О боже. Надеюсь, ничего ужасного. Мы подождем здесь, пока не получим от тебя сообщение. Выехав из деревни, Ким гонит машину по проселочным дорогам. Вскоре они уже сворачивают на узкую подъездную дорогу, ведущую к «Темному месту». У ворот дома стоит женщина-полицейский в светоотражающем жилете. Ким опускает окно и говорит: — Детектив-инспектор Маккой велел мне приехать. Я мать Таллулы Мюррей. Офицер пропускает ее в ворота, и они едут по подъездной дорожке к дому. Тот окружен полицейскими машинами, как с опознавательными знаками, так и без. К ним подходит другой полицейский, и Ким снова опускает окно и объясняет, кто она такая. Полицейский что-то говорит в рацию, а затем просит ее подождать в машине. Входная дверь дома распахнута настежь. Внутри виднеется элегантный мраморный вестибюль с кремовой каменной лестницей посередине, что, изгибаясь, ведет наверх, к стеклянной балюстраде, и с огромной люстрой в стиле модерн в центре потолка. Стены увешаны абстрактными полотнами, а у подножия лестницы друг напротив друга стоит пара кожаных кресел 1960-х годов, между ними низкий журнальный столик. Во всем чувствуется изысканный вкус, идеальное сочетание старого и нового. Но этот прекрасный дом простоял заброшенным больше года, и теперь наконец все узнают почему. Спустя минуту у входной двери появляется Дом Маккой. Ким тотчас же выходит из машины и шагает к нему. Софи хотела бы последовать за ней, но ей нужно оставаться в машине с Ноем, поэтому она открывает дверь и разворачивается так, чтобы наполовину сидеть в машине, выставив наружу одну ногу. Она наблюдает за тем, как Дом что-то говорит Ким, видит, как колени Ким подкашиваются. Дом и еще один мужчина, взяв ее под локти, помогают ей встать, после чего Маккой заключает ее в объятия и крепко держит. Софи поворачивается и смотрит на Ноя. — Я просто хочу проверить, как там твоя бабушка, хорошо? Я ненадолго. Просто подожди здесь, как хороший мальчик. Договорились? Ной смотрит на нее, высовывает язык и пукает ртом. Софи слегка вздрагивает. Такого не позволял себе по отношению к ней ни один ребенок, и помощник учителя внутри ее хотел бы как-то на это отреагировать. Но вместо этого она молча идет к входной двери. — Ким? Что случилось? — спрашивает она и нежно кладет руку на поясницу Ким. Ким слишком тяжело дышит. Она не в состоянии говорить, поэтому за нее говорит Дом: — Мы только что вошли в туннель. Там внизу обнаружены человеческие останки. Перед глазами Софи как будто опускается вуаль, и она слегка вздрагивает. — Есть идеи, чьи это останки? — Нет. Пока нет. Но, Ким, — говорит Дом Маккой, обращаясь к ней, — вы должны знать, что это мужчина. Ким рыдает. Она буквально давится слезами. — А еще мы нашли вот это. — Он показывает запечатанный прозрачный пластиковый пакет. — Вы можете это опознать, Ким? Софи смотрит на предмет в пакете. Это телефон в прозрачном пластиковом корпусе с напечатанным на нем узором. Она чувствует, как плечи Ким никнут под ее ладонью, и слышит исходящий от Ким звук, которого никогда не слышала раньше: наполовину вой банши, наполовину звериный рык. Ким падает на колени, прямо на гравий подъездной дорожки. — Нет, нет, нет, нет, нет, нет, только не моя девочка, — причитает она. — Нет, нет, нет, нет, только не моя прекрасная девочка. Сидящий на заднем сиденье машины Ной начинает кричать и плакать, и вскоре влажный воздух полон звуков человеческой боли и страданий, как внутри, так и снаружи машины, и все остальные полностью умолкают. — 56 – Июнь 2017 года — Зак? — Таллула толкает его в плечо. — Зак? Его тело кажется странно твердым и неподатливым, думает она, как будто из него вынули внутренности и вместо них засыпали шарикоподшипники. — Зак? — шипит она ему на ухо. — Черт! Зак! Она прижимается лицом к его лицу, повернутому под странным углом, пытаясь почувствовать его дыхание. Но он не дышит… ни носом, ни ртом. Она пытается перевернуть его на спину, но он слишком тяжелый. На плитке под его щеками небольшая лужица крови, и она видит струйку, вытекающую из его уха. — О господи, Скарлетт. Что ты наделала? Скарлетт бросает на нее испуганный взгляд. — Он собирался отнять у тебя ребенка, Лула! Он собирался забрать его себе! — Да. Но тебе не нужно было… Боже мой! — Таллула поднимается на ноги и переводит взгляд со Скарлетт на Зака и обратно. — Скарлетт. Он мертв. О господи! Скарлетт! — Ты сама сказала мне, что хочешь, чтобы он исчез, Лула. Ты сказала мне. Помнишь? Ты сказала, что хотела бы, чтобы он просто исчез. Что так было бы проще. Я слышала, что он сказал про ребенка, я слышала, как он угрожал тебе, и я просто… Услышав цокающие звуки по кухонной плитке, они обе поднимают глаза и видят, что это Тоби. Пёс вопросительно смотрит на них, после чего приближается к телу Зака. Обнюхивает пальцы его босой ноги, садится и смотрит на Таллулу. Позади пса появляется другая фигура. Женщина средних лет в шелковом кимоно, накинутом на хрупкое тело, и в бледно-розовой маске, сдвинутой до середины лба. Женщина щурится и, глядя на присутствующих, брезгливо морщит нос. Затем снимает маску с глаз и говорит: — Я спустилась лишь затем, чтобы попросить вас, дети, выключить музыку возле бассейна. Что, черт возьми, происходит? Таллула не может выдавить ни слова. Она качает головой. — О боже. Женщина шагает к телу Зака. — Кто он? Кто ты? Кто это, Скарлетт? — Взгляд женщины падает на предмет в руке Скарлетт. — О господи! — печально и слегка наигранно восклицает она. — Только не мой Пипин. Таллула снова качает головой. Пипин? Женщина наклоняется к лицу Зака. — Пожалуйста, может кто-нибудь сказать мне, кто это, черт возьми? — Она прижимает два пальца к его шее и смотрит ему в глаза. — Это… Зак, — говорит Таллула. — Он… он мой парень. — А ты? — Таллула. Я Таллула. — О господи. Он мертв, — говорит женщина. — Кто-нибудь из вас объяснит мне, что происходит? — Не знаю, — отвечает Скарлетт, глядя сначала на странный металлический предмет в своей руке, который ее мать назвала «мой Пипин», на безжизненное тело Зака и снова на предмет. — Я не знаю. Он собирался… он собирался отнять Ноя. А потом… — Кто такой Ной? — со вздохом спрашивает женщина. — Ной — ребенок Лулы, — отвечает Скарлетт. — Он собирался отнять его у нее. А потом… — Ее взгляд снова падает на «Пипина», и она умолкает. В том месте, где должно быть воспоминание о том, что только что произошло, в голове Таллулы темнеет черный квадрат. Пустота. Она помнит, как сбежала следом за Заком в кухню. Помнит, как в кухню вошла собака и обнюхала пальцы ног Зака. А в промежутке между первым и вторым что-то произошло. Нечто ужасное. Оно пронзает ей голову, как молния. Таллула начинает плакать. — О! — тихо стонет она. — О! — она зажимает рот ладонями и начинает раскачиваться. — О! — Ладно. Давайте подумаем, — говорит мать Скарлетт. — Сейчас… — Она поворачивается и смотрит на большие металлические часы на стене. — Третий час ночи. Кто еще здесь? — Только Мими. Лиам и Лекси уехали. — А где Мими? — Я не знаю. Она вошла внутрь несколько минут назад. Сказала, что ей нужно зарядить телефон. — Так что здесь только мы. И этот парень, этот Зак, он поднял на тебя руку? Таллула качает головой. — Нет, — говорит она. — Он собирался уехать. — Он когда-нибудь делал тебе больно? — Нет, — отвечает она. — Нет, он ни разу меня даже пальцем не тронул. — А тебя, Скарлетт? Он когда-нибудь тебя обижал? Скарлетт угрюмо качает головой. — А ты решила, что он собрался тебя ударить? Скарлетт снова качает головой. — Так ты ударила его сзади по голове, потому что он сказал, что хочет отнять ребенка у твоей подруги? — Да. — А почему он собирался забрать твоего ребенка? — спрашивает Таллулу мать Скарлетт.