– Да, но не в романтическом плане. Мне просто нравится общаться с ней. Она ничего из себя не строит. Кейти была такой же. – Ты ей об этом говорил? – спросил Дуэйн. – Нет. – А надо бы. Фрост никак не возразил на это. Допив пиво, он пошел на кухню за новой бутылкой. В доме витал солоноватый запах морепродуктов. Дуэйн на скорую руку приготовил крабовый мак-и-чиз, предварительно окунув в кипяток двух живых крабов. Шак получил крабовое мясо из клешни. Еда так понравилась ему, что он, вылизав тарелку, стал гонять ее из конца в конец кухни. Фрост откупорил третью бутылку пива. Обычно он так много не пил, но сегодня был особый случай. Вернувшись в гостиную, инспектор опять устроился на приоконной скамье. Дуэйн листал тысячестраничную биографию Гарри Трумана, которую оставил здесь Фрост: по вечерам он любил посидеть у окна и почитать в одиночестве. Только он, Шак, прошлое и Сан-Франциско. – А почему тебе так нравится история? – спросил Дуэйн. – Я знаю, чем все заканчивается. – Забавно. – Между прочим, у историков и сыщиков много общего. Мы любим детали, но с легкостью перестаем различать, какие из этих деталей важны, а какие нет. Дуэйн ткнул пальцем в закладку, оставленную Фростом. – Значит, ты остановился на той части, где Гарри сбросил бомбу? – Да. – Думаешь, нам доведется увидеть, как сбросят еще одну? – Да. – Ты говоришь как пессимист, – Дуэйн покачал головой. – Я говорю как коп, – сказал Фрост. Брат нахмурился. – Представь себе всех тех людей; утром они проснулись и не подозревали, что погибнут еще до конца дня. Фрост кивнул. – Чаще всего происходит именно так. Некоторое время они молчали. Фрост знал, о чем думает Дуэйн, а тот знал, что брат думает о том же самом, но ни один из них не заговорил о своих мыслях вслух. Кейти не знала. В тот страшный день она проснулась, и день должен был стать таким же, как множество других. Но не стал. Он был последним. К полуночи ей предстояло оказаться на заднем сиденье ее «Малибу» на Оушн-Бич, где Фросту и суждено былонайти ее. Сегодня Кейти исполнился бы тридцать один. – Ты звонил маме и папе? – спросил Дуэйн. – Ага. – Как они? – Мама держится лучше, чем папа, – ответил Фрост. – Их здорово подкосило. Но Тусон пошел им на пользу. Дуэйн отпил морковного сока и ничего не сказал. В его глазах блеснули слезы, и он устремил взгляд на Залив. Шак, который обладал сверхъестественным умением распознавать, когда людям плохо, забрался к Дуэйну на грудь и принялся вылизывать его лицо. Тот не удержался и рассмеялся. Затем поцеловал Шака в голову и опустил на скамью рядом с собой. – Что-то мне хочется поспать, – сказал он. – Мне в вагончик к четырем. Ты не против, если я устроюсь здесь? – Иди в спальню, – предложил Фрост. Дуэйн встал и допил остатки сока. – А ты почему не спишь там? Инспектор пожал плечами: – Не знаю. Предпочитаю диван. Он мой. – Ну все это – твой дом. – О нет. Это дом Шака. Я – просто гость. Дуэйн улыбнулся. – Точно. А я и забыл. – Спасибо за ужин, – сказал Фрост. – На здоровье. – Дуэйн чокнулся пустым бокалом с бутылкой Фроста. – С днем рождения Кейти. – Ага. С днем рождения. Фрост дождался, когда Дуэйн уйдет в спальню, допил пиво и обратился к звездам за окном: – Задувай свечи, сестричка, где бы ты ни была. *** Он проснулся среди ночи и не мог понять почему. Одно из окон открыто, в доме царят мрак и холод. Шака рядом не было. Фрост встал с дивана, пригладил бороду, провел рукой по волосам. Его глаза привыкли к темноте. – Шак? – позвал он. Обычно на зов кот бежал бегом, как собака. Но не сейчас. Фрост поднялся в спальню. Дверь была открыта. Он заглянул внутрь и разглядел силуэт брата, спавшего поверх покрывала. Шака рядом с ним не было. Дуэйн обычно спал глубоким сном, и Фросту иногда приходилось будить его и заставлять выключать будильник. Он спустился вниз. Проверил кухню, где все еще пахло крабами. Его мучила жажда, и во рту был металлический привкус, поэтому он достал из холодильника бутылку газированной воды и выпил ее почти до дна. С бутылкой в руке вернулся в гостиную. – Шак? – позвал он опять. Из столовой до Фроста донесся странный звук. Утробный, он напоминал рычание тигра. Он догадывался, что это Шак, но слышал, чтобы тот издавал такие звуки, только однажды. Тогда, когда он нашел кота на теле его хозяйки, Шак защищал ее от всех, кто пытался подойти ближе. Фрост вошел в столовую, где на тяжелом обеденном столе хранилось большинство его записей. Одно высокое окно выходило на фасад, на Грин-стрит. Шак сидел на подоконнике за шторой. Сердитое урчание крохотного кота то становилось громче, то затихало, как рокот океанских волн. – Эй, в чем дело? – воскликнул Фрост. Он подошел к окну и отдернул штору. Шак даже ухом не повел. Все его внимание было сосредоточено на улице. Истон выглянул наружу через то окно, которое выходило на многоквартирный дом на противоположной стороне переулка. Он заметил старый «Катласс», припаркованный перед его гаражом. Водительское окно было открыто. Неожиданно из него высунулась голова. – Сукин сын, – произнес Фрост. Это было не лицо. Это была маска. Лицо водителя скрывалось под мертвенно-белой маской с широченной, от уха до уха, ухмылкой и огромными выпученными, как у гигантской мухи, глазами. Человек в маске поднял взгляд к окну, и Шак опять заурчал и зашипел. Фрост видел эту же маску на Юнион-сквер. Люси видела эту маску на Оклендском мосту за мгновения до гибели Бринн Лэнсинг. Истон устремился к своей кобуре, которую он оставил на одном из стульев. Открыв клапан, он выхватил служебный пистолет, потом достал жетон из внутреннего кармана куртки и, не тратя время на то, чтобы надеть обувь, бросился к входной двери. Распахнул ее и, перескакивая через ступеньки крыльца, выбежал на Грин-стрит. «Катласс» все еще стоял у дома. Двигатель был выключен, окна закрыты. Что находится внутри, за тонированными стеклами разглядеть было невозможно. Фрост прицелился из пистолета и поднял вверх жетон. – Полиция! – закричал он. – Опустите окно и положите руки на руль! Никакой реакции не последовало. Инспектор повторил приказ. – Я сказал: опустите окно! Он подошел к машине, взялся за ручку и резко открыл дверцу. Внутри никого не было. Истон попятился и обернулся вокруг своей оси, осматривая улицу. Его взгляд скользнул по стоянкам для машин перед многоквартирными домами. Улица была безлюдна. И тут вдалеке он услышал шаги. Перепрыгивая через две ступеньки, Фрост побежал вниз к Тейлор-стрит и вылетел на перекресток, от которого улица шла резко вверх и вниз. Целясь пистолетом, он поворачивался то в одну сторону, то в другую. Вокруг высились погруженные в темноту многоэтажные здания. У тротуаров стояли припаркованные машины. На улице никого не было.