Холмс попросил Ватсона подойти и что-то шепнул ему на ухо, Ватсон кивнул и вышел из зала. Несколько минут прошло в безмолвии, затем открылась дверь, и вошли Ватсон вместе с графом. Анна Петровна выразительно фыркнула. Лорд Лайон никак не отреагировал и на этот раз снова выбрал позицию у окна и стал с нарочитым интересом разглядывать занавески. – Я так и думал, – удовлетворенно заметил Холмс. – Я не знаю, что вы там себе думали, мистер Холмс, и что вам наговорил этот старый маразматик, но ко мне это никакого отношения не имеет! – гневно выпалила Анна Петровна. Граф побледнел и с еще большим усердием принялся изучать занавески, словно впервые в жизни увидел этот предмет интерьера. Ватсон с интересом наблюдал за происходящим. Разыгрывалась некая драма, обстоятельства которой в зале понимали все, кроме него. – Анна Петровна, серьги у вас очень красивые, – Холмс сделал небольшую паузу и вкрадчиво продолжил: – И очень дорогие. Граф по цвету лица практически слился с молочным оттенком шифоновых занавесок. Ватсону на мгновение показалось, что тому стало плохо и дед жениха, так внимательно изучавший драпировку, окончательно запутается в ткани и мумией рухнет из открытого окна на цветочную клумбу вместе с карнизом. Напряжение нарастало. – Что вы хотите этим сказать? – ледяным тоном спросила Тихонова. – Всего лишь то, что, возможно, они вам не по средствам, Анна Петровна, – с этими словами Холмс достал из кармана винтажного пиджака пакет с шелковым женским платком. – И да, спрятать платок под матрасом – это было так неосмотрительно. Да и туфли на балконе номера оставили, не помыли. Вот лорд Лайон от своих грязных ботинок точно избавился. Смерть несчастной горничной вытянула наверх много тайн. Ватсон сосредоточенно следил за историей, которую рассказывал Холмс. Шерлок методично с лупой и фонариком прочесал все номера и кухню, где произошло убийство. Сыщик взял след и шел по нему, просчитывая каждый шаг возможных преступников, самую мелкую деталь с места убийства, не упуская из вида даже высохшую грязь и примятую травинку у въезда на территорию в отель. И как породистый охотничий пес, так просто свою добычу отпускать не собирался. И если для Холмса уже все было очевидно, то для Ватсона не хватало еще очень многих кусочков мозаики. Анна Петровна сохраняла спокойствие и делала вид, что происходящее никак к ней не относится. Холмс прикрыл глаза, задумавшись. – Тогда другой вопрос, а чай вы по семейному рецепту готовили? И тут на секунду самообладание изменило Анне Петровне, но лишь на секунду. Лишь чуть побледневшее лицо говорило о едва сдерживаемом волнении. Про себя Холмс восхитился такой выдержкой. – Ну, хорошо, а передумали-то почему? Ну отравили бы и ладно. Граф резко потерял интерес к занавескам. – Кто отравил? Кого?! Горничную? Холмс откровенно наслаждался происходящим и с нескрываемым удовольствием известил графа: – Смею предположить, что ВАС! Ватсон тихо присвистнул. И тут лорд Лайон взорвался. – Аня, это правда?! Да черт бы побрал тебя и всю твою семью! Дурак, сам рассказал тебе о том, что меня всю жизнь мучило. А ты оказалась просто мерзкой охотницей за деньгами! Дальше начало твориться что-то невероятное, Ватсон впоследствии не мог даже точно сказать, когда все окончательно вышло из-под контроля. Анна Петровна вскочила со стула, резко выпрямилась, схватила со столика стеклянную вазу с цветами и швырнула ее в графа. Он успел увернуться, и ваза разбилась о стену. – Мою семью? Мою, значит? Аня?! Вот тебе Аня! – И в деда жениха полетела вторая ваза, лорд Лайон расторопно наклонился. Ваза со свистом пролетел в открытое настежь окно и с грохотом разбилась во дворе сада. Ватсон попятился к двери, стараясь не упускать из виду обоих. И только Холмс с довольной улыбкой наблюдал за сценой. – Ах, Аня, ах, Анечка! – передразнивала голос графа разъяренная пожилая дама. – Как я тебя люблю, я все исправлю! Мы будем жить в моем английском поместье, вся семья вместе, тьфу на тебя! Следом в воздухе пролетели фужеры для шампанского, один попал в графа, но он словно и не заметил. Зато сам тоже пошел в атаку: – А ты старая мошенница! И вся семейка твоя – обманщики! Нет у вас никаких документов, нет! Тишинские они, как же! Только денег и хотели вытянуть, не дождетесь! Графин для напитков пролетел практически в миллиметре от уха графа – с каждым новым предметом Анна Петровна прицеливалась все точнее. Ватсон юркнул за дверь и бегом бросился за подмогой, пока несостоявшаяся свадьба не омрачилась еще и убийством графа. – Ну, скажем, Лайон, вы тоже хороши! Насколько я понимаю, падения Анны Петровны в коридоре и с лестницы случайными все-таки не были, – подлил масла в огонь Холмс. – Леска без удочки, пассатижи и гвозди, обнаруженные в вашей комнате, наводят на мысль, что вы все-таки не на рыбалку собирались. Или, может, из бисера плетете? У вас палец на руке перевязан, видимо, не привыкли гвозди забивать по ночам? И – нет, попытка спрятать следы ваших действий за свадебным декором не удалась. Сарказм Холмса достиг апогея. Анна Петровна охнула: – Ах ты, гад! Я чуть шею не сломала! А ты так за деньги свои переживал, что меня со свету чуть не сжил? – Женщина прицелилась, и блюдце прилетело прямехонько в голову английскому графу. – Вот так тебе! Старая калоша! – удовлетворенно выдохнула Анна Петровна. В этот момент она как никогда походила на разъяренную валькирию, немного растрепанную и уже немолодую, но все еще очень сильную и опасную. В коридоре раздался шум шагов, и в свадебный зал влетели родственники жениха и невесты во главе с Ватсоном. Следом за ними ворвался Волков, размахивая пистолетом. Их глазам предстала очень странная картина: седовласый граф сидел на полу, потирая разбитый лоб, Анна Петровна деловито примерялась к остаткам сервиза, а Холмс раскладывал фотографии на столе, не обращая внимания на царивший вокруг хаос. Первым опомнился жених: – Боже, что случилось? Невеста бросилась к бабушке и попыталась отобрать очередное блюдо, которое та задумчиво взвешивала в руке, но Анна Петровна останавливаться не собиралась и оглядывалась в поисках чего-нибудь более увесистого. – Всем стоять, лежать! – рявкнул Волков – Ну, сядьте, короче! Родственники оторопело расселись по стульям вокруг свадебных столов. Повисла тишина. Ватсон присел рядом с графом и осмотрел рану, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. При этом он не забывал поглядывать на Анну Петровну. Кто знает, вдруг она решит закончить начатое. Но Анна Петровна уже взяла себя в руки, хотя и отказалась сесть. Гордо выпрямившись, она встала за стулом, на котором сидела внучка. Холмс удовлетворенно кивнул и окинул взглядом собравшихся. – Ну что ж, приступим. На многие тайны сегодня придется пролить свет и не всех присутствующих это порадует. Кто-то закашлялся. – Мне очень жаль, но я должен огорчить вас, Мария. Это ваша бабушка отравила всех белочек на территории отеля. Девушка тихо ойкнула. – Также хочу довести до сведения графа, что Тихонова Анна Петровна действительно происходит из рода Тишинских. Ее мать Надежда Павловна – дочь графа Павла Петровича Тишинского и Татьяны Алексеевны Тишинской. – Это невозможно, – возмутился с пола лорд Лайон. – Да, я знаю, что по приезде в Санкт-Петербург вы сразу же обратились к частным детективам и они не нашли документов, подтверждающих этот факт. Спасибо Ватсону, он быстро разузнал, чьими услугами вы воспользовались. Увы, но они совершенно проигнорировали историю собственной страны и тот факт, что семья сменила фамилию и получила новые паспорта, став Тихоновыми еще во время Красного террора, когда графа Павла Петровича Тишинского забрали чекисты по доносу. После ареста мужа Татьяна Алексеевна Тишинская поняла, что принадлежность к аристократической семье надо любым способом скрыть, иначе это чревато самыми трагическими последствиями. Став гражданкой Тихоновой, она уничтожила все документы, подтверждающие ее родство с родом Тишинских. Уцелела лишь одна фотография: маленькая Надя со своей бабкой, графиней Ольгой Тишинской, в саду в их имении под Санкт-Петербургом. Весьма примечательное фото, я вам скажу. Сколько тайн оно скрывает, будучи у всех на виду. Если бы вы внимательно рассмотрели его, то помимо очевидного семейного сходства обратили бы внимание на физическую особенность, передающуюся по наследству в роду Тишинских-Тихоновых. Укороченный большой палец правой руки – она же брахидактилия большого пальца типа Д. Такая аномалия есть у Анны Петровны, у ее внучки Марии, а на фото мы можем заметить брахидактилию и у графини Ольги Тишинской. Анна Петровна побледнела, подбежала к Холмсу и схватила фотографию со стола. – Анна Петровна, возьмите лупу, у меня есть с собой, – услужливо предложил Холмс. И пока наследница рода Тишинских рассматривала старинную фотографию, сыщик продолжил. – Но не менее примечательно на этом снимке и растение, которое выращивала графиня Ольга Тишинская в своем саду. Наперстянка пурпуровая. В перевод с латыни, digitus, что означает перстень, палец. Любопытное совпадение, принимая во внимание семейную отличительную черту Тишинских. К сожалению, жертвами этого красивого, целебного и в тоже время очень ядовитого растения оказались белки. Ну, и отчасти лорд Лайон, в чай которого, по просьбе бабушки невесты, разумеется, горничная добавляла сбор из трав. Анна Петровна, хотел у вас уточнить, опыты вы ставили только с листьями и семенами наперстянки или еще что-то белочкам добавили? Дозу рассчитывали? Боюсь, что не хочу повторять ваш эксперимент с несчастными животными. Повисла звенящая тишина. – И горничную тоже бабушка отравила? – еле слышно прозвучал голос подавленной Марии. – Нет, но к горничной мы еще вернемся, только чуть позже. Подозреваю, что более ста лет назад именно наперстянкой пурпуровой ваша не менее темпераментная бабушка графиня Ольга могла отравить своего мужа, графа Петра Дмитриевича Тишинского. Анна Петровна, семейные рецепты всегда передаются в вашей семье по наследству? Я надеюсь, что они закончились? – Ох, а какую из себя даму строила, – съерничала леди Кара и истерично взвизгнула: – Отравительница! – А вы не переживайте, если с тестем в хороших отношениях, – отозвался Холмс, – Анна Петровна и лорд Лайон друг друга стоят. От любви до ненависти. Она хотела его отравить, а он не убить, так убрать с дороги. А всему виной события столетней давности, в которых замешаны большие деньги. – Не может быть. Я не верю, – растерянно прошептал Ричард. Граф побагровел: – Я ей сам все рассказал, дурак! А она этим захотела воспользоваться, чтобы уничтожить меня! – А вот в тайне больших денег и такой внезапной ненависти нам поможет разобраться еще одна фотография, хранившаяся в другой семье, – продолжил Холмс. – Что же делал далекий предок семьи Бонэм-Страйт в Петербурге в начале двадцатых годов двадцатого века? Вы не поверите, у него было общее коммерческое предприятие с графом Павлом Петровичем Тишинским. Фирма «Страйт и Ко» вела бизнес по поставке зерна в Англию. Я навел кое-какие справки. И пришел к выводу, что именно ваш предок Ричард донес советским властям о намерении графа Тишинского тайно покинуть страну, а сам беспрепятственно уехал в Англию и вывез драгоценности и оставшиеся средства семьи Тишинских, на которые до сих пор безбедно существует семья Бонэм-Страйт. Тогда как семья его компаньона Павла Петровича Тишинского долгие годы страдала, жила в бедности, скрывая свое настоящее происхождение.