Но Марк не видел Лукаса с самого момента его смерти. — Ты что, живой? — уточнил Марк. — Вряд ли, — Лукас задумчиво похлопал себя по бокам. — Есть не хочу, ссать не хочу, спать не хочу, бабу не хочу. Думаешь, это жизнь? — Так себе жизнь, — согласился Марк. — Но ты, как бы, ну… — Телесный, ага, — Лукас широко улыбнулся, демонстрируя выступающие верхние зубы. — Херня какая-то происходит, да? «Херня» и до смерти было любимым словом Лукаса. И если раньше Марка это немного раздражало, то сейчас он был совершенно согласен. — Херня, ага. Лукас выглядел — и ощущался — практически как живое существо. Его можно было потрогать и даже подергать. Исключение было только одно: от него совсем не пахло. Осознание находило на Марка очень постепенно, волнами. — Лукас, какой же я тупой, — выдохнул он. Лукас согласно закивал. — Ну да. А что случилось? — Как ты думаешь, Лукас, — не отвечая, продолжил Марк, — если ты… уплотнился, могли ли другие призраки тоже… стать… ну, почти живыми? — Думаю, да. Чем они хуже меня? Эй, Марк! Марк! — Что? — Марк уже почти спустился с трибун, когда его нагнал голос Лукаса. — Ты не останешься на ужин? — Нет, скажи всем, что я дебил и уехал на работу. Я еще заеду! Хорошей жизни, Лукас! Петр, увидев, как Марк мчится к джипу, смог отделаться от Матса, и оказался на переднем сидении даже раньше, чем Марк захлопнул за собой дверцу. — Что случилось? Марк ошалело посмотрел в ответ. — Призраки. Это же просто какой-то пиздец! — ответил он, заводясь дрожащей рукой. Петр непонимающе уставился на него. — Так, — Марк глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться и на ходу набирая кому-то сообщение. — Я тут столкнулся с Джейком на днях. Понимаешь? Столкнулся. Плечами. Он не прошел сквозь меня, а обматерил. И живущий здесь Лукас — он тоже призрак — его тоже можно потрогать теперь. Ты считаешь, что это нормально? — Нет, ненормально, — ответил Петр. — Совсем ненормально. Джейк два года не был дома и не обнимал свою жену. Для него эти две вещи были практически равнозначны. В их квартире почти ничего не изменилось, только какие-то мелочи: новая салфетница на столе в гостиной, новая прозрачная ваза с единственным цветущим амариллисом на длинном стебле. Нора убрала со стены картину — слегка сюрреалистичный закат над морем — и вместо этого повесила их общее фото. Помнится, Джейк сопротивлялся всю дорогу, когда Нора везла его на эту семейную фотосессию. Но результатом оказался доволен — хоть и не признался в этом жене. Первое, что сделал Джейк, зайдя в квартиру — пошел в душ. Разделся (он два года не менял рубашку! Ну, как-то возможности не было), закинул всю одежду в корзину, минут двадцать отмокал под горячей водой, а затем наконец-то (да-да, спустя два года!) побрился. Самое большое удовольствие ему доставило, конечно, бритье. Хотя Джейк все равно ничего не чувствовал — совсем. Не чувствовал себя живым или мертвым — точно так же, как и последние два года. За исключением возможности побриться и уйти с работы, ничего решительно не изменилось. — Тебе не холодно? Джейк перестал рассматривать себя в зеркале и повернулся. Нора стояла, прислонившись плечом к двери и скрестив руки на груди. Из-под локтя у нее торчала лопатка, делая из обычной женщины кухонную фею. Джейк потянул носом воздух — и ничего не почувствовал. Об этом и сказал: — Ничего не чувствую, — имея в виду и холод, и запах ужина. Нора грустно улыбнулась. Наверное, ей казалось, что случилось чудо. Что ее муж, ее любимый муж вернулся к жизни. Наверное, Нора успела забыть за эти два года, что ее любимый муж, что живой, что мертвый, одинаково редко бывает дома, предпочитает перекусить на работе бургером, а в родной кровати разве что отсыпается перед новой трудовой неделей. Если бы она знала его чуть хуже — наверное, решила бы, что дело в любовнице. А если бы знала его чуть лучше — давно бы сама обзавелась другим мужчиной. Но все как-то не складывалось. И муж на работе — муж-на-расстоянии — был ей куда дороже и любимей. Он вроде бы и был, а вроде бы и не был. Не мешал работе, не говорил под руку, не командовал. Не сомневался в ее способностях и не занудствовал, если фасоль оказывалась пережарена. Нора всей душой ненавидела эту чертову фасоль. А потом — даже полюбила, особенно льежский салат с картошкой, фасолью и беконом. Наверное, потому что Джейк не любил бекон. Нора привыкла жить для себя ровно так же, как Джейк привык жить для своей работы. Она полночи не могла уснуть. Джейк лежал рядом, обнимая ее — впервые за два года. Ему сон все еще не был нужен, а у Норы просто никак не получалось уснуть в его присутствии. Она ерзала, поправляла то волосы, то лежащую на ней руку, хотя хотелось раскинуться на кровати, как она привыкла за это время. Джейк терпел некоторое время, потом не выдержал и поинтересовался, какого черта она елозит. Наверное, немного более резко, чем стоило бы, и куда мягче, чем он привык общаться с младшими магами. Нора замерла, как испуганная мышь, попавшая в свет фонаря. — Не спится, — ответила она. Джейк помолчал, задумчиво покрутил между пальцев пряди волос Норы. — Я должен что-то сказать? — неуверенно уточнил он. — Нет, не думаю. — Отлично, — Джейк как будто обрадовался и поцеловал ее в макушку. — Тогда я пойду за комп. Время такое сейчас, неспокойное. Работы много. Бубня что-то в этом духе, он удалился. Спустя полминуты зашумел компьютер, загрохотали клавиши. Джейк принес с кухни большую кружку чая и поставил ее рядом с клавиатурой. Не потому что собирался его пить, а как символ того, что он дома и даже почти жив. Нора некоторое время прислушивалась к этим звукам, повернулась на другой бок, легла на спину и почти сразу же уснула, развалившись по диагонали. Когда она проснулась, в квартире было привычно тихо. Она полежала некоторое время, лениво перекатываясь с боку на бок, затем поднялась и поплелась в душ. Из душа вышла, не одеваясь, на ходу промакивая волосы полотенцем. И вздрогнула, увидев Джейка в коридоре. Господи, она и в самом деле забыла, что всю эту ночь муж был рядом. С другой стороны, с него сталось бы встать посреди ночи и уехать на работу. Винить Норе себя было не в чем. Она вздохнула, обмоталась мокрым холодным полотенцем и поинтересовалась: — На работу? — Да. Джейк обувался. Посреди коридора вповалку лежали коробки из-под обуви, в которых, видимо, Джейк рылся, чтобы найти что-нибудь новое. Он даже любимую (уже нет) рубашку сменил на тонкий свитер любимого Норой персикового цвета. Нора отметила этот факт только мимоходом, но тут же сама себе напомнила, что Джейк и мода — понятия не сочетаемые, а значит, свитер просто был самым немятым из всего того, что удалось обнаружить в шкафу, в котором Нора каждые две недели наводила порядок. Джейк взялся за ручку двери. — Я зайду сегодня на обед. — О, — он замер, не доведя дверную ручку до щелчка. — Давай не сегодня, ладно? Работы много. Времени для шоколадок нет вообще. Ладно? Джейк подошел и поцеловал Нору в лоб. Она кивнула. Ей было даже не обидно. Где-то в глубине души она не только понимала, что так правильно, но и была рада этому. В жизни вдовы есть свои преимущества — и Норе не хотелось от них отказываться. Уж точно не из-за Джейка. — Ладно, — Нора махнула рукой. — Я зайду как-нибудь позже. И ты заходи, если что. Это было так странно — приглашать собственного мужа зайти домой как-нибудь потом, как будто в гости. Джейк кивнул и в несколько шагов преодолел лестницу вниз. Нора закрыла за ним дверь, прошла на кухню, включила чайник и взяла телефон. Набрала номер Ружи и минут двадцать рыдала ей в трубку. Ружа что-то невнятно бормотала в ответ, откровенно чувствуя себя неловко. Нора это отлично понимала, но ничего не могла с собой поделать. — Знаешь, я так всему этому рада, — наконец-то сказала Нора. На нее напала икота. Ружа ответила что-то вроде того что да, все они рады, хотя ситуация эта немного вышла из-под их контроля… — И еще больше я рада, — закончила Нора, — что он ушел. И я думаю, что он не вернется больше. Ружа согласно угукнула и, извинившись, быстро попрощалась. Вечером перед Днем Икс Густаф нервничал больше, чем когда-либо в своей жизни, хотя, казалось бы, причин для беспокойства уже не было: все выпускные экзамены он успешно преодолел, его дипломную работу рецензировал сам Тео, а на выпускной, подумать только, придут самые настоящие полицейские, с которыми он теперь будет официально работать плечом к плечу.