— Это похоже на кошмар, — говорит она. Скарлетт кивает в знак согласия. — Да, — отвечает она. — Да. Именно. Точно. Лес, сумерки. То, как он внезапно напал на меня. То, как потом исчез. О нем никто больше не говорил. Я ни разу не слышала, чтобы кто-то упомянул его имя. Как будто его никогда не существовало. Как будто он был просто плодом моего воображения. Это было скорее похоже на тревожный сон, какой потом преследует вас в течение нескольких дней, и я была подавлена, полностью подавлена, как вдруг спустя несколько недель в воскресенье утром раздался звонок в дверь и там была ты. Таллула из автобуса, которая пришла, чтобы спасти меня. Она умолкает, и Таллула с любопытством смотрит на нее. Почему-то ей кажется, что Скарлетт недоговаривает, как будто еще не закончила изливать душу. — И это все? Скарлетт энергично кивает. — Да, — говорит она. — И это все. Когда Таллула выходит из паба, уже почти половина пятого. Она чувствует себя разбитой и подавленной. Она быстро смотрит на свой телефон, чтобы убедиться, что никто не пытался до нее дозвониться, кладет его в карман джинсов и отправляется к другому концу широкого деревенского луга. Шагая через него, она бросает взгляд в сторону «Mейпол-Хауса». Где-то там, размышляет она, Хасинта Крофт, женщина, с чьим мужем у Скарлетт прошлым летом был грязный роман. Где-то там — Лиам Бейли, парень, которому Скарлетт изменяла с мужем директрисы школы. И вот она, Таллула Мюррей, местная мама-подросток, у которой ее первый лесби-роман, а там — она бросает взгляд на свой дом — парень по имени Зак Аллистер, отец ее ребенка. А где-то там ее собственный отец, который любит свою мать больше, чем жену и детей, а вон там — она смотрит на ведущую из деревни дорогу — Мэгс и Саймон Аллистер, родители пятерых детей, ни одного из которых они не любят по-настоящему. А там, за деревней, лес: темный мир, где Скарлетт, возможно, изнасиловал, а может и нет, мужчина, который годится ей в отцы. И нигде никаких ответов, никаких ясных путей. Единственное, думает она, шагая, единственное, что ясно, ясно и просто, — это Ной. Приближаясь к дому, она ускоряет шаг, ей не терпится поскорее взять его на руки. Спеша к тупику, она слышит знакомый грохот автобуса, подъезжающего к остановке рядом с «Мейпол-Хаусом». Двери с шипением открываются, и она видит, как из автобуса выходит знакомая фигура и поворачивает налево. Это Зак. Он возвращается с работы позже обычного. Она думала, что он уже вернулся. Это объясняет, почему она не получала от него сообщений или пропущенных звонков. Она ускоряет шаг и догоняет его. Когда он поворачивается и смотрит на нее, его лицо слегка искажается, и она видит, как он что-то быстро засовывает в карман пиджака, какой-то небольшой пакет. Она делает вид, что не заметила, и с улыбкой шагает к нему. Похоже, он слишком взволнован тем, что она почти застукала его за чем-то подозрительным, и даже не замечает, что она возвращается домой поздно и не с того направления. — Ты опоздал, — говорит она. — Это да. После работы ездил в город. Нужно было купить новое зарядное устройство для телефона. Прежде чем перейти дорогу, они останавливаются, чтобы пропустить машину. Это Керрианна Маллиган, сестра-хозяйка из «Мейпол-Хауса». Она знает всех, и все знают ее. Она поднимает руку и машет им из окна. Они машут в ответ. Когда они входят в дом, Зак снимает куртку, вешает ее на крючок и идет прямо в гостиную, и Таллула слышит, как он воркует с Ноем. Она быстро засовывает руку в карман куртки Зака и вытаскивает пакет. Это темно-зеленый пластиковый пакет с надписью «Мейсон и сын. Ювелирные изделия». Она заглядывает внутрь и видит небольшую черную коробочку с тем же логотипом, напечатанным золотом. Она собирается открыть коробочку, когда чувствует, что в коридор кто-то вышел. Она запихивает пакет обратно в карман и поднимает глаза. Это ее мать. — Все в порядке, детка? Ты припозднилась. Таллула заставляет себя улыбнуться. — Все в порядке, — говорит она. — Экзамен начался поздно и слегка затянулся. — Она снова улыбается, отодвигается от куртки Зака — та теперь как будто излучает радиоактивные частицы, которые могут испепелить ее плоть, — и направляется в гостиную, где Ной сидит в руках Зака и Зак целует его пальчики и дует ему в ладошку. И хотя она не открывала коробку, она знает, что в ней, и на мгновение ей кажется, что она не может дышать, как будто кто-то сидит у нее на груди, потому что она знает, что это значит, знает, что Зак никогда не уйдет от нее, что он просто притворяется, будто строит планы уйти. Она понимает, что он играет с ней в игру, что он нарочно старается не ссориться с ней, удерживает ее рядом, выжидая своего часа. Ной видит Таллулу. Его пухлое личико тотчас расплывается в широкой беззубой улыбке, и он протягивает к ней ручки. Она выхватывает его у Зака и пытается не отшатнуться, когда Зак заключает их всех троих в свои объятия, пытаясь создать из них семью, пытаясь сделать их единым целым. — 44 – Сентябрь 2018 года В коттедже Софи звонит дверной звонок. Это старомодный звонок, такой нечасто услышишь в наши дни разных навороченных гаджетов и электрических колокольчиков. Он невероятно громкий, и каждый раз, когда она слышит его, Софи испуганно вздрагивает. Вот и сейчас она хватается за сердце. На пороге стоит Ким. — Извините, — говорит Софи, открывая дверь, — от этого звонка вечно вздрагиваю. Извините. Заходите. Ким следует за Софи на кухню и смотрит, как та из-под крана наполняет чайник. — Я только что говорила с Домом, — сообщает она. — Он все еще не посмотрел клип с той девушкой, Амелией. Я жутко расстроена. Нет, я знаю, полиция делает все возможное, но чем больше времени проходит, тем медленнее движется расследование. Я просто подумала, у вас, похоже, иной взгляд на вещи. Я имею в виду, вы ведь нашли это видео с Мими и сами пишете детективные романы… — Она кисло улыбается. — Я же… я просто пытаюсь собрать в своей голове разрозненные фрагменты. Всякую всячину. — Например? — Видите ли, на следующий день после того, как они пропали, я пошла поговорить с подругой Таллулы по колледжу. Ее зовут Хлоя, и она живет на дороге, что ведет из деревни. Церковный переулок. Я всегда думала, что они с Таллулой подружки. Однажды ночью Таллула даже ночевала у нее, потому что думала, что Хлоя склонна к самоубийству. Естественно, она первая пришла мне в голову, когда я подумала, кого я могу расспросить. Знаете, у Таллулы было не так много друзей. Она была зациклена на Ное — и в некотором роде на Заке тоже. Как бы то ни было, я поговорила с Хлоей, и она сказала, что они с Таллулой не только больше не подруги, но Таллула к тому же никогда не ночевала в ее доме и что год назад на рождественской вечеринке Таллула ушла со Скарлетт Жак. И все же Скарлетт уверяла, что они с Таллулой на самом деле не знали друг друга до той ночи. А затем, прямо сейчас, перед тем как написать вам, я кое-что вспомнила. Тогда я не придала этому особого значения. Накануне я пошла к этим Жакам, и Скарлетт только что вылезла из бассейна, она сидела, завернувшись в полотенце, и я заметила, вот здесь, — Ким указывает на бок ступни, — у нее была татуировка, очень четкие инициалы ТМ. Софи недоуменно смотрит на Ким. — TM. Таллула Мюррей. И теперь моя голова идет кругом, я перебираю события, смотрю на все под другим углом, потому что… вдруг у Таллулы и Скарлетт был роман? А Зак об этом узнал? И все это выяснилось той ночью, в доме Скарлетт? И что, если… — Она умолкает. — В любом случае, что-то происходит. Я знаю, что-то происходит. Рычаг, который нашли на клумбе. Я уверена, он как-то с этим связан. Я знаю, что полиция пытается отследить семью Жак, и я знаю, что происходит много-много всего, и мне кажется, что мы уже близки к разгадке, но я не могу толкать Дома сильнее, и мне просто нужен кто-то, кто бы меня поддержал. А у меня больше никого нет. Нет, поймите меня правильно, у меня есть друзья. У меня есть сын. Но у меня нет никого, кто согласился бы вникать во все это вместе со мной. И я подумала: как вы отнесетесь к тому, чтобы мне помочь? Я знаю, моя просьба может показаться немного странной… — Нет, — энергично перебивает ее Софи. — Нет, это не звучит странно, вовсе нет, это звучит великолепно. Если честно, я хотела помочь вам, но не хотела, чтобы вы подумали, что у меня на уме одни только черные мысли. Ким улыбается. — Я буду благодарна, если вы мне поможете. Честное слово. И я подумала: вы ведь хорошо разбираетесь в соцсетях и в подобных вещах? Давайте посмотрим, что еще мы сможем найти. Вдруг мы сможем добраться до этих Жаков раньше полиции? Софи кивает. — Да, — говорит она, и от возбуждения ее сердце начинает биться чуть быстрее. — Да. — Она идет в коридор, берет ноутбук, переносит его на кухонный стол и широко открывает. — Давайте найдем этих людей. Ким и Софи сидят бок о бок за кухонным столом, перед Софи ее ноутбук. Они снова смотрят видео Мими на ютубе и прокручивают страницу вниз, чтобы узнать, есть ли новые комментарии. Есть, целых три. Они быстро их читают. Последний их пугает. Он от кого-то по имени Черри, и в нем сказано: Удали это НЕМЕДЛЕННО. — 45 – Июнь 2017 года В течение следующих нескольких дней небольшие жесты физической нежности начинают множиться. Зак заправляет ей за ухо прядь волос, нежно проводит пальцами по ее затылку, ночью в постели перебрасывает руку через ребенка, чтобы неким образом обнять и ее тоже. Жесты эти не сексуальны и мимолетны, так что она едва успевает их заметить и пожаловаться. Иногда она видит лицо матери, когда та мельком замечает проявления его нежности, как оно озаряется теплой улыбкой. Вне всякого сомнения, мать думает, Таллуле крупно повезло, что в ее жизни есть такой любящий, заботливый мужчина. Но от этих жестов у Таллулы по коже ползут мурашки. Она хочет оттолкнуть его руку, процедить сквозь зубы, чтобы он отвалил. И все это время в ее сознании пульсирует воспоминание о маленькой черной коробочке в кармане его куртки, словно тихий, но настойчивый сигнал тревоги, срабатывающий где-то вдалеке. Она чувствует его в воздухе, он все ближе и ближе. Каждый раз, когда Зак прочищает горло или зовет ее по имени, у нее перехватывает дыхание, ей страшно, что он сейчас сделает ей предложение. А потом, одним солнечным июньским днем, он смотрит на нее с кровати, где лежит со своим ноутбуком, и говорит: — Знаешь, я тут подумал. Я был слишком зациклен на этой квартире. Слишком зациклен на том, чтобы накопить денег. И теперь мне кажется, что неплохо бы их немного потратить. — Его тон — легкий и игривый, на лице улыбка. — Как ты смотришь на то, чтобы провести вечерок в пабе? Ты и я? Я угощаю. — Видишь ли, — осторожно начинает она, — сейчас я не могу. У меня еще куча работы перед экзаменами. Он садится прямо и нетерпеливо смотрит на нее. — А когда твой последний экзамен? Она пожимает плечами. — В пятницу на следующей неделе. — Хорошо, — говорит он, — тогда в пятницу. Мы идем в паб. Я попрошу твою мать посидеть с Ноем. И закажу нам столик. Ее сердце пропускает один удар. Вот оно. — Ой, — игриво говорит она. — Честное слово. Не трать на меня деньги. В пятницу вечером я буду никакая. Со мной будет скучно. Может, тебе лучше пойти со своими приятелями? Он качает головой. — Ни за что! С какой стати мне их поить? Нет, только ты и я. Это свидание. Ее взгляд, должно быть, выдал ее мысли. Он садится прямо и тянется к ней через кровать. — Никакого давления, — говорит он, беря ее руки в свои. — Ничего такого. Просто приятно проведем вечер. Ведь мы это заслужили. Согласна? У нее нет сил возражать ему, поэтому она кивает, и заставляет себя улыбнуться, и думает, что перейдет этот мост, когда доберется до него. По крайней мере, так она не будет жить на нервах, в любой момент ожидая его предложения. Так у нее будет небольшая передышка, время на подготовку. Он целует ее руки и отпускает их. — Ладно, не буду тебе мешать, — говорит он. — Пойду приготовлю Ною чай. Хорошо? Она кивает. — Да, — говорит она. — Да, пожалуйста. Спасибо. Он выходит из комнаты и тихо прикрывает за собой дверь. Это совершенно не похоже на Зака, поскольку обычно он с силой стучит и гремит неодушевленными предметами, так что ей становится не по себе. * * *