— И вера. — Без нее никак. — А если ее мало? — Мало, значит, она все-таки есть. Главное — не количество. Качество в почете. — Ну смотря количество чего. — Брови Веры взмахнули вверх и опустились вниз несколько раз. Она приподнялась на носочки и чмокнула его в щеку. Потом последовали потягушки, как у довольного кота. — Так, может быть, пойдем все-таки внутрь и проведем время вместе? — он поплотнее прижал ее к своей груди, чтобы согреть. Она легко поддавалась, как нагретый пластилин. — Ты любишь обниматься? — Очень-очень. Особенно когда меня мужчина обнимает со спины. — Таким образом он показывает свою серьезность по отношению к тебе и готов закрыть от всех невзгод и тягот. — Итак, режим психолога включен. — Подобный дар отключить нельзя при всем желании, — неумело оправдывался мужчина без щетины. — Откровение дня. — Весь во внимании. — Мне больше не страшно не любить его. — И… —…и мне больше не страшно любить себя. — Запомни это состояние. — Почему? — Оно тебе понадобится. Вера перестала размахивать руками, пританцовывая. — Еще не все? — Боюсь, осталось самое сложное. — Пройти последнюю ступень, чтобы добраться до вершины… — пробормотала Вера. Ощущение неуязвимости и непобедимости ускользало сквозь пальцы. — Я обязана? — Нет. — То есть я могу и не приходить? Мужчина опустил голову и промолчал. — Да-да. Выбор за мной. Уповай только на себя. Помню. Что за акция на сей раз? — Ты знаешь. — Истину глаголешь. Знаю. Просто надеялась, что ты озвучишь. Ладно. Я устала. Мне так хочется домой. На сегодня с меня хватит. — Так стремишься домой? — Почему нет? Логично же. Дом, он и в Африке дом. — Раньше ты воспринимала его по-другому. — Ага. Дом — прибежище, а не убежище, убеждала я себя. Главное — побыстрее заснуть, чтобы наступил новый день. Всенепременно под телевизор. — Это не тревожило твои сны? — Сны? Мне сложно было засыпать. — Бессонница? — Попробуй заснуть с разбитым сердцем, зная точно, что приснится кошмар. — Всегда, без исключения? — Да. Хотя погоди. Наш мозг работает в неведомом режиме. После твоего вопроса об исключении я вспомнила об одном сне, который мне приснился в отрочестве. — Расскажи мне о нем. — До чего приятно, что тобой интересуются. Раньше, когда мне задавали вопросы обо мне, я на автопилоте переводила тему на что-то, что не касалось моей жизни. Вдруг они спрашивали меня чисто из любезности, а я начну их грузить. Дурочка? — Близко нет. Я правда хочу знать про сон. — Мне приснилась моя школа, третий этаж. Я в центре в подвенечном платье. Какое это было платье — белоснежное, как девственный снег, V-образное декольте — как я люблю, украшенное мелкими редкими блестками. Воздушные, легкие, длинные рукава с прорезями, открывающие плечи. Струящаяся юбка с разрезом, заканчивающаяся небольшим шлейфом. Оно было простеньким, но таким… моим! Я взгромоздилась на невысокий пьедестал. Вокруг копошились люди, поправляли мое платье, а я стояла красивая, с распущенными волосами, нарядная, с фатой-фонтаном, закрепленной на макушке бриллиантовой тоненькой диадемой… и улыбалась. Мне было так хорошо, так радостно. — А жених? — Хм-м-м, а его и не было в том сне, — развела Вера руками. — И во сне на своей свадьбе я одинока. — Я тебе говорил — зависит от твоего восприятия. Поменяй. — Сейчас? — Ну да. — Ладно. Жениха не было… видно, в связи с тем… что… он может быть любым… кого выберет судьба. — Или ты. Раз есть платье, значит, будет и жених. Если ты выберешь себе такой путь когда-нибудь. — А если нет? — Значит, нет. Живи себе и не тужи. Приноси пользу миру по-своему. Вера подула на пальцы, чтобы их немного согреть. — Тебе нужны перчатки? — Новые. От старых я избавилась. — Ты их очень долго хранила. — Это был подарок от родителей в детстве. Берегла их как зеницу ока. — Подарок себя изжил. Новые будут не хуже. Бери пока мои. — Нет. — Вера отодвинула от себя рукой протянутые перчатки. — Может, тогда все-таки зайдем в кафе? — Мне правда пора. В кафе сейчас неуютно. — Это место как живой организм, реагирует на любые душевные состояния. Остался последний рывок. Мой тебе совет — доведи все до ума. — Раньше все казалось проще. — «Раньше» больше нет. Есть «сейчас». — Жестоко. — Рублю правду-матку. — Без прикрас… Классика жанра. — Так говорят мудрые люди. — Врут, собаки. — Вера обхватила голову руками. Ей захотелось провалиться от стыда. — Ой. — Собака? — догадался мужчина. — Да. Мне надо забрать псину и вернуться в свою лачугу.