Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 30 из 44 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Юра, это ты? — дрожащим голосом поинтересовалась Вера. — Ты кого-то еще ждешь? — усмехнулся мужчина. — А я думаю, чего ты без предупреждения в деревню рванула. Теперь все понятно. Еще никогда Вера не была так рада его видеть. Точнее, она никогда не была рада его появлению. Но в этот раз его неожиданный визит привел ее в полный восторг. Она распахнула настежь дверь и прямо в чем мать родила кинулась мужчине на шею. — Миленький мой, родной, как здорово, что ты приехал, — быстро говорила она и целовала его в шею. — Какой же ты молодец! Какая умница! Ты такой умный, такой сообразительный! Ты самый замечательный мужчина в мире! — И чего у нас тут происходит?! — прервал ее дифирамбы строгий голос Василисы Юрьевны. На секунду Вера замерла, а потом начала медленно оседать на пол. Опустившись на корточки, она задом попятилась назад в баню. Только сейчас Вера поняла, в какую ужасную ситуацию попала из-за своей чрезмерной мнительности и эмоциональности. Теперь Василиса Юрьевна знает про ее нежную дружбу с Юрой. Сейчас же она выгонит ее из дома поганой метлой и будет полностью права. Никаких оправданий для себя Вера не находила. Да и как можно себя оправдать? Василиса Юрьевна сделала для нее столько добра, а она закрутила роман с ее зятем. Притом, не по большой любви, а из чистого расчета. Ворованных денег ей едва хватило на многочисленные операции. А еще ей нужно было есть, во что-то одеваться, кормить Степашку, оплачивать услуги няни… Избежать позора ей не удастся. Возвращаться в дом ей придется в любом случае. Там остались ключи от машины и документы. Степашка ни за что не согласится подождать ее в бане или на улице. Значит, сейчас ему предстоит узнать про маму нелицеприятную правду. Другого выхода у нее не было. Смирившись со своей участью, Вера решительно натянула на себя свой старенький халатик, завернула Степашку в полотенце и взяла его на руки. — Так мы и не помылись, — грустно вздохнул мальчик. — Придется спать грязными. Как два поросенка, Ниф-Ниф и Наф-Наф. Ты кем будешь? Мам? Тебе кто больше нравится Ниф-Ниф или Наф-Наф? — Мне все равно, — ступив в ночную прохладу, поежилась Вера, и быстро пошла к дому. — Тогда я буду Наф-Нафом, — продолжал рассуждать мальчик. — Потому что он самый умный. И я чем-то на него похож. Недавно показывали про них мультик. Я смотрел на Наф-нафа и представлял, что он — это я. Вера была уверена, что Василиса Юрьевна не пустит ее даже на порог. И очень удивилась, когда не обнаружила на крылечке свои разбросанные вещи. В доме было тихо. Лишь заунывно посвистывал закипающий чайник. Она покрепче прижала к себе мальчика, скинула тапочки и зашла в спальню. — Степашечка, нам нужно срочно возвращаться домой, — тоном, не терпящим возражений, сообщила Вера и поставила мальчика на кровать. Так было удобнее его одевать. Глаза мальчика вмиг наполнились слезами, а губки задрожали. — По дороге мы купим шашлык в лаваше, — попыталась успокоить она Степашку. — Как ты любишь. И еще купим… — Не надо ничего покупать, — раздался строгий голос Василисы Юрьевны. — Сегодня вы никуда не поедете. Во-первых, на улице — ночь, а во-вторых — нам с тобой нужно серьезно поговорить. Корми своего мальца блинами и укладывай его спать. У Степана сегодня был тяжелый день. Ему нужно отдохнуть. — Слышала, чего бабушка скомандовала? — деловито поинтересовался мальчик. — А старших надо слушаться. Ты сама так говоришь. Значит, остаемся здесь. Ура! Степашка высвободился из полотенца и, размахивая им в воздухе, запрыгал по кровати. — Думаю, для всех будет лучше, если мы сейчас уедем, — стоя спиной к Василисе Юрьевне, неуверенно сказала Вера. — Без тебя знаю, как будет лучше. Не тебе меня учить. Чего ж ты от меня лицо прячешь? Стыдно что ль? — Очень стыдно, — призналась Вера. — Знаю, что очень виновата перед вами. Но оправдываться не буду. У меня не было другого выхода. — Был, — легкая ладонь Василисы Юрьевны легла Вере на плечо. — Только ты не захотела его искать. Ленивая нынче молодежь пошла. Жуть, какая ленивая. Легких путей все время ищет. Так и ты. Взяла то, что само в руки шло. А теперь не знаешь, как от этой ноши избавиться. Всегда так бывает, когда чужой груз себе на плечи взваливаешь. — Простите меня, Василиса Юрьевна, — запнулась Вера. — Если сможете. — Главное, чтобы ты сама смогла себя простить. Одевай своего мальца и приходите на кухню блины есть. Пока не остыли. Глава 27 Блины, как и все блюда Василисы Юрьевны, удались на славу: золотистые, пышные, ароматные. И, судя по довольному личику Степашки, очень вкусные. Мальчик доедал четвертый блин, а Вера не могла попробовать и кусочка. Горло скрутилось в тугой комок и не пропускало внутрь пищу. Не поднимая глаз от тарелки, она исподтишка наблюдала за Степашкой, который сидел рядом и непрестанно болтал, за что Вера была ему безумно благодарна. Наевшись «до отвала», как высказался мальчик, он убежал в зал. На кухне сразу повисла напряженная тишина. — А где Юра? — густо покраснела Вера. — Выгнала я его, кобеля такого, — спокойно сообщила старушка. — Сказала, чтоб домой, к жене катился. Я разврат не приветствую. — Почему меня не выгнали? — поинтересовалась Вера. — Если не ты, то была бы другая, — помолчав несколько секунд, ответила пожилая женщина. — Юрка всегда жутким бабником был. Его не переделать. Дочь прощала его похождения. Она и до сих пор свято верит, что все мужчины гуляют от своих жен. Мягкотелая она очень. Непонятно, в кого такая получилась. Муж у меня политиком был. Очень жесткий, характерный, требовательный. Я всю жизнь творческим коллективом руководила. Сама знаешь, какая это работа. А дочь настоящей размазней выросла. И Юрка этим пользуется. Да и кто бы пользоваться не стал? Не заслуживает она его уважения. К ее словам он никогда не прислушивался. Она его к совести взывает, а он в телевизор пялится. Ее монологи для него, что ветер. Да и Бог с ним. Главное, что семью не бросает. Троих детей дочери одной не потянуть. Сама она не работала никогда. Хоть и имеет диплом о высшем образовании. На последнем курсе Машеньку родила. Черед два с половиной года Мишу. Следом — Валечку. Когда ей было работать? И Юрку она любит. Смотрит на него, как на божество. Каждое его слово ловит. Даже смотреть неприятно. Он баб чуть ли ни в дом водит, а она ему тапочки на пороге обувает. Это даже хорошо, что он с тобой встречается. У тебя нет резона его из семьи уводить. Да и должок у тебя передо мной. Девушка ты не подлая, совестливая. Так что переманивать его на свою сторону не будешь. Я правильно говорю? — Абсолютно, — подтвердила ее слова Вера и впервые за время позднего ужина посмотрела на Василису Юрьевну. — Все таки вы — удивительная женщина. Мудрая и всепрощающая. Непонятно лишь одно. Почему вы позволили ему заселить вас в эту глухомань? Этот дом на ладан дышит. До ближайшего магазина — километр. Ведь Юра далеко не бедный. Деньгами любит сорить. — Мне его грязные деньги не нужны, — нахмурилась пожилая женщина. — Счастья они все равно не принесут. Да и чем здесь плохо? Тихо, спокойно, птички чирикают по утрам. На столе все свое, натуральное. Для хорошо сохранившейся, почти молодой женщины, каковой являюсь я, — это идеальное место.
— Да уж, — усмехнулась Вера. — Идеальнее просто не придумаешь. Вам бы на морском побережье жить. Вот там действительно благодать. Мы со Степашкой ездили бы к вам в гости. — Вас, пожалуй, дождешься, — глухо крякнула старушка. — Там точно дождетесь. Это я сюда ехать не хотела. Плохие воспоминания. К тому же, боялась, что соседи меня узнают. — Тебя родная мать — и та не узнает, — заявила Василиса Юрьевна и многозначительно посмотрела в Верину тарелку. — Труд мой не уважаешь? Я ведь ради вас старалась. Могла бы хоть ради приличия один блин съесть. Пытаясь реабилитировать себя в глазах хозяйки, Вера засунула в рот целый блин и даже закатила глаза, изображая безграничное удовольствие от съеденного. — Подхалимка, — довольно подметила старушка. — Василиса Юрьевна, давно хотела у вас спросить, — дожевывая блин, начала Вера. — Давно заметила, что Юра явно побаивается вас. Хорошо зная его прошлое и взрывной нрав, я всегда этому удивлялась. — Однажды я спасла его шкуру, — улыбнулась хозяйка. — Сколько раз уже об этом пожалела! — Вы? — удивилась Вера. — Было дело. Юрке грозила тюрьма. Его подозревали в том, чего он не совершал. Я провела собственное журналистское расследование и вышла на настоящего преступника. Хотя Юрка на тот момент творил дела и похлеще. Да и не его я пожалела, а дочку родную с двумя маленькими детьми. После этого он меня зауважал. Даже стал считаться с моим мнением. — Скажите, только честно, — опустила глаза Вера. — Вы действительно не сердитесь на меня? — Нет, — коротко ответила старушка. — Если ты еще и посуду помоешь… — С радостью! — не дав закончить ей, Вера вскочила со стула и принялась собирать грязные тарелки со стола. Вера была рада, что все так получилось. Что Василиса Юрьевна узнала про них с Юрой. Носить в себе этот груз и постоянно мучиться от угрызений совести было невыносимо. Она и сама хотела признаться. Но только не сегодня, а перед самым отъездом. Вера была уверена, что Василиса Юрьевна выгонит ее, как только узнает правду. Поэтому хотела побыть с ней два последних дня. Но все получилось как нельзя лучше. Ледяная вода обжигала руки. Хотя раньше эта температура казалась ей вполне комфортной. Она даже умывалась под ледяной струей. Как же быстро человек привыкает к хорошему. Когда Вера поставила на сушилку последнюю чистую тарелку, ее пальцы практически не гнулись. Она попыталась отогреть ладони дыханием. — Замерзли, — понимающе кивнула Василиса Юрьевна. — Сначала у меня тоже так было. Потом ничего — привыкла. — А я наоборот, отвыкла, — попыталась согнуть заледеневшие пальцы девушка. — Степашка твой на диване уснул, — старушка обхватила руками правую Верину ладонь и принялась растирать ее сухонькими ладошками. — Давай, я с ним лягу. Давно я с маленькими не общалась, не нюхала их, не обнимала. А ты в спальню иди. — Хорошо, — легко согласилась Вера. Приятное тепло пошло вниз от запястий. Перед тем, как лечь спать, Вера распахнула окно и с удовольствием вдохнула свежий деревенский воздух. В последнее время она совсем не могла дышать в городе. Ей казалось, что ядовитый воздух душит ее, оседает на стенках легких и поднимается вверх зловонными парами. И сейчас она явно ощущала, как ее дыхательные органы очищаются, с облегчением выталкивают наружу скопившийся в них хлам. Легкое дуновение ветра — и… что-то тяжелое повалило ее на спину. Словно мешок с картошкой свалился сверху. Чья-то огромная ладонь закрыла рот и с силой вдавила голову в пол. — Думала, я тебя не узнаю? — зашипело в ухо. — Надеялась спрятаться от меня за чужим лицом? Напрасно. Я знаю про тебя все. Хотя сначала, надо признаться, не поверил. Целую неделю пас тебя возле редакции. Письмо по электронке отправил, даже позвонил — думал, ты запаникуешь и как-то выдашь себя. Но не тут-то было. А вот тело тебя подвело. Я ведь хорошо его запомнил. Каждую выпуклость, каждый изгиб. Оно осталось у тебя прежним. Все такое же упругое — здоровое деревенское тело. Как же я тосковал по нему в тюрьме. Пойдем ка, девочка, сначала в коечку. Вспомним былое. А потом поговорим. Ты подробненько расскажешь мне, на что денежки мои потратила. И вместе мы решим, как ты будешь их возвращать. На панель пойдешь или другой способ найдешь. Чужая холодная рука грубо ощупывала ее тело, пробираясь все ниже. Она становились все настойчивее, все сильнее. Второй рукой он продолжал зажимать ей рот. От нее пахло тухлятиной, и Веру начинало тошнить. Она глухо застонала. Чем привела мужчину в полный восторг. — А ты все та же неугомонная тигрица! — по-звериному прохрипел он. — Сейчас я уберу руку. Только не вздумай орать. У меня с собой пистолет. Если бабка с мальчишкой сюда войдут, то я их пристрелю. Терять мне все равно нечего. — Немедленно отпусти меня! — потребовала Вера, как только он убрал руку с лица. — Мне больно! — Сейчас тебе будет еще больнее, лживая тварь, — злобно прошипел он и до боли стиснул ее запястья. — Я порву тебя на мелкие кусочки. Ты знаешь, сколько лет у меня бабы не было? У меня сперма уже в горле булькает. А через полчаса она будет булькать в тебе. Во всех возможных местах. Даже в мозгу. Буду трахать тебя до тех пор, пока ты не станешь молить меня о пощаде. Потом на панель тебя отправлю. Денежки мои отрабатывать. Пока все до копейки не вернешь. Хотя есть другой вариант. Разведи на бабло своего Юрика. Он же тебя любит. Я в этом уверен. Такую бабу, как ты, невозможно не любить. — Ты — мерзкая, похотливая скотина! — плюнула в лицо Вера и, напрягшись, как струна, попыталась вырваться из его железных рук. Но не смогла даже пошевелиться. Распятая, вдавленная в твердый пол, она лишь билась в слабых конвульсиях, а он тихо смеялся, наблюдая за ней сверху вниз. Кричать она боялась. Саша не пожалеет ни Василису Юрьевну, ни Степашку. Он действительно пристрелит их. Вскоре силы оставили ее, и она обмякла. Почувствовав слабость своей жертвы, он вновь навалился на нее и одним рывком перевернул на живот. Вера больно ударилась лбом об пол. Перед глазами поплыло, и она вновь застонала. Сзади лязгнула металлическая пряжка ремня, и она поняла, что пропала. — Веруня, у тебя все в порядке? — раздался сонный голос Василисы Юрьевны. — Скажи, что у тебя все хорошо, — зашипел мужчина. — Иначе старухе — кранты. — Страшный сон приснился, — глухо отозвалась Вера. Видимо, удовлетворившись ее ответом, старушка затихла. Горячее дыхание мужчины вновь обожгло ее шею. Веры закрыла глаза и прикусила нижнюю губу. Ради спасения близких ей придется терпеть. Другого выхода она не видела. А потом она его найдет и застрелит. Где бы он ни был. Куда бы ни прятался. Она его даже из под земли достанет. В голове взорвалась яркая петарда, и яркий свет пробился сквозь плотно стиснутые веки. Вера подумала, что умерла, не пережив позора. И даже успела удивиться, что смерть пришла к ней так легко и неожиданно. — Быстро слез с нее, вонючая мразь! — отчетливо услышала она голос Василисы Юрьевны. — Иначе я сделаю из твоей голой жопы решето. И яйца по стенке размажу.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!