– А вот это не ваше дело, – взвилась Симона. – И если вы намерены рассказывать мне о прошлом Даррена, не утруждайтесь. Я все о нем знаю. Да оставьте же вы его в покое! – Вы помните, как оказались здесь? – спросил Фрост. – Помню ли я? – переспросила женщина. – Что за вопрос? Ньюман щелкнул пальцами, будто фокусник, приготовивший иллюзию. – Он думает, что я погрузил тебя в транс, чтобы переспать с тобой. Ты же загипнотизирована, не понимаешь? Ты видела сегодняшние новости? Когда я поставлю «Соловья», ты опрокинешься на спину, а поутру и не вспомнишь об этом. – О, уж я-то вспомню, – обратилась Симона к Фросту. – Поверьте мне. У меня все тело болит – такую растяжку он мне устроил. Ньюман подмигнул. – Ну что, довольны, офицер? – Пока да, – ответил Фрост. – Тогда убирайтесь из дома. Кстати, оставьте мне свою визитку. Готов поспорить, что вашему начальству будет интересно узнать, как вы вломились сюда с оружием наперевес. Конечно, я надеялся, что на вашем месте будет Фрэнки. Мне очень хотелось, чтобы суд вынес для нее запретительный приказ. Истон восхищался умением Ньюмана манипулировать людьми. По змеиному взгляду этого человека он понял, кто перед ним. Безжалостный, расчетливый хищник. – Вам было известно, что доктор Штейн преследует вас? – Естественно. Я заметил ее еще на мосту. Страшная женщина. Вам стоит приглядывать за ней. Кто знает, на что она способна… – Даррен прав, – встряла в разговор Симона. – Я встречалась с этой сукой. Сразу видно, что она просто бредит им. Думаю, она одержимая. Ньюман игриво шлепнул женщину по попе. – Солнце мое, иди в кровать. Я приду к тебе через минуту. Симона пошла по коридору, вызывающе покачивая бедрами. Фрост тщательно следил за тем, чтобы его взгляд случайно не упал на полураздетую девицу. Ньюман взял пачку сигарет из вазы, стоящей у открытой входной двери, и вместе с Фростом вышел во двор. Прикурив, он выдохнул дым в холодный воздух. – Дом принадлежит вам? – спросил инспектор. – Родителям. Сейчас они в Цюрихе. Они много путешествуют. – Родители сделали вам много добра. Они вытаскивают вас из всяческих передряг. – Такова задача всех родителей, – заявил Ньюман. – А собака? Она тоже их? – Нет, Симонина. Эта тварь никогда не затыкается. Еще немного, и я прикончу ее. Он произнес свою угрозу таким обыденным тоном, что у Фроста перехватило дыхание. Он ни на мгновение не усомнился в том, что Ньюман говорит всерьез. Ему захотелось вернуться в дом и предупредить девицу об опасности, пусть даже та и не поверит ему. – Многие считают, что это вы убили Меррилин Сомерс, – сказал Фрост. – Каждую суку рано или поздно приходится затыкать, – с мерзкой усмешкой сказал Ньюман. – Не смешно. – Нет? Вы как Фрэнки. Вы тоже не оценили мое чувство юмора. Истон наклонился к Ньюману, но тот, судя по всему, был не из пугливых. Слишком дерзок. И слишком уверен в себе. – Где она? – спросил Фрост. – Кто? – Люси Хаген. – Не представляю, кто это такая, – ответил Ньюман. – Я требую, чтобы вы вернули ее. Причем немедленно. – Это еще одна из несчастных пациенток Фрэнки? Печально… Интересно, что предстоит сделать этой, когда заиграет музыка. Направить свою машину к обрыву? Проглотить целую упаковку таблеток? Разрезать себе вены? Кто бы ни был Ночной Птицей, нельзя не восхититься его фантазией. Фросту не нравилось, когда его дразнят. А у Ньюмана это получалось мастерски. – На этот раз вы сделали ошибку, мистер Ньюман. Вы напортачили. – Вот как? И в чем же? – Он снова затянулся с самым беспечным видом. – Вы подставляете совершенно другого человека. Подставляете так же, как когда-то подставили Леона Уиллиса. Но дело в том, что этот человек снял вас на видео в баре. Мы запросто можем устроить вам очную ставку. И вам будет трудно убедить нас в том, что за этой игрой стоит именно он. Так, как было с Меррилин Сомерс, не получится. Несмотря на плохое освещение, Фрост все же заметил, как омрачилось лицо Ньюмана. Ага, ему удалось задеть его за живое. Даррен не знал о видео. – Не имею представления, о чем вы, – наконец заговорил он, снова сияя улыбкой. – Я на видео в баре? И это лучшее, что у вас есть? Я побывал во множестве баров. Я известный тусовщик. Симона подтвердит вам это. Думаю, вам стоит внимательнее приглядеться к той горе лжи, что Фрэнки рассказывает обо мне. Я уже не удивлюсь, если окажется, что все это – дело ее рук. Эта женщина неустойчива. Она недавно потеряла отца, вам это известно? Такие трагедии способны столкнуть с края кого угодно. Фрост повернулся к нему спиной, собираясь уйти, но Ньюман окликнул его: – Не забудьте оставить мне визитку. Истон достал из бумажника карточку и сунул ее в руку Ньюману. Тот внимательно изучил карточку. – Инспектор Фрост Истон, – сказал он. – Кто ваш начальник в отделе? – Джесс Салседа. – О, точно, я же знаком с Джесс. Уверен, что она меня помнит. Завтра же я позвоню ей и расскажу о вашем ночном визите. Думаю, она порекомендует вам и Фрэнки держаться от меня подальше. Полиции Сан-Франциско меньше всего нужно, чтобы началось расследование ее действий по обвинению в преследовании. *** В салоне машины горел свет, но глаза Франчески Штейн оставались в тени. Она отбросила назад каштановые пряди и вымученно улыбнулась, однако Фрост видел, что она надломлена. На ее узком лице застыло болезненное выражение. Врач сидела с абсолютно прямой спиной, держа руки на коленях. Воздух, нагнетаемый из вентиляционных решеток, нагрел внутреннее пространство машины. – Он знал, что я преследую его, – сказала Штейн. – Да. – Он играл со мной. Он заманил меня сюда, и он знал, что я выставлю себя на посмешище. Что бы я ни рассказывала о нем, никто не поверит ни единому моему слову. – Если уж на то пошло, вы правы насчет него, – сказал Фрост. – Но и мне после сегодняшнего вечера мало кто поверит. Штейн повернулась к нему. Ранимость делала ее привлекательной, и Фрост обратил на это внимание. – Простите, что поставила вас в неловкое положение, – сказала она. – Ньюман – мастер своего дела, – произнес Истон. – Да, это так. – Она откинула голову на подголовник. Инспектор любовался ее изящной шеей. – Фрост, можно мне признаться вам кое в чем? Не знаю, зачем, но чувствую, что мне нужно произнести это вслух. Фрост заметил, что она назвала его по имени, чего никогда не делала раньше. – Говорите о чем угодно. – Когда я познакомилась с Дарреном Ньюманом, меня сильно потянуло к нему, – сказала доктор Штейн. – Все это мне противно, мне нечем гордиться, но я ничего не могла с собой поделать. Мои слова, наверное, кажутся вам бессмыслицей… – Я мужчина. Я никогда не чувствую твердую почву под ногами, когда пытаюсь понять, чего хочет женщина. – Ну вы, наверное, считали, что я умнее и выше этого… Оказалось, что нет. Я замужем. Я старше его. Я ученый. Но мне все так же трудно противостоять ему. – Вы спали с ним? Она молчала достаточно долго, чтобы Фрост начал гадать, каким будет ответ. – Нет. – Тогда вам не о чем сожалеть, – сказал он, усомнившись в правдивости ее ответа. – О, когда дело касается Даррена, у меня есть много всего, о чем приходится сожалеть, – сказал Штейн.