– Я бы тоже хотел рисовать, но не умею. – Да брось, талантливый человек талантлив во всем. – С чего ты взяла, что я талантлив? – хохотнул Ромал. – А я так чувствую, – призналась Алина, – ты все можешь. Костя собирался ответить, но неожиданно раздался громкий свист и грохот. Прямо с потолка посыпались миллионы блесток, за окном начался фейерверк. Люди зааплодировали и закричали, а Костя уставился на свою спутницу и улыбнулся: – Новый год… Алина расхохоталась, схватила его за руки и запрокинула голову, подставив лицо разноцветным лентам, пенопласту и мишуре. Люди наблюдали за фейерверком. Люди зажигали бенгальские огни. Люди наливали шампанское. Костя смотрел на Алину. – Мы полночи резали дождик. – Что? – растерялся парень. Девушка выпрямилась и по секрету рассказала: – Мы с ребятами целую неделю долбили пенопласт, чтобы он походил на снег. А про дождик мы вспомнили только вчера. Так что пришлось до четырех торчать тут, чтобы нам на головы сыпался коктейль из блесток. Тебе нравится? – Ну да. – Я серьезно! – Я тоже, – смутился Ромал и посмотрел Алине прямо в глаза. – Мне очень нравится. Девушка прищурилась, словно обдумывая нечто важное, а потом сказала: – Надо научить тебя. – Чему? – Рисовать. – Да только время зря потратишь. – Ты хотел шестую картину? Вот и нарисуешь ее. Пошли. – Куда? – поинтересовался парень, но ему, честно говоря, было чертовски все равно, куда его заведет Алина. Он просто шел за ней, а куда – без разницы. Из-за алкоголя мысли путались. Костя не понял, как он оказался в такси, а потом – перед коттеджем Селиверстовых, но хорошо запомнил, как они с Алиной жутко ругались, решая, кто должен оплатить поездку. Кажется, заплатили поровну. Алина вошла в дом и стащила туфли. Бросила на пол сумку, пальто и перчатки и, пошатываясь, побрела на кухню. Костя поплыл следом. – Что тут у нас есть? – пробурчала девушка, неуклюже забираясь на стол. Ромал подскочил к ней и поднял руки, страхуя, а она открыла дверцы навесного шкафчика и заулыбалась: – Бинго. – Спускайся. – Что ты больше любишь: ром или текилу? – Я не пил ни того ни другого. – Значит, выберем красивую бутылку. Девушка нагнулась, вытаскивая прозрачный квадратный графин, и лихо спустилась вниз. Ромал взял рюмки, миску с фруктами, блюдо с нарезанными кусочками сыра и послушно поплелся за качающейся хозяйкой. Они спустились в подвал. Алина включила свет. Костя удивленно застыл на пороге, а она улыбнулась и развела руками в стороны: – Мое бунгало. – Как много… краски. – Это же мастерская, балда. Конечно, тут много краски. – Я тебе не балда. – А кто ты мне? Расставляя еду на столике, Костя серьезно задумался над этим вопросом. Кем он был? Почему смеялся над ее шутками? Молчал и слушал, когда она говорила? Следил за тем, как она поправляет волосы? Все это казалось совершенно необъяснимым и новым. – Ты чего? – спросила девушка, заметив, как Костя наблюдает за ней. – Я не… – он стряхнул головой. – Задумался. – Обо мне, что ли? – О картинах. – О картинах, – повторила Алина и улыбнулась, – а что о них думать? Картины надо писать. Давай иди сюда. Тебе кисть побольше или поменьше? – Мне раскраску такую… с циферками. – Ну, хватит. – Я обязательно запачкаюсь. – Наноси краску на полотно, а не на одежду. – Очень полезный совет, – с сарказмом подметил Ромал, а потом расстегнул пиджак и кинул его на табуретку. Стянул белоснежную рубашку и остался в майке. Девушка подключила телефон к колонкам, и из них полилась ритмичная музыка. Ромал хаотичными мазками заполнял светло-бежевое полотно и хмурился каждый раз, когда на майке появлялись бесформенные черные кляксы. Алина стояла совсем рядом и вторым слоем покрывала его художества, закрашивая просветы и дыры. – Я предупреждал, что ты зря потратишь время, – заплетающимся языком напомнил Костя и покосился на подругу, – у меня множество талантов: пирамида такая, высоченная и внушительная – но живопись… в детстве я рисовал руки прямо от головы… – От головы? – Ага. Забывал про плечи и шею. – Так ты безнадежен. – О том и толкую. – Возможно и невозможно – это всего лишь точка зрения… – напомнила девушка и отпила текилы. Кубики льда стукнулись о стеклянную стенку бокала. – Что на самом деле произошло в тот день, когда ты пришел к нам? Костя удивился, услышав вопрос, но не разозлился. Наверное, он много выпил. Ему хотелось поговорить о случившемся не меньше самой Алины… хотелось рассказать о том, что он теперь не общался с мамой. Что порой сидел на крыше и смотрел вниз, как будто в этом не было ничего страшного и опасного. Он хотел сказать, что устал притворяться, что одиночество ему в тягость, что скрывать секреты нелегко, а закрываться от окружающих больно. – Артур сказал, ты нарвался на хулиганов в переулке. – Так и сказал? – Так и сказал. Он восхищается тобой, – призналась девушка. – Не думала, что Артур найдет в себе силы вновь кому-то довериться. Ты же слышал его историю, да? Люди… они такие отвратительные существа. Друзья его вечно предавали. – А я не собираюсь никого предавать. – И вот мы вернулись к тому, с чего начинали… – Алина подступила к Косте, и он на мгновение замер, ощутив опьяняюще сладкий запах, исходящий от ее волос. – Почему ты назвал себя предателем? – Это не я. – А кто? – Родители. – И как ты их предал? – Ушел из дома. – Разве это предательство? – Видимо, – тихо ответил Ромал. – Не понимаю, – отвернулась девушка, чувствуя, как в груди разгорается пожар, – ты не должен позволять им так обращаться с тобой. Да какое они имеют право… – Имеют. – Нет. – Она повернулась к парню. – Это жутко несправедливо! – А жизнь именно такая, – криво улыбнулся Костя, нависая над девчонкой, – жутко несправедливая. Что с нее взять? – И этот человек верит в хеппи-энды.