— Как мой великолепный мальчик? — спрашивает она. — Как поживает мой великолепный, великолепный мальчик? — Ощущение его теплого тельца в ее объятиях после того, как она провела время в доме Скарлетт, неописуемо успокаивает. Стоит ей вспомнить сырые стены туннеля под домом Скарлетт, как у нее по коже пробегают мурашки. С того момента, как она вылезла из той дыры и вернулась на дневной свет, она все еще стирает с лица, с волос воображаемую паутину. — Разве это не самая крутая вещь? — сказала Скарлетт. Ее глаза сияли в свете телефона. Таллула нервно улыбнулась и потерла оголенную кожу предплечий. — Это так страшно. — Да, но ты только подумай, — продолжила Скарлетт, — возможно, мы первые, кто побывал там за триста, а то и за все четыреста лет. Последние люди, ступившие туда, наверняка носили клобуки. Говорили на языке Шекспира. — Ты уже доходила до другого конца? — Черт. Нет, — Скарлетт покачала головой. — Бог знает, что там внизу. Гребаный Демогоргон! [2] — Она вздрогнула и натянула на руки рукава своей толстовки. Таллула тоже вздрогнула и сунула руки в мягкую шерсть Тоби, что, тяжело дыша, стоял рядом с ней. Скарлетт тоже сунула руку в шерсть Тоби. Ее пальцы нащупали пальцы Таллулы и обвились вокруг них. От этого ощущения у Таллулы перехватило дыхание. Взглянув вверх, она увидела, что Скарлетт смотрит на нее и в уголках ее рта играет нежная улыбка. Таллула уехала несколько мгновений спустя и всю дорогу до дома упорно крутила педали, пытаясь выбросить из головы темноту туннеля, ощущение того, как пальцы Скарлетт переплелись с ее пальцами, слегка тошнотворный всплеск энергии, который она ощутила, проскочил между ними, намекая на нечто такое, что выходило за рамки ее самой, или того, как она воспринимала себя, и это ощущение было болезненным, совсем как открытая рана. Она усаживает Ноя к себе на колени и прижимается губами к его макушке, наслаждаясь запахом его кожи, ощущением домашнего уюта. — Хорошо покаталась? — спрашивает мать. — Хорошо, — отвечает она. — Было здорово выбраться из дома и немного размяться. Входит Зак. — Как прошел футбол? — спрашивает Таллула, лишь бы отойти от темы своей поездки на велосипеде. — Отлично, — говорит он, тяжело садясь рядом с ней и обнимая ее за шею. — Мы разделали их под орех. Четыре — ноль. От него пахнет футбольным полем, людьми, свежим потом. Внезапно его близость отталкивает ее, ей неприятно ощущение его руки на ее коже, исходящий от него букет мужских запахов. — Разве ты не собираешься принять душ? — Неужели от меня пахнет? — Он поднимает руку и нюхает собственные подмышки. Она заставляет себя улыбнуться. — Конечно, нет. Но ты весь в поту других людей. Зак улыбается в ответ и, прежде чем подняться, слегка сжимает ей шею. — Намек получен и понят, — говорит он. Он выходит из комнаты. Им слышен топот его босых ног, шагающих вверх по лестнице. Тогда мать Таллулы поворачивается к ней и говорит: — Он хороший парень. Честное слово. Я так рада, что ты снова впустила его в свою жизнь. Таллула натянуто улыбается. Ты не видела, каким взглядом он только что посмотрел на меня на лестнице. Ты не знаешь, как он смотрит на меня, когда тебя нет в комнате; как его голос становится твердым как камень, а его глаза пронзают меня, как лазеры. Ты ничего не знаешь, думает она. В понедельник утром Скарлетт ждет на автобусной остановке. — Доброе утро, Т из А, — говорит она, двигаясь, чтобы освободить для нее место. — Счастливого понедельника. У тебя усталый вид. — Что ты здесь делаешь? — отвечает Таллула. — Собираешься вернуться в колледж? — Черт возьми, нет, — говорит Скарлетт. — Я здесь, чтобы увидеть тебя. Таллула широко распахивает глаза. — Почему? Скарлетт берет Таллулу под руку и кладет голову ей на плечо. — Потому что я скучала по тебе. Таллула сухо смеется. — Понятно, — говорит она, бросая взгляд через улицу, в сторону своего дома. Вдруг там кто-то смотрит на нее и эту девушку с голубыми волосами, положившую голову ей на плечо? Скарлетт поднимает голову, убирает руку, сует ее в карман своего мехового пальто и с прищуром смотрит на Таллулу. — Я тебе нравлюсь? — спрашивает она. Таллула снова смеется. — Конечно, ты мне нравишься. — Но нравлюсь ли я тебе так, как ты нравишься мне? — Не понимаю, ты о чем? Скарлетт вздыхает и надувает щеки. — Неважно, — говорит она. — Мне просто охрененно скучно. Просто охрененно скучно. — Почему бы тебе не вернуться в колледж? — Ни за что, — отвечает она. — Но почему? Я видела твои работы. У тебя явный талант. Что случилось? Почему ты бросила учебу? Скарлетт вздыхает, на миг опускает голову и поднимает ее снова. — Да так. С другой стороны деревни доносится громыхание автобуса. Обе поворачивают голову. — Я поеду с тобой, — говорит Скарлетт, вставая на ноги. — Составлю тебе компанию. Таллула снова бросает взгляд на свой дом. Ее не оставляет сильное чувство, будто за ней наблюдают. * * * В автобусе они занимают заднее сиденье. Скарлетт прижимается к сидящей у окна Таллуле. Она без умолку тараторит, чересчур активно, комментирует пейзаж, запах в автобусе (вонь чьих-то грязных ног), то, как ей нравятся кроссовки Таллулы «New Look» (они стоили всего 19,99 фунта стерлингов), жалуется, как ей скучно, как она скучает по брату, как ненавидит свою мать, как ей хотелось бы иметь большую грудь, крупные зубы, покрупней нос, что она хотела бы жить в Лондоне, что она ненавидит свой голос, что хочет посвятить себя искусству, что она хочет щенка, хочет воскресное жаркое с разными гарнирами. И Таллула кивает, улыбается и думает: зачем ты мне все это рассказываешь? Почему ты так близко сидишь? Когда они пересекают развязку и почти подъезжают к городу, Скарлетт наконец умолкает и поворачивается и смотрит в окно на другой стороне автобуса. Прежде чем что-то сказать, Таллула выжидает несколько секунд. Скарлетт похожа на кошку, которая сначала позволяет пощекотать себе живот, а потом внезапно царапает и убегает. Она осторожно касается ее руки и спрашивает: — Все в порядке? Скарлетт пожимает плечами, и Таллула замечает в ее глазах слезы. — Все о'кей, — говорит она слегка надтреснутым голосом. — Просто типичная охрененно богатая телка второго уровня переживает глупый кризис. Не обращай внимания. Так будет лучше всего. — Что случилось с твоим парнем? — спрашивает Таллула. Вдруг у Скарлетт разбито сердце? — Тем, что из Мейпола? Скарлетт качает головой. — Мы расстались, — сказала она. — Незадолго до Рождества. — Ой. Извини. — Не надо извиняться. Все нормально. Я порвала с ним сама. Это тянулось слишком долго. Я его не любила. Но, знаешь, во многих отношениях он сделал меня счастливой. Он оберегал меня. А теперь осталась только я. Если честно, это похоже на автокатастрофу. Я немного страдаю СДВГ, поэтому мне нужен рядом кто-то спокойный. Тот, кто вовремя напомнит мне, как себя вести. Лиам хорошо умел это делать, — вздыхает она. — Мне его недостает. — Может, вам стоит снова сойтись? Скарлетт качает головой. — Нет. Я поступила правильно. Я освободила его. — Она пару секунд молчит. — А ты? Таллула вопросительно смотрит на нее.