– Ты все это съешь? – Шерлок, зависть – страшное чувство, оно разрушает людей, – отозвался Ватсон и с аппетитом принялся за мясо. Холмс некоторое время смотрел, как тот ловко орудует ножом. Потом резко хлопнул друга по плечу и радостно оглядел присутствующих. – Итак! На чем мы остановились?! Ах, да, госпожа Креп, вы любите кошек? – У меня на них аллергия, – с удивлением приподняла красивую бровь Вероника. – Где ты отыскал этого парня, Аркаша? – наконец потерял терпение ее муж. – Я думал, речь пойдет об убийстве. Не понимаю, при чем здесь… – Я всего лишь собираю факты, – тут же миролюбиво ответил Холмс. – Но благодарю вас, теперь картина проясняется. До свидания! Приятного аппетита! – не сказав больше ни слова, Холмс поднялся и направился к выходу. Поляков растерянно проводил взглядом его удаляющуюся спину. – Он что, правда уходит? Ватсон с сожалением посмотрел на почти нетронутый обед. – В ближайшее время мы позвоним. – И он тоже встал. У Вероники завибрировал стоявший на беззвучном режиме телефон. Едва взглянув на номер, она сбросила вызов. В этот момент Ватсон не мог не обратить внимание, как она побледнела. – Я не понимаю, – недоумевал Поляков, – я же вас нанял! Когда вы займетесь поисками? Опро́сите администрацию? Служащих? Швейцара, наконец! – Но ведь вы все это уже проделали! – Ватсон со злостью посмотрел на дверь, за которой без объяснений скрылся его друг, оставив его разбираться с недовольным клиентом. – Но я не сыщик! – Круглое лицо журналиста начало покрываться гневными пятнами. – Вот-вот. Прошу прощения, но у нас важные дела. Всего доброго. До свидания! – И, не дожидаясь новых вопросов, Ватсон поспешно расплатился и тоже ретировался. Он догнал Холмса уже на улице, тот вызывал такси. – Зачем ты звонил Веронике? Я узнал твой номер! – У меня появилась догадка, нужно было, чтобы ты ее проверил. – Значит, убийство все-таки было? – Несомненно! – И кто был убит? Бывшая любовница Крепа? Он мне сразу не понравился – такая бандитская физиономия! – Ты забываешь про красные лотосы, именно в них – ключ к этой истории. – Стой! – воскликнул, осененный внезапной догадкой, Ватсон. – Если были одинаковые татуировки, девушек могли перепутать! Шерлок, убить хотели Веронику?! – Разумеется, нет, Джон! – снисходительно покачал головой Холмс. – Думаю, что убийца очень организованный и рассудительный человек, он не мог совершить такую ошибку. Через пару минут подъехала машина. Ватсон уже предвкушал теплый плед и чашку чая с каплей бренди, однако Холмс не спешил садиться. – Отправляйся домой, а я немного прогуляюсь. Тем более погода сегодня отличная! – Он красноречиво махнул рукой и широко зашагал по улице. Ватсон с сомнением посмотрел на тяжелые тучи. Мы договорились с Инной встретиться в десять, под конец свадьбы никто и не заметит, что меня нет. Стук в дверь. У меня все готово. Шнур от зарядки – самый обычный, прочный и тонкий, лежит рядом на столе. – Привет! – Инна входит в номер, легким движением откидывает за спину густые черные волосы, на запястье алеет лотос – ярко-красный, мучительно-красный, кроваво-красный. Такой знакомый. Она проходит прямо в обуви, оставляя на светлом ковре грязный след. Оглядывается: – Шикарно устроились! Мне надо что-то сказать, но в горле так пересохло, что трудно шевелить языком. Отвечаю невпопад: – Да, хороший отель. – Не узнаю собственный голос. Только бы не посмотреть на провод! Инна удивленно оборачивается: – Да что ты на меня так пялишься? Руки становятся влажными. Если она сейчас испугается и уйдет, все пропало. Надо говорить спокойно и убедительно. И постараться улыбнуться. Обязательно улыбнуться. – Я ничего… Так… Деньги собрать было трудно, но мы нашли, все как договаривались. Сейчас принесут. Инна заваливается на диван, как черная клякса, пачкая все, к чему прикасается. – Еще бы не нашли! Столько ухлопали на свадьбу, можно и поделиться! Ну и сколько ждать? – Минут пять. Ты флешку принесла? – Отдам, когда получу бабки! Приходит малодушная мысль, что все еще можно остановить, просто попросить, чтобы она оставила их всех в покое. Дышать становится все тяжелее, сердце готово пробить грудную клетку. Инна встает и идет к балкону. Если бы ночью не было так светло, она, конечно, увидела бы в стекле отражение приближающейся смерти… Странно, это оказывается легче, чем я думала. Самое трудное – повалить ее и прижать коленом к полу. Как хорошо, что не видно ее лица. Сердце в груди больше не стучит. Сердца больше нет. Сука до последнего не может поверить, что ее убивают, хрипит, царапается, хочет что-то сказать. Поздно. Вечером Холмс вернулся домой после полуночи, а на следующий день ушел еще до завтрака. Ватсон ходил по квартире, не зная чем себя занять. Он ответил на десяток телефонных звонков (звонили в основном из полиции и спрашивала Шерлока). Он оплатил все скопившиеся счета. Он даже придумал вычистить золу из камина, что они не делали уже целую вечность. Ватсон выкурил за это время почти пачку сигарет, и с одной и с другой стороны обдумывая убийство в пустом номере. Сыщик вернулся ближе к вечеру. – Как я и думал, Джон, дело в любви. Все дело в любви, – философски изрек Холмс, проваливаясь в свое любимое кресло с бокалом шерри. – А от любви до ненависти, как известно, один шаг. – Тебе удалось что-то узнать? – Разумеется! Я раскрыл это дело! Раздался звонок в дверь. – А вот и наш гость! Немного терпения, Джон, и ты все поймешь. На этот раз девушка была одета в простой черный свитер и брюки, короткие волосы аккуратно уложены, под глазами залегли темные тени. От беспечной беззаботности Вероники Креп не осталось и следа. – Я получила ваше сообщение, господин Холмс. Это правда? – Правда. Как я и думал, ее нашли у яхтенного порта. Это логично, был сильный ветер, а берега Невы почти везде высокие и крутые, первые отмели начинаются как раз в районе Лахты, там тело и вынесло на берег. Ее задушили, скорее всего, проводом. Там уже работает полиция. Девушка с тяжелым вздохом опустилась на стул, а Холмс продолжал: – Жестокое убийство. Я никак не мог понять мотив, пока мой друг Джон не заговорил про зависть. Она ведь вас шантажировала? Вероника вздрогнула, ее губы превратились в тонкую линию: – Да она была как пиявка! Злая, прилипчивая пиявка! – с яростью выплюнула она. Потом закрыла лицо руками. Когда она снова заговорила, в голосе уже не было злости, только бесконечная усталость. – Инну я знаю давно, еще из Копейска. Это крошечный промышленный городок на Урале, вы, скорее всего, и не слышали о таком. Отца мы с Катей не знали, а мама умерла, когда мне было пятнадцать. Было трудно, но мы смогли вырваться, переехали сюда. В большом городе выжить легче. Все уже налаживалось, когда Инна нашла меня. Зачем я ее тогда только впустила! Она стала наведываться все чаще, ночевать, потом просить денег. Сначала по мелочи и в долг, потом все больше. А однажды со смехом сказала, что у нее сохранились какие-то файлы, которые очень не понравятся моему парню. – Ваши одинаковые татуировки… Вы с ней были любовницами? – Мы были больше, чем любовницами. Что делать, господин Холмс, если в юности совершаешь большую ошибку? От безысходности… От глупости… Я поняла, что я у нее на крючке. К тому моменту мы уже познакомились с Егором. Это был такой шанс! Правда, ни его семье, ни друзьям я не нравилась. Он сделал мне предложение, но, появись эти файлы, нашим отношениям пришел бы конец, я это точно знаю! – А потом Поляков сказал, что видел Инну в отеле. – Представляете мое состояние?! – Вероника сделала несколько отрывистых вдохов. – Я ее ненавидела, но убить бы не смогла. – Я знаю, – спокойно сказал Холмс. – Знаю с того момента, как позвонил вам, а Джон передал, как вы испугались незнакомого номера. Будь вы убийцей, вы бы, конечно, прекрасно знали, что бояться уже нечего. Шантаж – это первопричина, но, как я уже говорил моему другу, убили ее из-за любви. Тот, кто это совершил, все время был рядом, наблюдал и понимал, что сами вы не сможете оборвать эту связь. Тело вывезли из отеля, скорее всего, в чемодане, я сразу обратил внимание, что он слишком большой для уик-энда. – Екатерина?! – прошептал как громом пораженный Ватсон. – Вы не понимаете! – воскликнула Вероника. – Катя пожертвовала собой ради меня! Она была совсем маленькой, когда мамы не стало, и я всегда заботилась о ней. И сейчас забочусь. – Она запнулась.