– Ложа номер пять? – переспросил кто-то. – Значит, идем в театр? Люди оживились и зашумели, молодежь потянулась к выходу, в сторону гардеробной, на ходу расшифровывая подсказки для охоты за сокровищами. – Может, участок земли номер пять? – добавил кто-то еще. – На кладбище? Ведь было сказано, что призрак не живой, поэтому… – Наверное, это могила! – вмешалась какая-то женщина. – Но он «наблюдает», – возразил ее спутник, пересматривая запись на телефоне. – Статуя? Может, стоящая на возвышении? Гости потихоньку покидали зал, а те, кто помоложе, бросались в ночь, чтобы попытаться первыми выиграть миллион долларов, желая потратить деньги либо на обучение в колледже, либо – поскольку многие уже оплатили учебу – на путешествие после получения диплома, инвестиции или открытие собственного бизнеса. – Ночь Дьявола. Все друзья в сборе. Это его любимый день в году, – пробормотал я. – Как нам его найти? – спросил Майкл. Задумавшись, я покачал головой. Вдруг мне пришла эсэмэска. Я достал телефон и провел пальцем по экрану. «Играть интереснее с большим количеством участников, тебе так не кажется?» Очередной неизвестный номер. Следом всплыло еще одно сообщение. «В 9 вечера в “Понтифике”. Не приходи один. Я буду с компанией». – Нет нужды его искать. Он не прячется, – ответил я, двинувшись к лифту. – Переоденьтесь в уличную одежду, встречаемся у меня дома через час. Мне было необходимо вернуться домой. Дэймону нужен рычаг воздействия, и он придет за Бэнкс. Я вошел в лифт, оставив своих друзей позади, однако, вспомнив еще кое-что, крикнул напоследок: – Не забудьте свои маски. – Зачем? – удивился Уилл. – Затем, что сегодня Ночь Дьявола, и на сей раз меня никто не поймает. © Пенелопа Дуглас.«Убежище» Но примерно половина гостей осталась. Возобновились музыка, танцы и разговоры, я опустил Октавию на пол и взял за руки, покачиваясь вместе с дочерью. – А почему я не могу пойти? – спросила она. – Потому что именно наша семья организовала охоту за сокровищами, – объяснил я, а малышка встала на мои ботинки и позволила мне вести в танце. – Было бы нечестно, если бы мы выиграли, верно? – Это в любом случае нечестно. Ты дуешься?! Я в удивлении уставился на дочку. – На свой день рождения ты получаешь подарки или даришь их? – Она промолчала, и я ответил за нее: – Здесь то же самое. Охота за сокровищами – подарок городу от нас. А ты можешь поискать другой клад. Я обернулся и обнаружил, что Кристиана споткнулась, пытаясь танцевать с Мэтью, жалкие манеры которого казались просто невероятными, впрочем, как и поведение его сына. Я имею в виду, о чем она думала, выходя замуж за Мэтью? Он едва находил смелость сказать что-нибудь. Он – молчун. Она – молчунья. Им бы почаще закатывать у себя дома вечеринки. Как они договариваются о том, чтобы заняться сексом? Через эсэмэски? Я невольно представил, как они трахаются, и с трудом сдержал рычание. – Где они? – требовательно спросила Октавия. Я моргнул и переключился на дочь. – Где что? – Мои сокровища. – Ты должна их найти, – ответил я. – И побороться за них. Ничто не достается просто так. Она скорчила недовольную рожицу, и я чуть не рассмеялся. Я хотел, чтобы дочка не боялась мечтать, но в нашем случае мечтать опасно. Жизнь никогда не складывается так, как ты хочешь. Это будет труднее, чем она думала, и Октавия много раз потерпит неудачу, прежде чем выиграет. Ей еще предстоит выучить урок. Дело не в борьбе, а в соблазне, от которого всегда можно отказаться. Думаю, Октавии не помешало бы немного попрактиковаться. Я прекратил танец и вынул из нагрудного кармана заранее приготовленный свернутый в трубочку лист бумаги. – Я подозревал, что ты будешь дуться. Крохотными пальчиками с облезшим черным лаком на ногтях Октавия взяла лист бумаги, развернула его и принялась рассматривать. – Карта сокровищ! – ахнула она. – Сокровище спрятано где-то в доме. Над нами. – Я вздернул к потолку указательный палец. Малышка обвела взглядом зал, затем откинула голову и уставилась на перила темной галереи на втором этаже. – Мне можно взять помощника? – спросила она. Второй этаж казался пустым, но мы знали, кто там прячется, и я понял, кого Октавия имела в виду. – Угу, давай, – кивнул я. Я написал кое-какие слова на карте: Октавии в любом случае потребуется, чтобы их прочитали. Октавия бросилась бежать, но врезалась в кого-то. Я собрался подхватить ее, но этот человек меня опередил. Он взял ее за плечи и помог удержаться на ногах, после чего выпрямился. На моих глазах мужчина в плаще и полностью закрывающей лицо белой маске отступил назад, посмотрел на мою дочь и театрально поклонился. – Миледи, – произнес он. – Извините, – прощебетала Октавия и устремилась к лестнице на поиски кузена. Я усмехнулся, кивнув мужчине, когда тот прошел мимо, и мысленно поблагодарил дочку за то, что ей хватило вежливости извиниться за неосторожность. Обратив внимание на плащ, я решил еще раз повнимательнее рассмотреть незнакомца. Слегка вычурно одет, но это его дело. Потом я поднял взгляд и заметил тень, скользнувшую по потолку: Тави уже мчалась по галерее. Мэдден всегда прятался во время подобных мероприятий. Кай пытался объяснить, что сын чувствовал себя некомфортно в обществе, но я думаю, Мэдс таким образом оказывал нам любезность. На самом деле гостям неуютно находиться в его обществе. Засунув руки в карманы, я прогуливался по залу, посматривая на жену, которая танцевала с отцом Кая. Ну а его супруга была увлечена беседой с несколькими дамами из клуба садоводов. Я перехватил взгляд Рики – она стояла у камина и уплетала очередное пирожное со вкусом зеленого чая. Рика замерла, сообразив, что я наблюдаю за ней. Я выгнул бровь. Налегаешь на сладкое? А торт хочешь? Может, два торта, Рика? Поколебавшись мгновение, она запихнула остатки лакомства в рот, отправив следом еще одно пирожное, а затем изобразила рукой неприличный жест и удалилась с набитыми едой как у хомяка щеками, полными неполезной для будущего ребенка пищи. Я рассмеялся, просто поддразнивая ее. У моей Уинтер тоже были особые вкусовые пристрастия во время беременности. Живем-то один раз. Я вновь посмотрел на жену. В это время года я любил ее больше всего. Она обожала музыку, еду и прочие приятные мелочи. Уинтер не могла видеть огни, но в каком-то смысле видела их. Она утверждала, что они делают дом другим. Теплее, что ли. Мне нравилось, что от нее ничто не ускользало. Даже запах оберточной бумаги. Мне никогда не приходило в голову, что у бумаги есть запах, но каждую зиму Уинтер заставляла меня ложиться под елку и вдыхать аромат подарков. Она была права. Теперь я различал этот запах. Кай и Бэнкс вернулись в бальный зал после недолгого отсутствия. Волосы Бэнкс растрепались, а Кай поправлял галстук. Уилл со смехом закружил Эмми по освободившемуся танцполу: некоторые пары уже ушли. И тут я обнаружил, что Мэтью пересекает зал, чтобы направиться в центральный холл, а оттуда наверняка в столовую. Кристианы с ним не было. Я немедленно принялся ее искать. Заметив ее идущей в противоположном от мужа направлении, я мгновение помедлил, наблюдая, как Кристиана скрывается в соседней комнате. Я напрягся, испытывая смутную тревогу. Такое ощущение все чаще и чаще накатывало на меня в течение последней пары лет. Прошли дни, месяцы и десятилетия с тех пор, как я узнал, что мать Рики является и моей матерью. Все это время я ждал, когда она принесет нам то, что обязательно должна принести. Несчастье. Рано или поздно у нее мог случиться рецидив. Она бы забыла кого-то из моих детей в магазине или в парке. Новое положение любящей, внимательной и ответственной бабушки надоело бы ей или показалось бы слишком утомительным, и она бы потихоньку исчезла из нашей жизни.