уселся обратно. Себастьян оставался верен себе: процентов семьдесят из предоставленной им информации были понятны исключительно специалистам, а главное — выжимку и выводы, которые Себастьян делал только на основании не единожды проверенных данных и которые, тем не менее, периодически оказывались смелее самых дерзких прозрений оперативников — приходилось выуживать на последних страницах. Не то чтобы это составляло большое неудобство, но некоторым образом затрудняло обсуждение в тех случаях, когда Даан брал дело в свои руки. — Но все они при жизни были магами? — уточнил Даан, откладывая листок в сторону. Техник кивнул, кажется, на сегодня израсходовав максимум отведенного ему лимита для сообщения информации вслух. — Что-нибудь еще? — на всякий случай спросил Абель. — Я имею в виду, из того, что мы раньше могли упустить из виду? Техник покачал головой. — Элис тоже сказала, что маньяк охотится на магов, — подал голос Бенедикт. Его слова могли бы показаться произнесенными немного невпопад, но это объяснялось тем, что периодически Бенедикт забывал о скорости, с которой люди были способны делать выводы из имеющейся у них информации. Получалось, что он как бы перескакивал через несколько звеньев логической цепочки. Все помолчали, мысленно нагоняя Бенедикта — собственно говоря, до сказанного им оставалось не больше пары шагов, так что много времени на это не потребовалось. — Элис умная, — с непонятной интонацией протянул Даан. — Есть какие-то мысли по поводу таргет-группы? Абель поморщился, не скрывая своего недовольства использованием заокеанского выражения, но сказать ничего не успел. Бенедикт помигал мониторами и подчеркнуто машинным голосом сообщил: — Жертвы в основном из среднего класса. Маги низшей и низкой категории, не занимавшие заметных должностей и использовавшие магию исключительно в бытовых целях. — То есть примерно десять процентов, — мрачно сказал Абель. Даан кивнул. — Каких-то двадцать тысяч человек, — с фальшивым воодушевлением в голосе сказал он. — Восемнадцать, — поправил его Абель. — Минус семеро уже убитых. — Вот, уже легче, — Даан попытался широко улыбнуться, но тут же увял. — Охренеть, — доверительно сказал он подчиненным. Подчиненные молча подтвердили, что да, именно охренеть. Даан запустил пальцы в челку и основательно взлохматил волосы. — Можно, конечно, объявить чрезвычайное положение, — сказал он тоном, который не оставлял сомнений в том, что Даан сам не верит в свои слова. — Добиться от Инспектора. — Инспекторов, — поправил его Абель. — Придется заручиться поддержкой и троек, и… Он кашлянул и сделал вид, что его внезапно заинтересовала какая-то из закорючек в собственных записях. — Первый встанет на дыбы, — тяжело вздохнув, сказал Даан. — Максимум, на что мы можем рассчитывать — это комендантский час. Для всех. Но Первый и на это не пойдет. Инспектор Первого децерната готовился к выборам мэра, об этом все они знали прекрасно. И разделяли мнение Даана. Объявить об опасности для двадцати — восемнадцати — тысяч потенциальных избирателей? Первый скорее сожрал бы всех двоек сырыми и без соли, а решение Инспекторов могло быть принято только единогласно. — Еще и эти, — пробормотал Виллем и тут же спохватился, замолчал, хотя все и так прекрасно поняли, кого он имел в виду. И без того непростые отношения между Инспекторами, несомненно, сильно осложнил приезд херцландских полицейских, об этом можно было судить хотя бы по тону директив, которые Инспектор двоек спускала своим подчиненным, чуть ли не впервые за очень долгое время предпочтя устным увещеваниям официальные указания. — А что если… — нарушил общее молчание Маттиас и спохватился почти так же, как до этого Виллем. — Ну-ну, — ободряюще сказал Даан, дернув себя за волосы и опуская руку обратно на столешницу. — Ну, — Маттиас явно колебался. — Раз мы не можем обезопасить всех, кто может стать потенциальной жертвой маньяка, почему бы не попробовать подсунуть ему ту жертву, которая будет выгодна нам? — Ловля на живца, — медленно сказал Даан, кивая. — Это может сработать. Но где… Пока он договаривал, Маттиас, коротко выдохнув, провел рукой перед своим лицом. Виллем одобрительно хрюкнул, всем телом развернувшись к нему. Над небрежно завернутым воротничком рубашки вместо улыбчивого лица Маттиаса красовалось чужое, с горделивым южным профилем и густыми черными бровями. Маттиас провел рукой в обратную сторону, и его черты смягчились, приобретая женственность. Он кокетливо подмигнул Абелю, улыбаясь яркими, словно накрашенными, губами. — Разрешаю, — быстро сказал Даан, подскакивая над стулом и упираясь обеими руками в столешницу. Поднявшись, он всем телом нырнул вперед, так что Бенедикт предусмотрительно сложил монитор перед его местом, пока Даан в порыве воодушевления не свернул хрупкую технику. «Разрешает он», — горько подумал Абель и уже было открыл рот, чтобы высказать свое мнение — кардинально противоположное, — но Маттиас провел рукой перед лицом в третий раз, и на Абеля глянули смутно знакомые глаза. Это был он сам, моложе лет на десять, с более мягкими очертаниями скул и челюсти. Копия не была точной, кое в чем были отличия и весьма существенные, в этом Абель мог ручаться. Слишком уж хорошо в его памяти отпечаталось выражение лица того самого, двадцати-с-небольшим-летнего Абеля ван Тассена, только-только пришедшего во Второй децернат и еще не до конца поверившего в то, что может быть полезным. Просто полезным. Абель натужно втянул воздух через заложенные ноздри и отвел взгляд, так ничего и не сказав. Главное отличие между ним почти десять лет назад и тем лицом, которое примерил на себя Маттиас сегодня, было в глазах. В глазах лже-Абеля плясали радужные огоньки. И смотреть на это было почти так же невыносимо, как вспоминать о том, что когда-то эти огоньки действительно существовали. — Не имею ничего против, — сдавленно сказал он, достал из кармана салфетки и трубно высморкался. — Холкем! Имке! Признайтесь, это вы все устроили? — грозно вопросил Даан, уже почти улегшийся грудью на стол и немилосердно дергающий микрофон перед пустым местом между ним и Виллемом. — Сначала нам приходит на выручку нюхач, потом оказывается, что и иллюзионист может пригодиться. Это ваш коварный план? Маттиас, как всегда, принявший слишком близко к сердцу юмор своего комиссара, невнятно запротестовал, но его перебил бесстрастный голос Бенедикта: — Вероятность того, что обермейстер Имке и рядовой Холкем замешаны в произошедших преступлениях, — один к десяти в тридцать второй степени. — Целый один, — грозно сказал Даан, поднимая указательный палец. Бенедикт не дал ему договорить, продолжив тем же тоном: — Вероятность успеха предложения рядового Холкема составляет семь к трем. Даан глубоко задумался. Абель высморкался еще раз, без особой нужды, и хмуро сказал: — Бени, ты же эти цифры из головы называешь, признайся. — Ваши подозрения необоснованны, хеер ван Тассен, — возразил Бенедикт и добавил девчачьим хихикающим голосом: — У меня же нет головы. — В общем, решено, — радостно сказал Даан и выпрямился наконец, перестав угрожать и технике конференц-зала, и спокойствию ответственного за нее Абеля. Стоило Даану принять вертикальное положение, как его словно подменили. Абель искоса взглянул на него — он мог бы позавидовать выправке Даана, не знай, чего она стоила. И стоит. Не зря же на ежеквартальных заседаниях с Инспекторами комиссар Кристенсен всегда отправлялся в одиночку, сразу же подменив Адриана, даже когда тот еще был… целым. — Проведение операции разрешаю, — отчеканил Даан. — За разработку деталей ответственен комиссар ван Тассен, рядовой Холкем и… Даан поискал глазами. Техник принял совершенно обморочный вид.