Осторожно, вдоль стены Вера неловко протиснулась к двери и хотела закрыть ее на замок. Но отчего-то ей стало очень неловко. Ей отчаянно захотелось поскорее уйти из прихожей и запереться в спальне. Она резко развернулась и увидела глаза мальчика, которые смотрели прямо на нее. Таких счастливых глаз она не видела никогда. Только сейчас Вера поняла, как мучилось это крошечное существо все три года. Он всегда помнил родную мать. Помнил и молчал. Он мучился в одиночестве, не предпринимая ни одной попытки найти поддержку с ее стороны. А она наивно полагала, что ее мальчик счастлив. Что ему хорошо рядом с ней. ЕЕ мальчик… Получается, он никогда не был ее. Он всегда был сыном родной матери. Он даже не поделился с ней своим самым большим горем! Отчаяние сдавило сначала челюсти, потом поднялось выше, к самому темечку, обхватив голову ледяными щипцами. Ей стало тяжело дышать. — Мама, иди к нам! — протянул к ней ручонки малыш. Вера коротко всхлипнула, сквозь туго скрученное горло в легкие протиснулась скудная порция кислорода и голова закружилась. Словно она залпом выпила бокал шампанского. Перед глазами все запрыгало и закружилось. Счастливые глаза Степашки приближались к ней все ближе, и через секунду она оказалась в самой их глубине. Она почувствовала его родной запах, к которому примешивалось что-то незнакомое, но очень сладкое и приятное, и тоже до боли родное. Они стояли втроем в прихожей. Обнимались и плакали. Степашка смешно подвывал, утыкаясь горячей мордашкой то в Верино ухо, то в Светино. В один момент Вера почувствовала, как на ее плечо легла еще одна тяжелая рука. Она посмотрела в сторону и увидела Наташу, протиснувшуюся между ней и Степашкой, и теплое дыхание мальчика перестало щекотать ей шею, но это ее нисколько не расстроило. Теперь она были все вместе. Теперь все было на своих местах. Чуть позже, сидя за столом на кухне Вера узнала о том, что Степашка несколько раз говорил Наташе, что у него есть еще одна мама. Няня не верила ему. Думала, что это очередная фантазия мальчика, в которую поверил и он сам. — И еще он говорил, что когда-нибудь вы поплывете к ней на белой яхте, — прихлебывая чай, вздохнула няня. — Тогда я точно поняла, что он все придумывает. У Степашки ведь все мечты о каких-то нереальных морских путешествиях. — Надо же, а я была уверена, что он все забыл, — улыбнулась Вера. — Остались только мечты о море. А оказывается, он собирался в путешествие только затем, чтобы найти свою маму. Счастливый Степашка сидел вместе с ними. Он сильно волновался и совсем не мог есть. Хотя на столе было много всяких вкусностей. И мама Вера на удивление разрешила ему есть все, что он захочет. Но он ничего не хотел. Из еды. Ему было страшно, что совсем скоро это удивительное единение закончится, все разбегутся по своим делам, и он опять останется наедине со своими детскими страхами и мечтами. Няня Наташа, конечно, очень хорошая, но заменить маму она все равно не может. Точнее, заменить мам. Ведь теперь у него их две. Степашка счастливо закатил глазки к небу и довольно улыбнулся. И сразу две теплые ладони легли ему на голову и потрепали волосы. И он зам жмурился, словно мартовский кот от предвкушения первого тепла. — Солнышко, а почему ты никогда не говорил мне, что помнишь свою маму? — заглянула ему в лицо Вера. — Думал, что ты расстроишься, — пожал плечами малыш. — А я не люблю, когда ты расстраиваешься. — Какой же ты у меня взрослый! — улыбнулась Вера. — Точнее, у нас. Ты у нас совсем взрослый, Степашка. И очень умный. Света все время молчала. Она не пила чай. Легкий дымок над кружкой постепенно опускался, сникал, обседал на самое дно. Наверное, чай обиделся, что человеку, которому он предназначался, не было до него никакого дела. Света не отводила взгляда от светловолосого мальчика и легкая улыбка не сходила с ее губ. Вере отчаянно не хотелось уходить. Но она понимала, что должна оставить наедине мать с сыном. — Света, мне пора на работу, — скрипя сердце, она выдавила из себя улыбку. — Ты не против? — Конечно, если тебе надо, то иди, — встрепенулась девушка и впервые за долгое время перевела лучистый взгляд на Веру. — Думаю, мы справимся. Правда, Степан? — Я тоже так думаю, — важно поддержал ее мальчик и серьезно посмотрел на Веру: — Только не допоздна. А то я буду переживать. — Я постараюсь, — кивнула Вера, встала и чмокнула его в розовую щечку. — Наташ, пойдем вместе. — Да, да, — засуетилась няня. — Уже бегу. Глава 39 Только в машине Вера посмотрела на часы. Оказалось, что рабочее время давно закончилось. Но у нее было еще одно очень важное дело. Сердце вновь учащенно застучало, и она нервно забарабанила длинными пальцами по рулю. — Все будет хорошо, — по-своему поняла ее состояние Наташа. — Света — хорошая женщина. И она знает, как больно потерять ребенка. Думаю, она не будет вас разлучать, и вы будете часто видеться со Степашкой. И я буду с ним видеться. Правда? — Конечно, правда, Наташ, — завела двигатель Вера. — Первое время они будут жить у меня. Так что тебе придется еще немного у нас поработать. — Спасибо! — радостно заерзала на сиденье няня. — А что за история у вас получилась? Я так и не поняла. Как Степашка оказался у вас? — Просто мы немного не поняли друг друга, — не стала ничего объяснять Вера. — И растерялись. Она думала, что с нами что-то случилось. А мы предположили, что в беду попала Света. — Надо же, чего только в жизни не случается, — понимающе протянула Наташа и задумалась. Вера обрадовалась, что няня полностью сосредоточилась на своих мыслях. Ей тоже было о чем подумать. Но сделать этого ей не удалось. В сумочке заиграл сотовый, и она попросила няню достать телефон. — Выспался, наконец, — вслух усмехнулась Вера и приняла вызов. — Вурунчик, цветочек ты мой аленький, — запел в ухо мужской голос. — Наверное, ты обиделась на меня? А обижаться вовсе не на что. Ты ведь знаешь, что твой персик круглобокий — голубь окольцованный. А ты — непослушная девочка. Сколько раз я просил тебя не звонить мне по ночам? — Это было утро, — сухо ответила Вера. — Точно обиделась! — обрадовался своей прозорливости Юра. — Ты моя ревнивая тигрица! Хотя ревновать меня не стоит. Ты же знаешь, что я одну тебя люблю. А жена — это так, бесплатное приложение. Она вызывает во мне лишь одно чувство — жалость. У нее здоровье совсем никудышнее стало. Возраст, знаешь ли. Может, и помрет скоро. И тогда мы с тобой воссоединимся навсегда. — Какой же ты все таки гад, — процедила сквозь зубы Вера. — Я не понимаю, почему жена до сих пор не развелась с тобой! Неужели она не понимает, что находясь рядом с тобой, она все больше пачкает себя дерьмом! Ты, Юрик — настоящее человеческое испражнение. И я тебя ненавижу! И все время ненавидела! Только терпела. Потому что мне это было удобно. Но больше терпеть я не могу. Потому что в последнее время стала чувствовать, что и от меня твоим дерьмом воняет! Последние несколько предложений она прокричала в трубку. После чего швырнула ее на заднее сиденье. — Это вы правильно сказали, Вера Александровна, — выждав несколько секунд, сказала Наташа. — В этом я вас поддерживаю. Никогда не понимала, зачем вам этот старый пузан. Тем более, женатый. Деньги вы и сама умеете зарабатывать. Любовью там и не пахнет. Да и вообще, вы очень загадочная женщина, Вера Александровна. Вы — мой кумир. Хочу быть такой же. — Так смотри и учись, — недавняя ярость перешла в сильное раздражение. Вере отчаянно захотелось придушить надоедливую няньку. К счастью, они уже подъезжали к Наташиному дому. И через пару минут Верин внедорожник затормозил возле ее подъезда. — Завтра мне приходить? — просящим тоном обратилась к ней няня. — Вечером позвоню, — коротко ответила Вера и посмотрела на Наташу так, что та, не прощаясь, вылетела из машины и, с размаху захлопнув дверь, рысцой понеслась к подъезду. Продолжать движение в таком состоянии Вера побоялась. Ее нервно потряхивало, дыхание сбилось. Она заглушила двигатель, откинулась на мягкую спинку и прикрыла глаза. Телефон вновь заиграл, но Вера даже не пошевелилась. Но сотовый не успокоился. Он продолжал упорно трезвонить через каждые тридцать секунд. — Кажется, я тебе все сказала! — не выдержав, рявкнула она в трубку. — Ты еще об этом пожалеешь, сука! — выплюнул ей в ухо Юрик и, наконец, в салоне установилась полная тишина. Вера медленно досчитала до десяти. Потом в обратном порядке. И вновь начала с цифры один. Мозг потихоньку остывал, руки и ноги наливались приятной тяжестью, язык провалился внутрь и затерялся где-то в глубине ее тела. Ее подсознание рисовало прекрасные картины — синее небо, яркий солнечный диск, а себя она представила птицей, парящей над бескрайними зелеными лугами. Она отчетливо видела свои пушистые крылья, смело разрезающие небесную гладь. Скашивала зрачки к переносице и упиралась взглядом в покатый гладкий клюв. Только когда в голове стало светло, а мысли потекли спокойным потоком, она в последний раз глубоко вдохнула и открыла глаза. Все таки практическая йога дает свои результаты. По крайней мере, она научилась самостоятельно релаксировать. Поглаживая гладкий корпус телефона, она постаралась представить себе мамино лицо. Но у нее ничего не вышло. Она не могла даже предположить, как выглядит женщина, произведшая ее на свет. Наверное, у нее тоже русые волосы, прямой нос и широкие скулы. Василиса Юрьевна сказала, что она очень похожа на Веру. Неужели сегодня она ее увидит, сможет прикоснуться к ней, поговорить? Поверить в это было сложно. Вера неторопливо перебирала номера в телефонной книге. Остановившись на трех больших буквах «М», вдавила кнопку вызова. — Слушаю, — раздался в телефоне далекий, чуть хрипловатый голос. — Добрый вечер, — зазвенел от напряжения ее голос. — Вас беспокоит Вера. Вы разыскивали меня в деревне и оставили Василисе Юрьевне этот номер. — Вера?! — испуганно отозвалась женщина. — А я и не надеялась, что ты мне позвонишь! Как же ты вовремя. Ты даже не представляешь! Вера, нам с тобой нужно срочно встретиться! Это очень важно! Ты бы не могла подъехать ко мне прямо сейчас? — Конечно, я совершенно свободна, — согласилась Вера и записала продиктованный адрес. Оказывается, она жила совсем рядом с Верой, буквально за остановку. Может быть, они много раз встречались на улице или в магазине. Ходили по одним улицам, гуляли в одном парке. От этих мыслей Вере стало грустно. Она всегда верила, что узнает маму, как только увидит ее. Была уверена, что сердце подскажет ей, что это не обычная прохожая, а самый близкий и родной человек. Три года назад, когда в ее жизни появился Степашка, она поняла, что значит быть матерью. И совсем перестала понимать свою мать. В ее голове не укладывалось, как можно бросить родного ребенка! В детстве она очень скучала по маме, завидовала детям из полных семей и каждое мгновение ждала, что она вернется. Став подростком, Вера стала ее ненавидеть. Она считала маму низким предателем и говорила отцу, что подаст на нее в суд. Тогда она была уверена, что маму должны посадить в тюрьму за предательство своей семьи. Папа болезненно усмехался и говорил, что там ей самое место. И Вера чувствовала его поддержку. И ненавидела маму еще сильнее. А потом все прошло. И пустые ожидания, и сжигающая душу ненависть. Осталась легкая грусть. И больше ничего. Вера не знала, что будет говорить. Что спрашивать. Она волновалась, словно впереди ее ждал сложный экзамен. Затормозив во дворе нужного дома, она не сразу вышла из машины. Вера заинтересованно осмотрела двор, лавочку возле подъезда, облезлые железные гаражи, невесть каким образом оказавшиеся на детской игровой площадке. В этом дворе жила ее мама. Наверное, на этих качелях сидели ее родные братья. Интересно, с ними она тоже сегодня познакомиться? Или они давно женились и свили свои гнезда? Столько лет она ждала этой встречи, а дождавшись, не могла заставить себя выйти из машины. Ей было страшно. И она никак не могла найти причин этого чувства. Несколько раз она ловила себя на мысли завести автомобиль и сбежать из этого двора, из этой чужой жизни, в которую она так стремилась попасть все тридцать четыре года. Что ждет ее там? И как она будет жить дальше? Мамина дочка, вновь обретшая родительницу. В сумочке завибрировал телефон. Как же вовремя он зазвонил! Ведь теперь у нее появилась веская причина еще немного потянуть время. Но она ошиблась. Причины на то не было. На дисплее телефона высвечивались три большие буквы м. Они лукаво подмигивали ей, будто усмехались и подталкивали к действиям. — Я возле вашего дома, — тихо сказала она в трубку. — Сейчас поднимусь. — Верочка, совсем забыла тебя предупредить, что у нас не работает домофон, — быстро затараторил женский голос. — Сейчас я сама спущусь. Ты уже возле подъезда? — Да, — коротко ответила Вера, и в трубке установилась тишина. Времени на сомнения больше не было. Стараясь ни о чем не думать, она вновь начала считать до десяти. Один — открыла дверь автомобиля, два — выбралась из салона, три — щелкнула брелком сигнализации, четыре — положила его в сумку, пять — сделала несколько шагов ко второму подъезду, шесть — … Она действительно была на нее сильно похожа. Если добавить прежней Вере тридцать лет жизни и столько же килограммов веса, то их бы никто не различил. У нее были длинные, окрашенные в черный цвет волосы, темно-русые у корней. Правда, они не блестели так, как у Веры, и в целом выглядели неухожено. Широкие, чуть обвисшие скулы, прямой аристократический нос. Ее достаточно грузная фигура была облачена в грязный, засаленный халат, о полы которого женщина торопливо вытирала заляпанные в чем-то липком, похожем на тесто, руки. Страх пропал. Осталось легкое удивление и что-то похожее на робкую, зарождающуюся на самом душевном дне радость. — Вера? — боязливо посмотрела на нее женщина. — Это ты? Говорить Вера не могла. Поэтому ограничилась коротким кивком. — Как же я рада тебя видеть! — всплеснула полными руками женщина и заспешила к ней. — Как я ждала этой встречи. Они были примерно одного роста, но Вера стояла на высоченных шпильках. Поэтому голова женщины оказалась на уровне ее шеи. Коротко всхлипнув, она уперлась влажным лбом Вере в плечо и замерла. Вера подняла деревянные, негнущиеся руки и небрежно закинула их на бугристые, мягкие бока. — Ты знаешь, кто я, Верочка? — подняла на нее рыбьи, неопределенного цвета глаза, женщина. Вера открыла рот, чтобы ответить на вопрос, но слова категорически отказывались выходить наружу. И ей вновь пришлось ограничиться коротким кивком. — Я — твоя мама, — всхлипнула женщина и сморщила круглое лицо, изо всех сил стараясь выдавить из себя слезу. Но всплакнуть не получилось, что, по всей видимости, очень ее огорчило. Поведя широкими боками, женщина скинула с себя Верины руки и, повернувшись к ней грузной спиной, скомандовала: — Пойдем в дом. Хватит соседей развлекать. Вера послушно побрела следом за полной женской фигурой. Вновь обретенная мама жила на первом этаже. Дверь ее квартиры была распахнула настежь и оттуда отчаянно воняло чем-то горелым. — Мои пирожки! — забыв про гостью, она кубарем вкатилась в квартиру и тут же скрылась за углом.