– Я ушла! – крикнула Нора. – На улицу ни ногой, и не беситесь! Вернусь, когда вы уже будете спать. За прошедшие годы она не раз встречалась с Филлис Лэнгдон. Муж ее работал ветеринаром, оба родом из Дублина. Нора отметила, как умело развернула Филлис автомобиль, восхитилась красивыми кольцами на пальцах Филлис, когда та переключала скорость. Машина тронулась в сторону Блэкуотера. – Поразительно, как много все они знают о спорте и как мало обо всем остальном, – сказала Филлис. – Впрочем, в политике тоже кое-что смыслят, и в географии, а то и в истории. Но вопросы о литературе и музыке всех ставят в тупик. Подмывает спросить, учились ли они вообще в школе. – А кто составляет вопросы? – спросила Нора. – Ох, да вся канитель на мне. Насчет спорта советуюсь. Начинаем с вопросов простых. И у всех есть стандартные вопросники, в которые я вставляю совсем немного своего, просто чтобы они поняли, что им не мешает подготовиться. На прошлой неделе в Монаджире была команда, которая вообще ничего не знала. И даже не смутилась. Попроси их сложить два и два – смотрели бы так, будто им нужно объяснить теорию Эйнштейна. – Наверно, для смеха пришли. – Блаженно неведение, – сказала Филлис. – Я уверена, что некоторые были очень милы, – улыбнулась Нора. – О да, премилые и тупые как пробки. У Финкоуга они свернули направо и больше не разговаривали, пока не очутились за Баллахом. Нора чувствовала, с какой серьезностью относится к делу Филлис, и решила отказаться от легкомысленных реплик в адрес участников, которые не могли ответить на вопросы. Теперь она поняла, почему Нэнси Брофи искала хорошего подсчитывателя баллов. – Кстати, – подала голос Филлис, – у меня для вас припасены блокнот и несколько ручек. Мы начнем с двух раундов вопросов, где нужно выбрать один из двух ответов, с этим и ребенок справится. Это разминка, а потом перейдем к заданиям посложнее, где возможных ответов три, потом четыре, а дальше состоятся пять раундов, где вариантов ответов по шесть, так мы отделим козлищ от агнцев. В первом раунде отвечать должен кто-то один, но в последних разрешается и всей команде. – Наверно, это немалый труд – готовить вопросы, – заметила Нора. – Мне нравится разнообразие, и хорошая команда – ойлгейтская, например – готовится неделю: читают литературу на темы, в которых не особенно разбираются. – Значит, это еще и очень познавательно. – Для некоторых – да, но не для большинства, – сурово ответила Филлис. * * * Филлис ни словом не обмолвилась о Морисе и ничем не показала, что знает: это один из немногих выездов Норы после его смерти. Однако Нора полагала, что Филлис известно все, уж Нэнси Брофи наверняка ее предупредила, и Филлис молчит из деликатности. А значит, и ей самой не стоит признаваться, что она хорошо знает Блэкуотер, куда в юности регулярно каталась на велосипеде и где много лет назад познакомилась с Морисом, они в те годы каждое лето жили там по соседству. Все это она оставит при себе и последует примеру Филлис – отнесется к викторине серьезно, будет крайне внимательна при подсчете баллов. Они прибыли на место, и Филлис удивилась тому, что собрание организаторов назначили в “Этчингеме”, – обычно она в пабы не ходила, но они при первой возможности отправятся в зал при церкви. От предложенных напитков она отказалась. – Нам понадобятся ясные головы, так что обойдемся водой. Возьмем немного льда и пару стаканов. И в зале на столе будет то же самое. Ожидались команды из самого Блэкуотера и Килмукриджа. Нора разлиновывала блокнот и не заметила стоявшего у стойки Тома Дарси из Куша. Он подошел к их столу, как был, все еще в рабочей одежде. – Как дела, Нора? – Том, простите, я вас не заметила, – сказала она. – Вы приехали на викторину? – Смеха ради мы могли бы и остаться, но с тем же успехом можно и не ходить. Уж мы-то, Нора, знаем все ответы. Нора собралась было представить его Филлис, но вовремя вспомнила о ее чопорности – наверняка ей не понравится, что ее знакомят с человеком в рабочей одежде, да еще держащимся столь непринужденно, почти фамильярно. – Как поживает миссис Дарси? – спросила Нора. – В полном здравии. Очень обрадуется, когда скажу, что вас встретил. Так, а с вашей спутницей я знаком? Моей хозяйке лучше докладывать, с кем я вижусь, когда выхожу за порог. – Филлис Лэнгдон, а это Том Дарси, – сказала Нора. Филлис кивнула, но руки не подала. – О, Филлис Лэнгдон! Та, что задает вопросы. Монаджирский кошмар. Нора заметила, как покоробили Филлис эти слова, но Том Дарси не думал возвращаться к барной стойке, явно желая выудить из них побольше, чтобы потом пересказать все жене. – Я слышал, что в Монаджире никто ничего не знал. Было ясно, что Том обращается к Филлис, но та не ответила. – Говорят, они темные, как то, что навалено в свинарнике, и я не о соломе говорю, – не унимался он. – А как дела у ваших в Куше? – осведомилась Нора. – Да сидят без гроша – те немногие, кто там остался. Я вам вот что скажу – вас там отчаянно не хватает. Мы постоянно об этом толкуем. Вы были настоящим украшением нашего пляжа. – Извините, – перебила его Филлис, – но нам скоро в зал, надо рассадить участников. – Эта толпа из Килмукриджа точно не отличит своего локтя от сучка в стене, – сказал Том. – Спросите у них, что такое ГАА[38]. Мигом поставите их на место. Присмиреют тут же и будут себя вести как надо. – Как надо? – со значением переспросила Филлис. – Выпить не желаете? – Нет, спасибо, – ответила она. Нора проводила Тома взглядом, тот направился к стойке и указал бармену на их столик. – Вам чего – “Бабичам”, шерри или бренди? – крикнул он. Нора помотала головой и повернулась к Филлис, которая просматривала вопросы. На щеках у той алели пятна – очевидная реакция на знакомство с Томом Дарси. Бармен подошел к ним с “Бабичамом”, бренди и содовой. – Мы же сказали, что хотим просто воды, – сказала Филлис. – И нам некогда. – Воля клиента для нас закон, мэм, – ответил бармен. – И если вернете стаканы, то можете захватить их в зал. – Да от этого башку просто сносит! – крикнул от стойки Том Дарси. – Вы давно знаете этого человека? – спросила Филлис. – Всю жизнь, – невозмутимо ответила Нора, наливая себе “Бабичам”. – Боюсь, что бренди я пить не могу, мне от него плохо. Она улыбнулась про себя, подумав о бренди. До свадьбы она даже не пробовала спиртного. А как вышла замуж, первым делом отведала шерри, но ей не понравилось. Как-то вечером в этом самом пабе кто-то угостил ее бренди, и в тот вечер она выпила три, а то и четыре рюмки, им с Морисом было очень весело. К концу вечера она безудержно смеялась. Помнится, у стойки торчал Фрэнки Дойл из Эннискорти, а его жена сидела на барном стуле. Нора тогда решила, что они думают, будто она смеется над ними. Фрэнки был коротышкой и наверняка переживал из-за этого. К тому же они с женой в тот вечер мариновались одни, их не позвали в компанию, где все были тоже из Эннискорти. Так или иначе, она ловила их взгляды всякий раз, когда ее разбирал смех. Никто не мог ее унять. С тех пор супруги Дойл с ней не разговаривали. А Нора больше никогда не пила бренди. – Вы где-то витаете, – заметила Филлис. – Витаю, – улыбнулась Нора. – Нам пора, и не стоит нести через деревню выпивку, пусть даже спонсор нашей викторины – “Гиннесс”. В последний раз соглашаюсь встречаться в пабе. Она залпом выпила бренди с содовой. Зал постепенно заполнялся. Кое-кого Нора знала по имени, других только в лицо, а с некоторыми и вовсе не была знакома, но в том, как они стояли в дверях, или жались к дальней стене, или оглядывались улавливалось что-то родное – застенчивость и в то же время раскованность, дружелюбие и настороженность. Ей казалось, что она знает этих людей как себя. Команды представились, и Филлис сделалась сама строгость. Она поминутно вставала, требовала освободить пространство между своим столом и стульями участников, следила, чтобы никто из посторонних не подходил близко и не подсказывал. В каждой команде было трое мужчин и одна женщина. Объяснив правила, Филлис извлекла из сумки секундомер и установила его на интервал в десять секунд. Нора рассматривала соревнующихся. Одного, из Блэкуотера, она знала – это был учитель на пенсии, а сидевшая рядом дама состояла в комитете Ирландской ассоциации сельских женщин. Третий член команды походил на старшеклассника, а четвертый, на ее взгляд, был из фермеров. Когда Филлис заговорила, участники притихли. Как при священнике, подумала Нора, который взошел на кафедру, или при появлении в классе учителя. Первые вопросы оказались до неприличного просты. Но Филлис преподнесла их как мудреные и требующие немалого напряжения памяти. Голос у нее был как у диктора, а некоторые слова резали слух английским акцентом. Нора поняла, что вести счет будет просто, но во втором и третьем раундах заметила, что Филлис косится на ее записи, так как в их подсчетах наметились расхождения. Как только пошли вопросы с четырьмя вариантами ответов, какой-то человек принес Филлис еще бренди с содовой, а Норе – “Бабичам”. Она понятия не имела, кто заказал выпивку, – Тома Дарси она не видела. Когда вариантов стало шесть, блэкуотерская команда вырвалась чуть вперед. Во время раунда вопросов на спортивную тему зал возбудился, как только речь зашла о ГАА. Филлис потребовала тишины и объявила, что следующий раунд посвящен классической музыке. – Сколько симфоний написал Брамс? – спросила Филлис. Нора следила за мужчиной из Килмукриджа. Тот задумался, словно пытаясь вспомнить нечто хорошо ему известное. Когда Филлис предупредила, что включает секундомер, он ответил: – Двадцать пять. Филлис презрительно оглядела притихший зал. Нора уставилась в таблицу с баллами. – Брамс, как известно каждому, написал четыре симфонии, – сказала Филлис. – Двадцать пять – это в самую точку! Следующий вопрос был встречен молчанием. – Сколько симфоний написал Шуман?