— Один раз — не беда, — совсем загрустила старушка. — Верунь, курицы еще много осталось. Я ведь на четверых рассчитывала. Пропадет еще. Может, позовешь старика своего? Пусть поест. — Конечно, позову! — не стала больше мучить хозяйку Вера. — Только ты не подумай, что мне его жалко, — заторопилась старушка. — Курицу мне жалко, а не его. И еще, руки не забудь помыть. А то перед людьми стыдно будет. — Я и так в баню шла, — вспыхнула Вера. Что с ней происходит? Ведет себя, как неразумное дитя. А ведь ее даже школьная учительница чистюлей называла. Не говоря про отца. Это она его постоянно гоняла в баню и заставляла менять рубашки каждый день. В ответ он недовольно фыркал и называл ее фифой, но все дочкины требования беспрекословно выполнял. Когда отец, умер, все внимание она переключила на одинокого дядю Колю. Через неделю он стал выглядеть совсем другим человеком, ухоженным, гладко выбритым, в выцветшей, но идеально чистой одежде. Вскоре к нему начала захаживать тетя Ася. Но чем-то она ему не приглянулась. Как сказал дядя Коля, не к душе пришлась. В общем, ничего у них не вышло. Вера во второй раз намыливала руки, когда в узкое окошко тихонько поскреблись. Сердце подпрыгнуло к горлу, и она прижалась вмиг взмокшей спиной к теплой стене. Надо было взять с собой ружье. Теперь везде нужно носить с собой оружие и постоянно быть начеку. Вера прислушалась. Снаружи не доносилось ни одного звука. Даже Дружок вел себя подозрительно тихо. Может, заснул? Наверное, расшатанные нервы дают о себе знать. Скорее всего, еще долго ей будут слышаться подозрительные звуки и видиться расплывчатые образы. Вера несколько раз глубоко вдохнула, чтобы успокоить гулко бухающее в груди сердце. Постепенно дыхание нормализовалось. Она на цыпочках прокралась к двери, выглянула наружу и обомлела. Возле крылечка, спиной к ней стоял высокий, хорошо сложенный мужчина чуть за пятьдесят. В стареньком, но опрятном пиджачке, идеально отутюженных брюках — таких в деревне никогда не было. Видимо, к Василисе Юрьевне заявился еще один гость из города. А еще говорит, что женихов у нее недостача. Если он прикатил за дамой сердца в такую даль, то это о чем-то говорит. Точнее, даже кричит, и ни о чем-то, а о самых глубоких чувствах. Видимо, не получится у нее ничего с дядей Колей. Тихий пьяница и в подметки не годится этому кавалеру. Распаленная подобными мыслями Вера решительно подошла к пожилому мужчине. — Вам кого? — не поздоровавшись, спросила она его затылок. Надо же, у него даже не видно проплешин! Хотя вся голова седая. — Верунь, чего это ты мне выкаешь, — развернулся мужчина и удивленно выкатил на нее круглые, светло-голубые глаза. — Сначала в бане от меня прячешся, а потом выкать начинаешь. Может, я обидел тебя чем? Так я не со зла. Не дуйся. Ты ведь мне, как доча — сама знаешь. Не в силах вымолвить и слова, Вера молча открывала и закрывала рот. Звуки категорически отказывались выходить наружу, застревая где-то на середине пути между мозгом, их порождающем, и горлом, их формирующем. А сказать ей хотелось многое. Поэтому она решила выразить мысли другим способом. Вера подошла к мужчине вплотную, уткнулась лбом в его грудь и всхлипнула. — Ты реветь что ли вздумала? — заволновался дядя Коля и, нежно взяв Веру за подбородок, бережно приподнял ее голову. — Ну чего я тебе сделал-то? Ничего не пойму… Ты прости меня, если что не так. Я все исправлю. Все сделаю, как ты скажешь. Только не реви. — Ничем вы меня не обидели, дядя Коля, — не выдержав, все же заплакала Вера. — Даже наоборот. Я ведь и не надеялась, что когда-нибудь вновь увижу вас таким. Думала, что вы потерянный человек, леший, домовой. Это вы простите меня, пожалуйста. — За что это? — смутился он. — За то, что я в вас не верила, — Вера вновь уткнулась лбом ему в грудь. — Так… ничего, — будто не зная куда пристроить руку, мужчина положил ее Вере на голову. — Я и сам в себя давно не верю. Ты только выкать переставай, Верунь. Чего ты, как чужая. Быстрый топот замер на крылечке. Одним глазом Вера выглянула через плечо пожилого мужчины. Степашка с открытым ртом и занесенной вверх ногой, так и не успевшей сделать очередной шаг, замер на пороге. — Дедушка?! — не поверил глазам мальчик. — Вы чего, сговорились все что ль? — еще больше смутился он. — Своих не признаете. — Дедушка, — удовлетворенно заметил Степашка и опустил ногу на землю. Правда рот он по- прежнему держал открытым. Мальчик обошел вокруг дяди Коли и даже подергал его за рукав. Хотел убедиться, не мерещится ли ему этот импозантный мужчины. Как выяснилось — не мерещится. И довольный, сытый мальчик побежал к Дружку. Пес встретил его радостным повизгиванием и предложил Степашке длинную палку. Мальчик сразу же понял, на что намекает пес, и стал отбирать у него деревяшку. Завязалась веселая игра, в которую Вера играла с Дружком, со своим Дружком. — Ты вовремя, дядя Коль, — взяла себя в руки Вера. — Я как раз за тобой собралась идти. У нас там курочки осталось немного. Как раз для тебя. — Она послала? — шепотом спросил он и глазами указал на дом. Вера улыбнулась и утвердительно кивнула. Мужчина прокашлялся, одернул лацканы пиджака и робко шагнул на крылечко. Каждый очередной шаг давался ему с видимым трудом. Он тяжело вздыхал, задумчиво поглядывал вверх и совсем не спешил попасть в дом. Вера его не торопила. Она продолжала улыбаться, разглядывая второго отца сзади и представляя реакцию Василисы Юрьевны на его появление. Может, надо ее предупредить? Все таки возраст. Вдруг сердце не выдержит? — Дядя Коля, дай пройти, — достаточно грубо оттолкнула его Вера и, обогнув гостя, сама распахнула дверь. Если сегодня сердце у кого-то и не выдержит, то это будет она, подумала Вера. Она на секунду замерла на пороге, а потом сделала два шага назад, пропуская в дом гостя. Василиса Юрьевна встречала гостя в бирюзовом шелковом платье, обутая в туфли на тонюсеньких шпильках. Она даже успела уложить в корзиночку длинные волосы и подкрасить ресницы. Сейчас она выглядела максимум на сорок лет. И когда только она успела прихорошиться? — Вы? — строго посмотрела Василиса Юрьевна на окончательно оробевшего гостя. — Зачем пожаловали? — Так… — почесал затылок мужчина, пытаясь разогнать собравшиеся в один горячий ком мысли. — Курочка, говорят, у вас осталась, жареная. Поесть бы… — Не ждала я вас, — театрально вздохнула хозяйка. — Видите, в магазин за продуктами собралась. Крупа у меня закончилась, манная. — Так, может, я схожу? — обрадовался он возможности услужить понравившейся женщине. — Ладно — потом, — беспечно взмахнула рукой Василиса Юрьевна. — Курочка совсем остынет. Не вкусная будет. Проходите на кухню. Бросая друг на друга робкие быстрые взгляды они скрылись в кухне. Такого поворота Вера не ожидала. Все получилось слишком легко. Настолько легко, что она не успела ничего понять. Наверное, так бывает всегда, когда две половинки наконец находят друг друга. Истосковавшиеся по любви, по добрым словам и нежным взглядам — они за версту чувствуют человека, созданного только для них. Чувствуют и бездумно бросаются в его объятия, не желая тратить на мучительные ожидания больше ни одной минуты. Как она отдалась во власть крепких Диминых рук. Ведь тогда она отчетливо поняла, что он и есть ее вторая половинка и что другой в ее жизни не будет. Никогда. И еще она поняла, что обречена на вечное одиночество. И что другого пути у нее нет. Вера не стала нарушать единение молодых. Тем более, ей нужно было сходить на могилку отца. Сначала она хотела взять с собой ружье, но потом передумала. Оружие стояло в зале, в углу за шторой, и ей бы пришлось идти мимо кухни. Смущать влюбленных не хотелось, да и воспользоваться ружьем она все равно не сможет. Будет только людей в деревне пугать. Брать с собой Степашку она тоже не стала. С мальчиком точно не сможет уйти от возможного преследования. По широкой деревенской улице сновало на удивление много народа. В основном, разновозрастные ребятишки. Они непринужденно разглядывали Веру со всех сторон и о чем-то перешептывались. В воздухе витал запах скотины, навоза и свежевскопанной земли. И Вера с удовольствием вдыхала ароматы, дико раздражавшие ее раньше. Все таки она любила родную деревню. Любила ее неторопливую размеренную жизнь, ранние подъемы, тяжелую работу на свежем воздухе. Любила слушать, как шепчется листва с заблудившемся в ней ветром, как поют птицы и стрекочут кузнечики. Но город она любила больше. Там она хотела жить, а сюда наведываться в гости. Может быть, в следующем году она отправит сюда Степашку на все лето. Зачем мальчугану маяться в душном городе? А этим летом они обязательно поедут на море. И будут там только вдвоем. Улыбаясь этим мыслям, Вера не заметила, как прошла березовую рощу. Вдалеке показались деревянные кресты. Птицы неожиданно стихли. Даже ветер не забредал в эти края, не нарушал вечный покой усопших. Папина могила находилась в самой глубине деревенского кладбища. Вера медленно брела мимо чужих могилок, разглядывая фотографии. Некоторые лица были ей хорошо знакомы. Вот и этого мужчину она где-то видела. Широкая бычья шея, квадратный подбородок, кривая ухмылка на губах… Где же она его видела? Вроде, он не из деревенских. Больше похож на бандита, чем на обычного крестьянина. На бандита… Позвоночник скрутило в маленький рогалик. Один позвонок откололся и острым краем впился ей в горло. Болевая волна обожгла голову и разлилась по всему телу. Вера, не отрываясь, смотрела в его страшные глаза. Глаза человека, который чуть не убил ее той ночью. Человека, который должен был сгнить в березовой роще, наскоро погребенный и никем неоплаканный. Надо немедленно бежать. Как можно дальше и быстрее. В воздухе отчаянно запахло диким, животным страхом. Он ударил ей в нос, легко проник в легкие и вернул способность двигаться. Вера побежала. Все быстрее и быстрее. К звонко смеющимся ребятишкам, к нормальным, человеческим запахам и шумящим деревьям. Как же ей хотелось услышать все это как можно скорее! Воздуха катастрофически не хватало. Она начала задыхаться, но остановиться не могла. Страх по-прежнему дышал ей в спину, толкал в лопатки, и заставлял двигаться. Слабое дуновение ветерка коснулось ее разгоряченного лица. И тут же ожили деревья — зашептались, зашумели, замахали пышными лапами. Она отчетливо услышала металлический лязг и тут же совсем рядом увидела упитанную Машку, которая набирала воду из колодца. Рядом с ней нетерпеливо переступал с ноги на ногу худосочный молодой паренек. Вера остановилась, чтобы немного отдышаться. Парень нагло окинул взглядом ее фигуру с головы до пят и задержался на груди. Она отчетливо вдела, как налились здоровым румянцем его щеки, а желваки заходили ходуном. Страх отпустил ее так же неожиданно, как и схватил в свои липкие цепкие лапы. Вера вскинула подбородок и прошла мимо бывшей соседки, словно никогда не была с ней знакома. — Чего глазенки свои вылупил?! — заверещала за ее спиной Машка. — Матери бы хоть помог. Только за девками таскаться да водку пить научился! Весь в отца пошел, бездарь и лентяй! Ненавижу тебя! И отца твоего ненавижу! Что же за жизнь у меня такая собачья! Вере стало неприятно, и она ускорила шаг. Машка продолжала понужать сына, но Вера больше не прислушивалась к ее словам. Ей это было неинтересно. И почему она раньше жалела эту непутевую женщину? Во всех своих бедах виновата только сама Машка. Сейчас Веру гораздо больше интересовала собственная жизнь. Похоже, ей противопоказано посещать родную деревню. Здесь с ней постоянно что-то происходит. Как труп мужчины закопанного ею в березовой роще, мог оказаться на деревенском кладбище? Кто мог его перезахоронить? Или это чья-то жестокая шутка? Может быть, его фото установили на чью-то чужую могилу? Тогда это можно хоть как-то объяснить. Саша прекрасно понимал, что Вера пойдет на могилу отца, и решил ее припугнуть таким образом. Глупо, конечно. Но других объяснений она не находила. Значит, проведать папу у нее не получится. Возвращаться на кладбище ей совсем не хотелось. Но Вера была уверена, что родитель ее простит. Наверняка, дядя Коля ухаживает за могилкой. Они с отцом любили друг друга, как братья. Степашка по-прежнему играл с Дружком. Только теперь мальчик кидал псу палку, а тот приносил ее назад. — Мама, а я научил Дружка сидеть по команде! — радостно сообщил ребенок, увидев Веру, и тут же решил продемонстрировать свой педагогический талант. — Дружок, сидеть! Сидеть, я сказал! Пес радостно завилял хвостом и начал ластиться к мальчику. Сидеть ему явно не хотелось. Степашка требовательно притопнул ногой и повторил приказ. Дружок понял его недовольный тон по-своему и завалился на спину, обнажив нежное брюшко. — Он просто перепутал, — важно сообщил мальчик Вере и погладил собаку по животу. — Команду лежать мы с ним тоже учили. Наверное, надо было лежать учиться завтра. — Да, учеба должна быть постепенной, — поддержала его Вера. — Слишком много знаний за один раз мозг не может усвоить. — Вот и я так думаю, — задумался ребенок. — Солнышко, а дядя Коля еще не выходил? — поинтересовалась Вера. — Я не видел, — покачал головой мальчик. — Мы занимались. Она подошла к окну и прислушалась. С кухни доносились тихие голоса. Значит, гость до сих пор в доме. Это хороший знак. Значит, контакт установлен. Во дворе отчаянно пахло сиренью. Вдоль дома робко выглядывали из густой листвы нежные цветочки ландышей. Лет пятнадцать назад Вера сама их высаживала. Ландыши были ее любимыми цветами. Они напоминал ей саму себя. Ту, какой она была раньше. До Саши. Тогда она была барышней из произведений великих классиков. Трогательной, ранимой, тонко чувствующей. Она вставала на колени, склонялась к белым цветочкам, вдыхала их аромат и представляла себя юной графиней, живущей в удивительно красивом дворце. В окружении толпы поклонников, которые мечтают лишь о том, чтобы мимолетно прикоснуться к ее ручке. Верины подружки любили загорать. Они говорили, что золотистый оттенок кожи — очень модный. Но Вера никогда не подставляла лицо жарким солнечным лучам. Она носила старенькую шляпу с широкими полями, неизвестно откуда взявшуюся в их доме, и прятала руки от палящего солнца. Потому что так делали все настоящие барышни. Женщины, покорявшие сердца великих людей. И она всегда верила, что придет время, и она тоже станет предметом вожделения знаменитого, богатого и красивого мужчины. Что он приедет за ней на белом Мерседесе, подарит огромный букет белых ландышей и увезет с собой в красивую жизнь. Жизнь, которой она достойна. Она точно знала, что в прошлой жизни была графиней. Иначе откуда она знает, как выглядел средневековый замок? Вера четко видит каждый его закуток, каждый поворот, каждый выступ и неглубокие впадинки. Каждую ночь она гуляла по своему замку в прекрасном воздушном платье, а вокруг нее сновала надоедливая прислуга, во всем старающаяся ей угодить. Сейчас, по прошествии многих лет, Вера снова представила себя средневековой барышней. Но на этот раз излюбленный ранее образ не пришелся ей по вкусу, а вызвал лишь горькую усмешку. В современном мире нет места для принцесс. В нем выживает сильнейший. Или сильнейшая. Женщина, которая может бороться, кусаться и при необходимости и идти на пролом. В нем нет места романтике. Мужчины давно позабыли о том, что женщины — слабый пол и их надо беречь и защищать. Современные мужчины привыкли использовать женщин, если те, в свою очередь, не начинают использовать их раньше. В ее жизни нет и никогда не будет мужчины. Любимого мужчины. Это она решила точно. Зато у нее есть семья, настоящая, крепкая, где все любят и ценят друг друга. У нее есть Степашка, Василиса Юрьевна и дядя Коля. Ради них она готова на многое, если не на все. Только с ними она может немного расслабиться и на время стать собой — прежней. Ласковой, любящей и немного наивной. Только им она могла показать истинное лицо и не бояться, что ее слабость тут же обернут против нее самой. Романтичных барышень в наше время топчут, ломают, жестоко опустошают и душу их, и тело. После чего никому ненужных и морально обескровленных выбрасывают на помойку, вместе с остальными жизненными отходами. И там они догнивают остаток своих дней. Вера это знала точно. Три с лишним года назад Саша преподал ей хороший урок. У него явно был педагогический талант. Из забитой, мечтательной деревенской мышки она превратилась в успешную и безжалостную городскую стерву. Больше никогда и никому она не позволит использовать себя. Теперь она сама строит свою жизнь. И даже дурманящий и расслабляющий мозг запах ландышей не способен пробудить в ее душе былой наивности. Конечно, события последних дней выбили ее из колии. Но загнать ее в угол, как несчастного зверька, не удастся никому. В конце концов, у нее есть Юра, не утративший связей с миром криминала. И он обязан ей помочь. Ведь она подарила ему себя. А этот подарок поистине бесценен. Вера сорвала один ландыш, чего раньше никогда себе не позволяла, понюхала его и вплела себе в волосы. В конце концов, она высаживала эти цветы, чтобы они радовали ее, а не для того, чтобы слепо преклоняться перед ними. Замок из ее грез давно разрушен. От него не осталось ничего, кроме огромного пепелища. Голоса на кухне стихли. На крылечко выплыла довольная, по-девичьи раскрасневшаяся Василиса Юрьевна. Она хихикала и бросала кокетливые взгляды на гордо подбоченившегося дядю Колю. Все таки от любви человек глупеет. И даже образованная, интеллигентная шестидесятипятилетняя женщина ведет себя, как подросток. — Верочка, куда же ты пропала? — делано возмутилась новоиспеченная невеста. — Мы с Колей тебя совсем потеряли. Я рассказала ему историю, произошедшую с нами ночью. И мы решили, что без мужчины здесь оставаться нельзя. Так что, пока ты здесь, он будет ночевать у нас. В зале, на диванчике. Ты не против? — Я только за, — улыбнулась Вера. Как стремительно развивается история их любви. Кажется, Верин план сработал. — Вот и хорошо, — в очередной раз подхихикнула пожилая женщина и вновь густо покраснела. — Только не задерживайся, Коль. Собирай все необходимое и сразу к нам. Я пока ужином займусь. Глава 30 Вечер выдался на удивление теплым и насыщенным цветочными ароматами. Поэтому ужинать решили на небольшой веранде. Василиса Юрьевна отказалась от Вериного предложения помочь с приготовлением пищи и колдовала на кухне одна. Вера закуталась в мягкую шаль и удобно устроилась на лавочке. Во дворе прыгал и звонко смеялся Степашка. Наконец ему удалось научить Дружка команде сидеть. И каждый раз, когда пес послушно поджимал пушистый хвост и усаживался к ногам маленького хозяина, ребенок приходил в полный восторг. Кажется, Степашка совсем забыл об ужасе, пережитом сегодня ночью. Детям вообще свойственно быстро забывать все плохое. У Веры так не получалось. Хотя ей безумно хотелось расслабить мозг, на время выудив из него все страхи и переживания. Мимо калитки несколько раз неторопливо проплыла грузная Машкина фигура. С годами Машка не стала менее любопытной. Узнав, что к Василисе Юрьевне приехали гости из города, она не успокоится, пока не выяснит все подробности. — Нашли свою родственницу-то? — наконец, решилась заговорить та. — Нашли, — беззастенчиво разглядывая грузную фигуру бывшей соседки, ответила Вера. — И где ж она была? — обрадовалась установленному контакту Машка. — В магазине, — не задумываясь, ответила Вера.