– Можно узнать, зачем тебе этот саксаул? – указал я на несчастное растение. – Саксаул? – переспросил Строганов. – Я не знал, что он так называется. Это научный эксперимент, – стал он охотно рассказывать. – Папа говорит, что если упорно поливать сухое дерево, то оно в конце концов зацветет. Главное – верить. – И? – Я уставился на него. – Как давно ты экспериментируешь? – Третий год. Уверен, скоро получится. Сила веры мощнее электромагнита. – И Строганов демонстративно напряг бицепс. – Давай я сварю макароны, – предложил Громов и забрал у него кастрюлю с водой. А я стал заниматься сбором информации про винный магазин, точнее, про его владельца или владелицу. Строганов продолжал беседовать с Громовым. Если разговор – это здание, которое строят совместными усилиями, то они бы воздвигли лишь кривобокий сарай. Они говорили, ругались, постепенно повышая уровень громкости, пока наконец Арсений не треснул кулаком по столу. На что невозмутимый Громов заявил, что спорить с идиотом бессмысленно. – Это точно, – подтвердил его оппонент. Спагетти сварились. Наггетсы поджарились. Арсений достал из холодильника кетчуп и пиво. – Какой кошмар, – пробормотал я, глядя на то, чем он поливает пасту. – И это все, что ты обнаружил? – скривился Строганов, тыкая вилкой в сторону ноутбука. – Негусто… Соцсети посмотрел? – Да. – Я сел за стол. – Вероятнее всего, владельцем является некто Филипп Пивных… – Это прозвище? – спросил Строганов. – Фамилия. И его нет ни в одной соцсети, – спокойно ответил я. – Такое бывает? – поразился Арсений и даже перестал жевать. – Я тоже этой ерундой не увлекаюсь, – усмехнулся Громов. – А знаешь, сколько страниц у Арсения в ВК? – спросил я Громова. – Пять, – недовольно ответил Строганов. – Или шесть. Надо все удалить. – И ни одной настоящей фотографии, – добавил я. – Адреса этого Филиппа я не нашел. Но мы его и так знаем. К сожалению, это вся информация. – Кого вы там разыскиваете? – полюбопытствовал Громов, но Арсений тут же захлопнул ноутбук. Негусто у него с вежливостью. Я думал, что Строганов будет ругаться или насмехаться над результатами моих поисков, но ошибся. – Ты сделал все что мог, – сказал он. – Я и не ждал большего, – прибавил он, как мне показалось, с облегчением. Затем командным голосом провозгласил: – Планы у нас следующие: Василий Михайлович, утром от вас понадобится вся информация о смерти Черняева. Ну, которую добыла полиция, – пояснил он. – И во время доклада Борщевику попробуйте узнать у него… Громов усмехнулся и поправил Арсения: – Это он будет узнавать у меня, а не я у него. – Ну и нормально, – махнул рукой сыщик. – А вы должны будете понять, что знает Борщевик. Вас научить как? Теперь ты, доктор. Завтра… – Подожди, – прервал я его речь. – Я уже забыл… Мне же на работу завтра. – Разумеется. Мы работаем вместе. Едем в МКБ. – Да нет, я про реанимацию… – Поменяйся, попроси кого-нибудь выйти за тебя, возьми отпуск за свой счет, – проявлял он креативность. – У меня нет счета, – ответил я. – Мне, знаешь ли, семью кормить. – Вот-вот, – подхватил мой напарник. – Посадят тебя за убийство Яблочкова и Черняева, и будешь ты из тюрьмы содержать свою семью. – Типун тебе на язык! – Я поморщился так, будто он мне в пиво добавил кетчупа. – И у меня нет столько денег, чтобы продавать все свои дежурства. – Ну вот, какие вы все меркантильные, – теперь поморщился Арсений. – Только о деньгах и думаете. Он вскочил и стал открывать висевшие на стене полки и вытаскивать банки, коробки, пачки. Все было покрыто слоем пыли. – А, вот, нашел. В одной из железных банок оказались доллары. – Доллары в вентиляции? – усмехнулся я. – Сдавайте валюту, Никанор Иванович. – Тоже мне, Воланд, – буркнул Арсений, из чего я понял, что он читал Булгакова. – Держи! – И он передал мне деньги. Затем, подумав, взял часть обратно. – Хотите совет? Бесплатный, – вдруг сказал Громов. – Пока вы тут классику цитировали, я поразмышлял… – Размышления у парадного подъезда! – воскликнул Арсений. – Кстати о классике. Громов кашлянул. – Так вот, ребята, совет мой простой. Вам бы ноги в руки да бежать от МКБ подальше. Я сейчас поясню! – Он решительным жестом, как мужчина с антиалкогольного плаката, остановил возглас Строганова. – За короткий период в нашем центре произошло несколько ЧП. Во-первых, две смерти. Связаны они между собой или нет, еще неизвестно, да и неважно. Во-вторых, если вы правы и Зволдин действительно производил наркоту… и подсаживал на нее сотрудников, то нас просто растерзают. – За что? – удивился Арсений. – Не вы же производили? – Не мы. Но мы отвечаем за порядок во вверенном нам подразделении. Борщевиков и я. Причем отвечаем своей головой. Я не шучу, – добавил он в ответ на улыбку Строганова. – А если и правда Зволдин с Черняевым причастны к смерти Яблочкова, то это криминал. К чему я вам рассказываю. Борщевиков каждый день рапортует в Москву. В том числе и о двух представителях какого-то импортного журнала, которые уже не первый день шарятся по закрытому объекту. А это значит, что завтра-послезавтра из Москвы прибудет комиссия, состоящая из разных э-э… специалистов. Я в этом уверен. И Борщевиков, и я будем стоять по стойке смирно и докладывать им о случившемся… Вы просто не понимаете, кто основал наш центр и контролирует его. Положитесь на мое слово: это очень серьезные и большие люди. – Громов говорил не спеша, чтобы придать своим словам больший вес, чтобы мы поверили ему, не вдаваясь в подробности, о которых он явно не хотел сообщать. – И вы окажетесь у них на крючке. Оба! – Оп-па! – Арсений подкинул вверх вилку и поймал другой рукой. Громов тяжело вздохнул и допил остатки пива. – Доктор, – снова обратился он ко мне. – С этим типом все ясно. – Он кивнул на Арсения. – Но ты мне кажешься разумным человеком… – Мы не имеем к этим смертям никакого отношения. – Меня вновь накрыла тревога, поскольку Громов был абсолютно прав. Мы поперлись в эту МКБ, засветились в винном магазине… Черт! – Я тебе верю, – согласился Василий Михайлович. – Но те, кто приедут разбираться в этом деле… – Он многозначительно замолчал. – А вы их знаете? – поинтересовался Арсений. – Да, – коротко подтвердил Громов и добавил: – И я все-таки очень надеюсь, что яд в мартини не из нашей лаборатории. – Увы! – не скрывая радости, воскликнул Арсений. – Не хотел вас расстраивать. Из вашей. Громов помрачнел, хотя казалось, что больше уже некуда. – У тебя еще пиво есть? Спасибо. Теперь я тебя слушаю. Но Строганов как раз замолчал и стал сосредоточенно копаться в ящике кухонного стола. – Вот, слушайте! Как раз в тему. Ответы на ваши вопросы. – И он поставил старый поцарапанный компакт-диск в музыкальный центр. Зазвучала какая-то жуткая музыка. – Что это? – Громов смотрел на моего напарника, как нарколог на проблемного пациента. – Это «Rage Against the Machine», песня «Убийство во имя». – И он стал подпевать: – «Some of those that work forces! Are the same that burn crosses!» Я, несмотря на подавленное состояние, усмехнулся, глядя на Громова. Его вечно обеспокоенное лицо выражало уже не гнев, не раздражение, а отчаяние. Мне стало его жалко. – Так вот, как поет эта революционная группа, все ваши силовики сильны лишь в одном! – Указательный палец Строганова целил вначале в лоб Громову, а затем переместился на его бицепс. – Ты это на допросе расскажешь, – пришел в себя начальник охраны. – Я вообще не понимаю, за каким чертом помогаю тебе… – Потому что без нас вы не сможете объяснить, как, например, из охраняемой лаборатории пропал яд этой, как ее, энгидрины! – с милой улыбочкой сообщил Арсений. – Еще пива? Послышался скрежет зубовный. – Ну откуда ты такой взялся? – сквозь зубы пробормотал Громов. – Живу здесь с рождения, – пожал Арсений плечами. – Все очень просто… Глава 20