Последовал короткий взрыв смеха: — С чего бы начать? — ее голос был полон отвращения. — Вы ведь видели его страницу? Там он утверждает, будто разведен, зарабатывает свыше ста пятидесяти кусков в год, без детей, работает в финансах. Ладно, многие парни врут. Обо всем, начиная с веса и до роста, но в особенности насчет дохода. Иногда они говорят, что разведены, хотя на самом деле лишь решили пожить врозь. Я думаю, что эти мудаки ходят на закрытые собрания, где обмениваются советами, как избежать исключения с поисковика сайта. Серьезно, я прямо так и слышу… Не говори, что еще не получил развода! В таком случае дело никогда не дойдет до постели! Так и хочется блевануть. Гейб закатил глаза, и по его виду Роузи поняла, что он думает то же самое, что и она. Кимми была озлобленным, видавшим виды ветераном сайта знакомств. — Это ужасно, — поддакнула Роузи. — Разве они не знают, что если продолжат встречаться с женщиной, их ложь непременно выплывет наружу? Кимми снова рассмеялась: — Да им плевать! Шутишь, что ли? Три свидания, постель, и они делают ноги. Переключаются на следующую цель. Сайт знакомств — это онлайн-буфет с бесплатным сексом. Но этот тип хорош, он знает, как найти то, что ему нужно. — Что именно он делает? Это может помочь нам найти подругу, — уточнил Гейб. — Что ж, во-первых, он врет в описании. Насчет имени. По поводу развода… — Подожди, что ты хочешь сказать? — опешила Роузи. — Лишь то, что он женат! Женат и с двумя детьми, которые учатся в средней школе. Живет в Мамаронеке[13]. Продавец энергосберегающих окон. Можете себе представить? Стучится в дверь за дверью, якобы давая рекомендации по экономии электроэнергии от лица компании-поставщика, а затем пытается всучить продукцию собственной фирмы. Сплошное мошенничество, как и все остальное, чем он занимается. Проникает в дома, а потом накалывает наивных людей. — Как ты это узнала? — поинтересовался Гейб. — На это ушло время, хотя с самого начала многие детали не соответствовали созданному образу. Машина, которую он водит. Скупость и дешевые уловки во время наших выходов в свет. Он не выглядел достаточно искушенным для финансового воротилы, понимаете? Мне показалось, что он скорее из синих воротничков[14]. В конце концов, обманщик ослабил бдительность, выйдя из комнаты без бумажника. Все оказалось совершенно элементарно. Я увидела удостоверение личности с настоящим именем и адресом. Придя домой, я порыскала на «Гугле», и оттуда вылился такой поток дерьма… Роузи уже представляла общую картину, но ей нужно было понять связь с Лорой. — Как начался ваш роман? Как он связывался с тобой, где вы встречались? — Поначалу он был довольно безобидным, — хмыкнула Кимми. — Он звонит, желая убедиться в хорошей дикции — отсутствии раздражающего акцента или дефектов речи. Спрашивает, насколько новые у тебя фотографии, но делает это тонко, окольными путями. Спрашивает, где они были сделаны, и задает логично вытекающие вопросы. Я поместила на сайт фотографию с выпускного вечера племянницы, поэтому он уточнил, в каком колледже она училась и сколько лет работает в своей фирме. Вот такие штучки. Я понимала, к чему он клонит, хотя он сам считал, будто ловко провернул дельце. Он всегда назначает свидания в рабочие дни. Стоит воздать ему должное, он и не думает извиняться по этому поводу. Наоборот, заставляет тебя гадать, не встречается ли он по выходным с другой, более достойной ночи с субботы на воскресенье. От подобных мыслей ты стараешься быть лучше, получить повышение в его глазах. Знаете, стремление к конкуренции заложено природой. Для женщин оно означает желание стать более сексуальной, элегантной, искушенной в постели. Он знает все это. И хочет, чтобы у него были самые высококлассные женщины в его грязных играх. Роузи зажмурилась и подумала о Лоре. Сестра, даже не подозревая, что делает, прямиком угодит в искусно расставленные сети. Я заставлю тебя обратить на меня внимание. Я заставлю тебя любить меня. Лицо девочки с той детской фотографии. Лора со своим психотерапевтом, штурмующая Эверест… — Куда он тебя водил? — спросил Гейб. — Наше первое свидание — вечером в четверг, конечно же, — было недалеко от гавани. В шумном угловом баре с дерьмовой кухней. Он кивнул Роузи, когда она после этих откровений вновь вытаращила глаза. Теперь не осталось ни малейших сомнений: речь шла о нужном им типе. — На следующем свидании он повел меня в местечко более высокого пошиба на Мейн-стрит. В тот раз он раскошелился на ужин. — Прямо как с Сильвией Эммет! — обратилась Роузи к Гейбу, отключив микрофон. — Той женщиной из бара. Первое свидание состоялось в порту, последнее, с ужином, — на Мейн-стрит. Гейб молча кивнул, и их внимание вновь сосредоточилось на телефоне. — Он живет неподалеку оттуда. Вы это знали? — спросила Кимми. Роузи включила динамик. — Другая женщина, с которой он встречался, тоже говорила об этом. Но она не знала адреса, потому что отказалась идти к нему домой. — Что ж, она оказалась умнее меня. — Подожди, ты была там? Ты знаешь, где он живет? — затараторил Гейб. Он потянулся за своим телефоном, и зрачки его расширились в темноте. — Какой у него адрес? — Господи, дайте подумать… В одном из многоквартирных домов на Мейпл-стрит. Там их несколько, и его — по центру. Там есть подземная парковка. — Во всех этих зданиях подземные гаражи предусмотрены планом. А таких коробок там с полдюжины. — Гейб начал терять терпение. — Как насчет этажа или номера квартиры? Вспомни какие-нибудь подробности, был ли в подъезде консьерж ли домофон? — Послушайте, — ответила Кимми. — Мы встречались больше года назад, усекли? Я была там пару раз и всегда поздно ночью. Я была пьяной. И когда я узнала, кто он такой, то постаралась вычеркнуть его из памяти и забыть все, связанное с ним. Гейб закопался в телефоне. Роузи глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. Ей так хотелось материализоваться через экран телефона забывчивой собеседницы, чтобы вытрясти из нее всю информацию, но затем она вспомнила о Сильвии Эммет и жестокости негодяя. Возможно, есть и другие детали, о которых Кимми не хочет вспоминать. — О’кей, — согласилась Роузи. — Можешь рассказать нам, каким он казался? Каково тебе было в его доме с ним наедине? — Это относится к тайне личной жизни, ты не находишь? — буркнула Кимми, неожиданно исполнившись негодованием, или просто пытаясь защититься. — Я не это имела в виду. Просто скажи, была ли обстановка в квартире уютной, располагающей? Был ли он милым? Вел ли себя как настоящий джентельмен? Не изменилось ли его поведение со временем? — Джентельмен… хм… дай подумать, — теперь она была саркастична. — Что ж, он сводил меня на три положенных свидания прежде, чем ожидал секс. Мы отправились к нему в квартиру, оказавшейся настоящей берлогой холостяка. В холодильнике шаром покати. Из обстановки — только самое необходимое, все выдержано в черных и серебристых тонах. Одно это должно было стать для меня первым звоночком. Однако он заявил, что получил развод совсем недавно, месяц назад, и я купилась. Боже, я даже предлагала ему помочь обставить квартиру. Можете себе это представить? Какой же я была идиоткой! — Вовсе нет, — поспешила заверить Роузи. — По твоим словам выходит, он хорош в своем ремесле — надувать женщин. — Вы не представляете, насколько. Он прекрасно знал, как навешать мне лапшу на уши, проникнуть в мысли. Он говорил о смерти своего отца потому, что мой умер очень рано. Распинался о необходимости наслаждаться настоящим, так как никто не знает, когда оборвется нить твоей жизни — а я в молодости тоже склонялась к подобным размышлениям из-за преждевременной кончины папы. К тому же он дал мне понять, будто я первая женщина, с которой у него была близость после холодной бывшей жены, не спавшей с ним уже много лет. Самое смешное, — можно в такое поверить?! — я начала сомневаться в нем из-за его поведения в постели. Хочу сказать, мужчина, десять лет страдавший в дерьмовом браке и давно не занимавшийся любовью, оказавшись в буфете бесплатного секса, должен бы быть понахальнее и пошустрее, ну, вы понимаете, о чем я? — Да, — согласилась Роузи, представляя Джо после четырехмесячного воздержания после рождения Мейсона. Он был как странник в пустыне, внезапно нашедший оазис. — А он оказался не таким? — Совсем. Этот козел свел нашу первую близость к совершенно рутинному акту. Поспешил бросить палку, словно снимал пробу — так акула кусает жертву, проверяя ее на вкус, перед тем, как вновь зайти сзади, чтобы убить. Таким образом, подлец обеспечил мне повод остаться, собираясь опять сделать свое черное дело. И вот тогда все стало странным. Началось с грязных разговоров, правда очень мерзких. А потом он стал требовать их от меня. Причем я уверена: он находил других дурочек, готовых на все, что он просил, ради свидания в субботний вечер. Я не повелась и чувствовала себя оплеванной, но это не помешало мне прийти на последнее свидание, когда раскрылась правда. Он ушел из спальни за новой порцией выпивки, и я вытащила бумажник из кармана его джинсов. Когда он вернулся, я была полностью одета и направлялась на выход. Пришлось выдумать историю о пьяной подруге, которая застряла в баре. Этот подлец и бровью не повел, проводил до двери без прощальных поцелуев и прочего. Мы не пошли по второму кругу, и он был явно разочарован. Клянусь, иногда меня мучают кошмары, что произошло бы, не найдя я вовремя портмоне и задержавшись в его квартире. Судя по всему, он точно знал, какое удовольствие намерен получить с какого захода, и собирался любым путем добиться своего. Гейб, который ушел в себя и совершенно не был тронут жуткой, по мнению Роузи, и очень похожей на случай Сильвии Эммет историей, наконец оторвал рассеянный взгляд от своего телефона: — Можно переслать тебе фотографии многоквартирных домов на Мейпл-стрит? Если мы сейчас подъедем туда, возможно, ты узнаешь, в каком из них он живет? Ты сможешь вспомнить этаж и номер квартиры? В трубке надолго воцарилось молчание. — Алло? — заволновалась Роузи. — Ты еще на связи? — Да, — вздохнула Кимми. — Я могу открыть их на компьютере. Вероятно, я даже помогу вам найти нужное здание. Бога ради, только не говорите ему о нашем разговоре, о’кей? Мне ненавистна одна мысль о том, что он может подумать, будто я, захлопнув за собой дверь, хоть на секунду вспоминала о нем. — Разумеется, — заверила Роузи. — Когда найдете нужное здание, вам нужна квартира два-эл[15]. Номера я не забыла. Помню, подумала, что «эл» означает «лжец». 31 Лора. Десятый сеанс. Два месяца назад. Нью-Йорк Лора: Я долго думала о твоих словах — о том, что в моем далеком прошлом был человек, которого я пыталась исправить. Доктор Броуди: Да. Я даже помню, когда сказал это. Лора: Мой отец, так ведь? Первый мужчина, которого девочка любит. Доктор Броуди: И тот, кто любит ее в ответ. Учит ее, что она достойна любви. Лора: Понимаю. Только пострадал не папа. А наша мать. Он обманывал ее. Бросил ради другой женщины. Она вечно плакала. Переживала. И не особо это скрывала. Она рассказывала об этом на кухне миссис Уоллис и всем остальным, кого ей удавалось заманить в дом. Доктор Броуди: Иногда вещи не такие, какими нам кажутся. Особенно когда речь идет о событиях из детства. Наши воспоминания не статичны. Они не отражают реальность. Иногда искажают и являются вымыслом, в который нам необходимо верить, чтобы придать всему смысл. Лора: Значит, наш отец не был злодеем? А мама не была жертвой? Доктор Броуди: Ты рассказывала мне историю с подслушанных слов. Тех самых, которые ваш отец сказал твоей сестре в ночь своего ухода. Лишь этот случай выбивается из общей ткани повествования, однако он настолько выдающийся, что ты даже упомянула его. Лора: Я подслушивала под дверью. Роузи злилась на папу, потому что он бросил нас. Орала на него. А он — мне запомнилось дословно — ответил ей: «Ваша мать не святая». Доктор Броуди: Что-то случилось, Лора. Что-то, о чем никто не рассказывал ни тебе, ни Роузи. Мне кажется, что даже в далеком детстве в глубине своего сердца именно отца ты считала пострадавшим. Лора: Тем, кого я пыталась сделать лучше, чтобы он полюбил меня? Я стала такой из-за отца? Доктор Броуди: Так почти всегда и получается, Лора. Женщины ищут мужчин, которые никогда их не полюбят, и отворачиваются от тех, кто способен на это чувство. Лора: Думаю, что сейчас я ненавижу его еще больше. Доктор Броуди: Не стоит. Тебе нужно выяснить самой, почему.