Склонившись к ее белокурым волосам, он несколько раз коротко вдохнул, принюхиваясь. – Надо же, хлорка и формалин не повлияли на ваши рецепторы, а у меня вот профзаболевание – аллергический ринит. Но даже я учуял! – Ефрешин поднял указательный палец вверх. – А может быть, и от парфюма у нее раздражение слизистых. Она была доставлена к нам в пижаме и так надушена, как будто собралась на вечеринку. – Это странно, не находите? – заинтересованно произнес Холмс. – Есть ли у вас какое-то объяснение на этот счет? – Да миллион! – уверенно ответил Ефрешин. – Самое простое и очевидное: ей на 8 Марта подарили духи, а она их нечаянно пролила на себя, возможно, флакон был бракованный. – Можем ли мы взглянуть на пижаму? – Да, пожа-а-луйста, – протянул парень. Он нырнул за жалобно скрипнувшую обшарпанную дверь в конце комнаты и тут же вернулся с черным пластиковым пакетом в руках. – Вы же не считаете, что она умерла от духов? – пожал он плечами. – Смерть наступила от остановки сердца. По статистике ВОЗ, погибших от внезапной остановки сердца больше, чем от рака, пожаров, ДТП и СПИДа, вместе взятых. Тем более у девушки явная анемия, судя по худобе, и аритмия – как осложнение после перенесенной в детстве ангины, так написано в ее санаторной карте. Так чего вам еще надо? – Статистика, молодой человек, вещь полезная, если она помогает найти причину, а не оправдать свое бессилие, – проскрипел Холмс. Голос выдал его раздражение, лицо же оставалось непроницаемым. – Остановка сердца – это не причина, а следствие. Так вы установили причину? – Очевидную – нет. А искать, что могло привести к смерти, – прогнусавил Ефрешин, выделяя интонацией «могло», – это все равно, что искать черную кошку в черной комнате. Слишком много вариантов. По всем признакам, мы имеем дело с внезапной смертью в результате остановки сердца, – еще раз скороговоркой повторил он свой диагноз. Ватсон заметил, как Шерлок побледнел и на его скулах отчетливо обозначились желваки. Сохраняя внешнюю сдержанность, Холмс погрузился в работу. – Джон, прошу, займись пижамой, – попросил он, продолжая методично осматривать тело. – Только, будь добр, надень перчатки. Ватсон раскрыл пакет, и по комнате разлился аромат парфюма. – Я же говорил, – самодовольно отметил судмедэксперт, наблюдая за действиями Ватсона. В этот момент что-то привлекло внимание Холмса, и он приблизился к лицу девушки почти вплотную, слегка приподняв ее подбородок. – У девушки кровь шла носом! – Он резко обернулся к Ефрешину. – Почему вы нам об этом не сказали? – Возможно, у нее давление скакнуло, – нехотя отозвался Ефрешин. – Ну и что это нам дает? Тонкий орлиный нос Холмса расправил крылья. – Джон, немедленно закрой пакет! – скомандовал он, и Ватсон, услышав в его голосе тревогу, незамедлительно выполнил приказ. – Если вам это ничего не дает, молодой человек, то очень хорошо, что здесь есть я. Вы позволите мне взглянуть на результаты анализа крови? Его-то вы хоть соизволили сделать? – отрывисто бросил он, не глядя на Ефрешина. Тот покраснел. – Вообще-то я вам не обязан ничего показывать, – обиженно заявил судмедэксперт. Но, поймав яростный взгляд Холмса, сдался: – Сейчас покажу результаты анализов. Только на руки не дам. Ефрешин вернулся к столу и начал нехотя перебирать бумаги, пока не нашел нужную. Получив от него неопределенный кивок, Холмс быстро сфотографировал документ. – Что ж, отправимся за черной кошкой, как вы соизволили выразиться! Пойдем, Джон! И Шерлок, не забыв накрутить шарф на шею и плотно запахнув парку, устремился по коридору к выходу и решительно выскочил в промозглый ветреный вечер. 2. Официальные лица 8 марта, 18.30 Центральный вход в главное здание санатория «Волшебные воды» был ярко освещен. На широкой лестнице стояла Владлена Амбруазовна, беседуя с пожилым мужчиной в форме охранника. – Приехали наконец-то! – воскликнула женщина звучным грудным голосом, глядя на вылезающих из директорского «лексуса» пассажиров, и заспешила навстречу. – Я так признательна вам, Холмс, и вам, Ватсон, за то, что вы откликнулись на мою просьбу. Ватсон с трудом вытащил с заднего сиденья машины переноску с притихшим в ней енотом. – Боже мой! Да вы и енота с собой прихватили! С животными в санаторий нельзя вообще-то, но, надеюсь, для вас сделают исключение. Пойдемте скорее. Вас ждут директор и родители бедной девочки. Она погибла, Ватсон, а ведь ей было всего девятнадцать! Владлена Амбруазовна отвернулась, промокнув платочком глаза, и засеменила к стеклянным дверям главного здания. В кабинете директора их действительно уже ждали. Красивая брюнетка с бледным лицом, сидевшая за большим полукруглым столом в центре комнаты, обернулась к ним. Широко посаженные темные глаза на секунду распахнулись не то в тревоге, не то в удивлении, но она тут же опустила взгляд, сжав в тонких пальцах высокий стакан с водой так крепко, что они побелели. Из-за массивного письменного стола в глубине кабинета, громко скрипнув креслом, поднялся мужчина в щегольском светло-сером костюме и белоснежной сорочке, оттеняющей бронзовый загар. – Рад приветствовать вас в «Волшебных водах»! Я Вахтанг Григорьевич, директор санатория, – произнес он с интонацией рекламного агента, пожимая руки Холмсу и Ватсону и демонстрируя безупречные зубы в улыбке, которую тут же погасил, очевидно, вспомнив, по какому поводу они встретились. – Позвольте вас представить… – Давай опустим формальности, Вахтанг Григорьевич, – властно прервал его подтянутый спортивного вида мужчина, до этого молча наблюдавший за происходящим, стоя у окна. – Я знаю, кто такие Холмс и Ватсон, читаю прессу. Он задержал взгляд на экстравагантном шарфе и желтых ботинках Холмса, провел рукой по коротко остриженным седым волосам и наконец решительно двинулся к вошедшим. – Максим Вершинский, – сухо представился он. – Это моя жена Элина, – он повел подбородком в сторону женщины и занял место рядом с ней, указав Холмсу и Ватсону места напротив. – Мы родители погибшей девочки, – продолжил Максим Вершинский, обращаясь к Шерлоку. Ему пришлось прокашляться, справляясь со спазмом в горле. – Вы всегда приезжаете в санаторий в это время? – спросил Холмс, отодвигая кресло от стола, чтобы с комфортом вытянуть ноги. – Мы с женой нет, только дочь. В детстве она часто болела и мы с ее матерью приезжали сюда на отдых и лечение ежегодно. Но после того как моя первая жена скончалась, я перестал сюда ездить. А Настеньку все равно отправлял. Здесь замечательные врачи и вода действительно волшебная. – Что же заставило вас на этот раз прервать свой отдых в Куршавеле и приехать вслед за дочерью? – Холмс неотрывно следил за лицом Вершинского. – Ну причем тут Куршавель? И откуда вы вообще узнали, что мы там были? – резко спросил Вершинский, подозрительно взглянув на Шерлока. – Загар, – коротко ответил Холмс. – На лице по центру кожа чуть светлее от очков, кисти рук светлые, то есть были в перчатках. Загар нежно-золотистый, не такой, какой получают в солярии, как у вас к примеру, – Холмс взглянул на директора. – А дальше логика. Где сейчас еще можно кататься и достаточно много солнца? Тем более у вас рубашка от Версаче из новой коллекции, а значит, точно были в Европе, в России такую еще не купить. Давайте вернемся к разговору о вашей дочери, о Насте. – Мы хотели вместе отметить праздник и отдохнуть всей семьей, – устало ответил Максим Вершинский. – Это была идея Элины. Знаете, Настя очень отдалилась за последний год. Мы заняли президентский люкс, и я рассчитывал, что Настенька переедет к нам, но она отказалась. – Я ее уговаривала, но все без толку, с ней непросто договориться, – подтвердила слова мужа Элина и тихо добавила: – Было. – Вы не очень ладили? – прямо спросил ее Холмс. – Не по моей вине, уж поверьте. – Элина обхватила хрупкие плечи руками, будто почувствовала озноб. – Это не имеет к делу никакого отношения. – В голосе Вершинского прозвучало раздражение. – Я хочу кое-что прояснить. Мне важно, чтобы именно вы изучили обстоятельства смерти моей дочери, Холмс. И я признателен Владлене Амбруазовне за содействие. Здешний психолог считает, что я впал в отрицание, переживая потерю. Может, это и так, но, поверьте, мне хватит сил, чтобы принять смерть Насти, если я буду уверен, что сделал все, чтобы разобраться в причинах случившегося. Голос его неожиданно осип, хотя говорил он негромко. Мужчина глотнул воды из стакана жены и несколько секунд молчал. – Понимаете, Холмс, Настя не выглядела больной, – тихо продолжил Вершинский. – Она занималась плаванием, ходила на йогу. В общем, была в хорошей форме. И тут мне говорят, что у нее внезапно остановилось сердце. Полицейская бригада работала здесь весьма старательно. Но вот сейчас полседьмого вечера, а у них нет ни одной вразумительной версии. Они ухватились за Настину аритмию, как утопающий за соломинку. Я прошу вас, Холмс, помогите мне собрать факты и до конца во всем разобраться. Я готов оплатить все расходы и, разумеется, гонорар. Холмс кивнул. – Вам так же следует знать, господин Вершинский, – сказал он ровным размеренным тоном, – что, работая над делом, я сам определяю, какая информация имеет значение. Затем он обратился к Элине. – Что это за парфюм, которым вы пользуетесь? Необычный. Кажется, в нем присутствуют ноты лесного шалфея. Красивые брови Элины приподнялись. – Вот уж не думала, что вы и в этом эксперт. Вы не ошиблись, это Jo Malone, лесной шалфей и морская соль. Обожаю этот аромат. – А ваша падчерица? – Холмс продолжал внимательно наблюдать за женщиной. – Да, я уверена, что она тоже им пользовалась. Хотя Настя никогда бы в этом не призналась. Знаете, мне кажется, она бессознательно подражала мне. Я ведь и сама с радостью сделала бы ей подарок. Но от нас с ее отцом, особенно от меня, она все принимала скрепя сердце, понимаете? – Думаю, да, – кивнул Холмс. – В борьбе за независимость дети бывают на редкость неблагодарны. Позвольте узнать, кто нашел Настю и как это произошло? – обратился он ко всем сразу. – Все мы, – подал голос молчавший до сих пор директор. – Сегодня праздничный день и официальный выходной, поэтому лечебных процедур нет. В такие дни Настя встает поздно. Но когда и после двенадцати она не появилась, родители забили тревогу, прибежали ко мне с просьбой открыть номер. – Она пропустила завтрак, такое с ней и раньше бывало, поэтому мы не тревожились, – пояснил Вершинский. – Первой забеспокоилась Элина, она ей звонила, потом дважды ходила и стучала в дверь Настенькиного номера. Так мы упустили время! Когда мы вошли, она уже не дышала. Открой мы номер на полчаса раньше, у нас был бы шанс! – Ее невозможно было спасти, Максим! – почти выкрикнула Элина. – Это остановка сердца, смерть наступает мгновенно. – Кто из здешних врачей констатировал смерть? – уточнил Ватсон. – Я понимаю, праздники. Но должен же быть дежурный доктор. Директор смущенно крякнул, прочищая горло.