— Вы мне дадите телефон Юрия, и мы встретимся с ним в городе, — спокойно пояснила она. — Кстати, Василиса Юрьевна, а вы не хотите попариться в баньке? Говорят, это самый простой способ стать принцессой. Сказку про конька Горбунка читали? Так вот, русская банька, что чан с кипящей водой. Старую шкурку отпарите, новая нарастет. — С моим здоровьем — и париться! — звонко рассмеялась старушка. — Я ж там кони брошу. Конек Горбунок ты мой. — Все будет хорошо, Василиса Юрьевна, — взяв старушку под ручку, Вера повела ее к дому. — Я сама вас парить буду. И Степашка погреется. А то он что-то сопливит. — Думаешь, не вредно мне, парится то? — все еще сомневалась та. — Банька — она только пользу человеческому организму приносит, — твердо заявила девушка. Глава 23 Растопив баню, Вера заварила в кипятке березовые листья. С детства она полоскала этим ароматным отваром волосы. Одноклассницы говорили, что это лучший способ укрепить волосяную луковицу. Тогда Вера смутно представляла, что такое волосяная луковица, но всегда верила, что только благодаря березовому отвару у нее такие длинные и густые волосы. Сегодня она прощалась со своим детством, прекрасно осознавая, что завтра у нее начнется совсем другая жизнь. Жизнь, о которой она боялась даже мечтать. Казавшаяся ей нереальной и недосягаемой, словно звезды, на которые она всегда любила смотреть. Новосибирск потряс ее своей мощью, своим благородным великолепием. Люди, наполнявшие собой его улицы и переходы, казались ей существами с других планет. Стильно одетые, холеные, с надменным выражением на лицах — они явно знали себе цену и, несомненно, безумно себя любили. А Вера не умела себя любить, и в этом была ее самая большая проблема. Только сейчас она начала это понимать. Если бы она относилась к себе по-другому, если бы ценила себя за то, что она есть, то и Саша по достоинству оценил бы ее. Тогда врожденное волчье чутье наверняка подсказало бы ему, что рядом с ним находится настоящая женщина. Женщина с большой буквы. И сейчас Веры была уверена, она обязательно станет именно такой. Фортуна была на ее стороне. Она буквально дышала ей в лицо и требовала немедленно начать действовать. Она сделала ей бесценный подарок, и Вера сумеет им правильно воспользоваться. Робкий дымок, неловко выбираясь из трубы, поднимался все выше и выше, рассыпаясь среди тяжелых облаков мелким бисером. Вера, как завороженная, провожала его взглядом, отчего-то обижаясь на него, что он так стремится в высоту, так легко покидает свое надежное убежище и растворяется в неизвестности. Словно и не было его робости, его невесомости и стремительности. Степашка стоял рядом с ней и тоже молча наблюдал за расплывчатой струей дыма. Он думал о чем-то своем, видимо, очень важном и серьезном, потому что малыш постоянно морщил лобик и беззвучно приоткрывал ротик, словно общаясь с кем-то невидимым. — Веа, — подергал ее за руку мальчик. — Я босе не качу икать кад. Я качу домой, к маме. А кадов на самом дее не бывает. Это все каски. — Нельзя так легко прощаться со своей мечтой, — проникшись невероятной нежностью, Вера взяла мальчика на руки и прижала его к себе. — Поверь мне, малыш, клады существуют. Надо только научиться их искать. Хотя, бывает и так, что они сами тебя находят. Жизнь вообще удивительная штука. Порой в ней случается невозможное. — Веа, отвези меня к маме, — всхлипнул мальчик и оттолкнул от себя Веру. Тоненькая иголочка вновь вонзила острие в ее сердце. Вера чуть не задохнулась от нестерпимой боли, разорвавшей ее грудь. — Степашечка, родной мой мальчик, твоя мама уехала, — зашептала она. — Ей пришлось это сделать, потому что… потому что… — Посему? — глаза мальчика вмиг наполнились слезами, страх неизвестности отчетливо заплескался в их глубине. — Потому что у твоей мамы такая работа, — попыталась улыбнуться Вера. — Ты знаешь, что она у тебя журналист? — Да, — неуверенно отозвался мальчик. — А это кто? — Это человек, который ездит по всему миру, делает всевозможные репортажи, а потом их показывают по телевизору или публикуют в газетах, — объяснила девушка. — И твоя мама поехала в одну очень далекую страну делать репортаж про беженцев из Ирана. Потом про это напишут в газете. И твоя мама получит большой гонорар. И сможет увезти тебя на море, и арендовать белоснежную яхту. А там и до клада рукой подать. Главное — верь в мечту. И тогда все получится. Чем дольше говорила Вера, тем больше округлялись глаза мальчика. В завершение ее монолога они напоминали два огромных блестящих блюдца. — А кто такой этот Иан, — шепотом спросил малыш. — Он маму не обидит. — Иран — это страна, — улыбнулась она. — И там никто твою маму не обидит. Журналистов везде уважают и ценят, потому что они выполняют очень важную и полезную работу. Они несут информацию людям. А информация в наше время — это все. — Значит, моя мама делает все? — мальчик даже раскинул в стороны руки, пытаясь продемонстрировать огромную значимость маминой работы. — Можно сказать и так, — кивнула Вера. — Поэтому нам остается только ждать. Столько, сколько будет нужно. — Да, скока бует нузно, — вытянувшись по струнке, медленно произнес мальчик. — Вот и молодец! — обрадовалась Вера. — Вон и Василиса Юрьевна идет. Значит, пора мыться. — Не хочу, — сделал испуганные глаза мальчик. — Баня — это плохо. Я не люблю ее. — Но мыться все равно надо, — направляясь в баню, сказала она. — Ты же грязный, как чертенок. Ты сегодня не только пыль по всему дому собрал, но и грязь по всему огороду. И не переживай, я тебя первым искупаю. Парить не буду. Так что это почти то же самое, что в ванне искупаться. — Веруня, а ты уверена, что мне там плохо не станет? — следом за Степашкой забеспокоилась Василиса Юрьевна. — Что ж вы так мне не доверяете? — изобразила негодование Вера. — Все будет хорошо. Вы оба мне потом спасибо скажете. — Дай Бог, дай Бог, — опасливо проговорила старушка и захлопнула за собой тяжелую дверь. Как и обещала, первым Вера искупала Степашку. Отчаянно повизгивая, он все же позволил пошоркать себя грубой мочалкой. А когда Вера вылила на него тазик прохладной воды, мальчик пришел в полный восторг и признался девушке, что все было «куто». — Я же говорила, что тебе понравится, — закутывая его в махровое полотенце, весело заметила она. Вера унесла мальчика в дом, одела и усадила перед телевизором. — Пойду попарю Василису Юрьевну, а ты пока мультики посмотри, — пощелкав пультом, она нашла детский канал. Василиса Юрьевна страдальчески охала, пока Вера легонько похлопывала ее веником. Но, выйдя в предбанник, тут же заявила: — Я не принцесса, я — королева. — С вашей-то статью — конечно, — рассмеялась Вера. Отправив Василису Юрьевну домой, девушка накинула на себя халат и пошла к погребу. На этот раз ступеньки она не считала. Не напугал ее и дикий визг мыши, забившейся в страшной судороге под ее правым ботинком. Она лишь досадливо хмыкнула и с противным чавкающем звуком подняла ногу и переставила ее в другое место. Потом Вера долго не могла заставить себя направить луч фонаря на полку, где был спрятан пакет. Наконец, решившись, она осветила верхний стеллаж и замерла. Ощущение нереальности происходящего не покидало ее и страх того, что за банками ничего не окажется, преобладал над здравым смыслом. Приглушенное, очень осторожное шуршание вывело ее из ступора. Вера вздрогнула, положила фонарь и скинула хрупкие стеклянные емкости на пол. Сладкий аромат смородины тут же вытеснил запах сырости и затхлости. И черная земляная нора самым удивительным образом преобразилась в уютное теплое жилище. Словно сквозь туман Вера видела, как вытянулась ее рука, как промелькнув в слабом свете фонаря, она исчезла в темноте, и как вынырнула оттуда, стискивая длинными худыми пальцами черный пакет. Запах смородины стал еще сильнее, он застревал у нее в горле, мешал дышать, обволакивая его невидимой приторно-сладкой пленкой. Вера прижала пакет к груди и мигом вскарабкалась наверх. Фонарь так и остался лежать на полу включенным. В его неясном свете Вера отчетливо увидела черного паука. Она даже смогла заглянуть в его круглые, блестящие, как драгоценные камни, глаза. Кажется, он насмехался над ней. — Спасибо, что сберег для меня этот клад, — улыбнулась ему Вера и с грохотом захлопнула тяжелую дверь. Вечерняя прохлада обжигала лицо, нервная судорога сотрясала тело, зубы выстукивали канкан, и сердце вторило их бешеному ритму, разрывая грудь на части. Вера почти бежала по узкой тропинке, будто за ней гнался кровожадный маньяк. Она отчетливо слышала его шаги. Порой он наступал ей на пятки и дышал в затылок. Тогда она вздрагивала и ускоряла темп. Заскочив в спасительное, успокаивающее банное тепло, она закрылась на крючок и облокотилась спиной на протопленную стену. Самые невероятные мысли бешеным потоком проносились в голове. Она пыталась ухватиться хотя бы за одну из них, но у нее ничего не получалось. Тогда она швырнула грязный пакет на пол, сверху бросила халат и зашла в парильню. Горячий влажный воздух вмиг наполнил легкие, растекся по напряженным мышцам и суставам, расслабляя и успокаивая их. Вера забралась на полку и вытянулась на ней в полный рост. Постепенно сердце вернулось на свое обычное место, освободив гортань. В голове все прояснилось и, Вера, наконец, смогла схватить за пышный хвост постоянно ускользающую мысль. За этими деньгами рано или поздно придут. Либо сам Саша, либо люди, у которых он их украл. Не обнаружив пакет с наличными, они обрушат весь свой гнев на ничего не подозревающую Василису Юрьевну. Получается, Вера подставляет под удар близкого человека, так много сделавшего для нее. Значит, придется ей все рассказать. И уговорить уехать из этого дома. Навсегда. В конце концов, теперь Вера вполне может вернуть старушке потраченные на покупку дома деньги. Теперь она может все. Почти все. Две черные бусины насмешливо посмотрели на нее из темноты, и Вера открыла глаз. Бревенчатый, грубо сколоченный потолок угрюмо нависал над ней. Черный проем окна, будто путь в бездну, затягивал ее душу внутрь. Вера уже не понимала, струйки пота стекают по ее спине или липкий страх обволакивает ее со всех сторон. Оставаться здесь одной больше не было сил. Поэтому она спрыгнула с полки, вылила на себя тазик воды и вышла в предбанник. Тугие пачки с долларами рассыпались по полу. Непроглядная ночь завистливо смотрела на них из окна. Воровато оглянувшись по сторонам, Вера принялась заталкивать их в пакет. Но почему-то они никак не хотели туда помещаться. Она утрамбовывала их сильнее и сильнее, но они по- прежнему вылезали наружу. Словно насмехаясь над ней, высовывали свои зеленые острые язычки. Пришлось опять высыпать деньги на пол и аккуратно, преодолевая холодящий все внутри ужас, пачку за пачкой складывать их назад. С Василисой Юрьевной Вера столкнулась на пороге дома. Она чуть было не свалила с ног худенькую старушку, настолько стремительно ворвалась в дом. — Черти за тобой что ли гонятся? — замахала тонкими ручками старушка. — Так и убить можно. Я едва на ногах устояла. А так бы прямехонько темечком на косяк приземлилась. — Извините, — прошипела запыхавшаяся Вера. — Торопилась. Боялась, что вы меня потеряли. Что-то я в баньке совсем счет времени потеряла. Пока парилась, не заметила, что на улице стемнело. В последний раз как никак. Вот и насладилась по полной. — Оно и видно, — крякнула старушка. — Прямо на лице твое наслаждение написано. А чего ты за спиной прячешь? Неужели клад все таки отыскала? Вот Степашка наш обрадуется. Василиса Юрьевна мягко, негромко рассмеялась, а Вера вытащила из-за спины пакет и показала старушке его содержимое. — Ешкин хвост! — охнула та и прикрыла рот ладонью. — Это откуда ж такое богатство? — Из погреба, — спокойно ответила девушка. — Так что вы, когда про клад говорили, будто в воду глядели. — И кто его там для тебя сберег? — забеспокоилась старушка. — Как бы твой клад следом за собой беду не приволок. — Может приволочь, Василиса Юрьевна, может, — нахмурилась Вера. — Пройдемте в дом. Нам надо с вами серьезно поговорить. — Веа, а тебя потеляли! — повис у нее на поясе Степашка. — Я дазе бабулю за тобой отпавил. Подем кале теевизол матеть. Вдуг так маму показут. — Степашечка, ты пока сам посмотри, — потрепала его по волосам Вера. — Только очень внимательно. А мы с Василисой Юрьевной чайку попьем, и я к тебе приду. — Тока быстла, — предупредил Степашка и убежал в зал. Василиса Юрьевна поставила на плитку чайник и села за стол в позе «я — вся внимание». Сложив руки на коленях, как примерная ученица, она вытянулась по струнке и выжидательно посмотрела на Веру. — Даже не знаю, с чего начать, — пожала плечами девушка. — С денег начинай, — посоветовала ей старушка. — Это Сашины деньги, — вдохнув поглубже, на одном дыхании выпалила Вера. — Точнее, деньги, которые он украл. Видимо, он не нашел для них лучшего места, чем наш погреб. Я нашла их случайно. Когда сегодня утром полезла за вареньем. Сначала очень обрадовалась, а потом мне стало страшно. Наверняка, за ними придут. Не сегодня, так завтра. Это очень большая сумма, чтобы так просто про нее забыть. Поэтому вам опасно здесь оставаться. Деньги за дом я верну. — Как хорошо ты все придумала, — хмыкнула старушка. — Только меня спросить забыла, хочу ли я уезжать. — Василиса Юрьевна, неужели вы не понимаете, что это вопрос жизни и смерти?! — ошарашенная ее словами, Вера не смогла сдержать негодования. — Если вы останетесь здесь, вас могут убить. Вы даже не представляете себе, какие это страшные люди! За деньги не переживайте. Я верну вам все до копейки. Купите дом в другой деревне, подальше отсюда. И будете жить спокойно, а не вздрагивать каждый раз, когда возле ваших окон затормозит машина. — За меня не переживай. Ты даже представить не можешь, сколько я за свою жизнь натерпелась и чего насмотрелась. Да меня и сама смерть теперь напугать не сможет. Кишка у нее тонка. А ты меня бандюками страшишь. Ничего они мне не сделают, Верунь. Откуда мне знать про какие-то там деньги? Про то, куда ты подалась? Зять мне домишко в деревеньке покупал. Он же все документы оформлял. Я — немощная старуха, которую смерть то и дело по башке клюкает. Того и гляди ум последний вышибет. Какой с меня спрос? А захотят с зятем пообщаться — так всегда пожалуйста. Мало им точно не покажется. — Все равно мне страшно за вас, — сдавленно произнесла Вера. — Вы мне, как родная. У меня близких людей всего двое, вы и Степашка. И если с вами что-то случиться, я никогда себе этого не прощу. — Я тебе обещаю, что со мной все будет хорошо, — хитренько, по-лисьи ухмыльнулась старушка. — Бабка я живучая. Шестьдесят пять лет прожила и еще столько же прожить планирую. Здоровья у меня на десятерых хватит. Силы и того больше. Так что я еще на свадьбе твоей отплясывать буду. Всех твоих подруг перепляшу. А у тебя на свадьбе много девок будет. Звонко они будут каблучками по полу выстукивать. — Какая свадьба, Василиса Юрьевна?! — глупо хихикнула Вера и, сильно смутившись такой реакции, тут же покраснела. — Не будет никакой свадьбы. Мне никто не нужен. Славы этого двуличного хватило. Всю мою жизнь с ног на голову перевернул. — Наоборот, на ноги тебя поставил, — ласково посмотрела на нее собеседница. — Если бы не он, ты бы всю жизнь прожила в этой деревушке. Тебе тридцать лет, а ты и жить еще не начинала. Жила одними мечтами и фантазиями. Представляла себя героинями великих произведений, а сама боялась высунуть нос из своей тоненькой скорлупы. Так нельзя, Вера. Ты достойна большего. Я это сразу поняла, как тебя увидела. И у тебя будет большое будущее. Я знаю это точно. Можешь даже не сомневаться. Положенную судьбой корзину страданий ты опустошила. Поэтому теперь готовься принимать подарки судьбы.