– Помню, – кивнул Ватсон. – Я еще тогда удивился, как он моментально забыл о своем трауре, увидев мою заинтересованность. – Ты оценил мозаику, а я – ирландское фарфоровое плетение на сервизе, что стоял на столе. Затем знаменитые пейзажи Ирландии на стенах. Но этого, конечно, было мало. Поэтому я воспользовался случаем подать Ставскому выпавший носовой платок, склонившись к его телу как можно ближе. Как ты уже знаешь, запах у буфо очень специфический и, помимо этого, очень долго выветривается. Как я и ожидал, я уловил этот едва различимый аромат от волос Константина. Мне повезло, свою шевелюру он моет явно не каждый день, и именно на это я и рассчитывал. Но финальным и главным подтверждением моей догадки стала картина в его кабинете. Чем же этот простой эскиз карандашом заслужил позолоченную раму? Помимо этого, картина занимает главное место в доме – прямо напротив стола, за которым он работает, чтобы видеть ее каждый раз, поднимая глаза. Фраза Константина, что рисунок полностью повторяет оригинал, могла быть основана только на том, что он видел этот оригинал и хорошо его знает. Так вот, я обнаружил, что оригиналом служит выгравированное животное на крышке кувшина из кельтского захоронения и эта крышка была продана некоему частному лицу на аукционе три года назад за астрономическую сумму. Я уверен, что сам Константин Ставский и купил ее через подставное лицо. Судя по тому, как детально изображен рогатый бог на стене в отеле, Ставский неплохо рисовал, и, скорее всего, картина в кабинете – тоже дело его рук. На покупку предметов искусства ему постоянно нужны были деньги, которые он получал от членов возглавляемой им секты. Борис с Валерией, очевидно, больше не хотели платить и, более того, собирались предать огласке разоблачительную информацию об этом сообществе, а в таком случае Константин потерял бы уже всех платежеспособных клиентов, а равно и свою репутацию в профессиональных кругах. Иными словами, все, что у него было. Чтобы подтвердить свои догадки, мне нужно было вывести финансиста на чистую воду, подвести его к признанию. Во время нашего разговора я понял, что он не только не знает, кто запугивает его брата, но что и сам он, несмотря на свой цинизм и расчетливость, верит в сверхъестественное. На этом я и решил сыграть. Когда я понял, что запугивал чету Ставских не кто иной как Платон, я попросил его об услуге – нужно было напугать Константина. Я, конечно, рассказал парню, кто такой на самом деле его приемный дядя. Я предполагал, что, подвергнув Константина сильному стрессу, мы сумеем заглушить у него рациональное мышление. Из разговора с ним было понятно, что больше всего его впечатлил звук развевающейся на ветру материи, и я попросил Платона воспроизвести все, о чем Борис мог рассказывать своему брату. Юноша все устроил идеальным образом: пригласив дядю переночевать у него дома, он поселил его в комнате с потайной дверью. Окно было заблокировано замком, с тех пор как сам Платон был еще ребенком, дверь он подпер стулом снаружи, электричество отключил. Затем нагнал на несчастного гостя страху с помощью знакомых ему по описанию звуков, а потом уж в дело вступил я. – Ты?! – Ватсон поперхнулся виски и закашлялся. Холмс, любуясь произведенным эффектом, дождался, пока Ватсон нальет себе воды из графина и прочистит горло. – Да, в том самом костюме дьявола, в котором Платон бродил по болоту, я забрался в комнату, разрезав ножом карту, закрывающую потайную дверь, и дал Константину потрогать свои рога. Пришлось также немного придушить его, и это единственное, что я не смог доверить нашему талантливому молодому человеку, – Холмс улыбнулся. – Затем мне снова подыграл Платон, пригрозив от имени рогатого бога страшной смертью замогильным голосом, искаженным специальной маской, если Ставский не сознается в содеянном. Платон еще не закончил вещать, как Константин начал истошно орать, и на его зов явился Волков, с которым я поступил немного нечестно. Исключительно затем, чтобы все выглядело для Константина как можно более натурально. Ну а дальше ты и сам все видел, когда не выдержал и прибежал наверх, хотя я просил тебя ждать у дверей. – Шерлок, прищурившись, посмотрел на друга. – А если бы Ставский не дал признательных показаний? – спросил Ватсон, игнорируя упрек. – Константин до сих пор не подозревает, кто прячется под шкурой рогатого бога. А Платон умеет имитировать голос погибшего Бориса. В любом случае мой план сработал, – Холмс допил свой виски и поднялся с кресла. – А почему собака погибших скулила и пряталась в будке? – не унимался Джон. – Ультразвуковой свисток и дрессировка. То, что сторожевой пес не лаял, как раз и объяснялось тем, что никого постороннего в доме не было. – Холмс зевнул. – Пожалуй, мы честно заслужили отдых, – сказал он и направился к двери. Однако у порога он остановился: – Кстати, Джон, что ты решил насчет возобновления своей медицинской практики? Ватсон тоже встал с кресла и повернулся к Шерлоку. – Решил отложить это дело в долгий ящик. – В долгий ящик, – задумчиво сказал Холмс. – Опять русские фразеологизмы… Думаю, это следует понимать в том смысле, что ты по-прежнему мой помощник. Отличное завершение дня. Спокойной ночи, Джон. – Он открыл дверь и вышел. – Спокойной ночи, Шерлок, – тихо сказал Ватсон, усаживаясь обратно в кресло. Везучая. Светлана Пригорницкая В ресторанном комплексе на берегу финского залива зажглась иллюминация. Музыка из распахнутых окон грохотала басами. Бал-маскарад был в полном разгаре. Над головами танцующих летали яркие шарики, тонкие спирали серпантина и белые ленты бинтов. Девушки в костюмах медсестер, норовили обмотать ими парня в костюме совы. Пьяно размахивая «крыльями», тот полез на стол. Звон бьющихся фужеров смешался с чавканьем раздавленных фруктов. Поскользнувшись на банане, юноша шлепнулся со стола, подскочил и с криком «No pasaran» бросился наутек от преследовательниц. Дина Мелехова, дочь главы холдинга «Ярославна», отмечала восемнадцатилетие. Девушка в костюме Шахерезады неторопливо прошла на веранду. Струящийся шелк шаровар одновременно и скрывал, и обволакивал ее длинные стройные ноги. Короткая кофточка открывала взгляду смуглый живот. Небольшая венецианская маска плотно прилегала к лицу, оставляя на виду лишь полные, ярко накрашенные губы. Глубоко вдохнув свежий воздух, Шахерезада устало опустилась на скамейку. – Скучаешь? – раздался сзади грубоватый женский голос. Прижавшись спиной к стене, невысокая блондинка во фривольном черно-фиолетовом костюме Злой Королевы что-то набирала в телефоне. Оторвавшись от экрана, она раздраженно поправила висевшую на руке массивную, украшенную камнями корону. – Нормально, – засмеялась Шахерезада. – А тебе корона уже мозги натерла? – Жутко неудобная, – поморщилась собеседница. – Ты на «Мельнице» первый раз? – Первый. И боюсь, что последний. Цены тут кусаются. – Тогда этот момент надо запечатлеть, – предложила Королева. – Только не здесь. Встань у парапета. Вид там шикарный. И надень мою корону. Чтобы уж совсем по-королевски. Отбросив назад челку, Шахерезада надела аксессуар и соблазнительно улыбнулась в объектив. Резкий хлопок почти затерялся среди грохота музыки и криков. Из черной, рваной дырки в животе девушки, словно из маленького гейзера, вырвался темно-красный фонтанчик. Сверкающие в искусственном свете багряные капли затейливым узором окружили пульсирующий ручеек. Вздрогнув, Шахерезада начала медленно сползать по парапету. Парализованными от ужаса глазами Злая Королева несколько секунд тупо разглядывала красный мазок на деревянной перекладине, затем, отшвырнув дорогой смартфон, пронзительно завизжала. Толстое обгоревшее полено мирно потрескивало в камине. Яркие сполохи струились змейкой, перескакивая по корявым сучкам. В какой-то момент Холмс даже зажмурился, сгоняя наваждение. Перелистывая страницы на планшете, он время от времени тяжело вздыхал. Пошла третья неделя их временного безделья. – Вчера в элитном ресторане была убита королева, – скучающим голосом прочитал он заголовок. – Жаль девочку. – Какую девочку? – не отрываясь от ноутбука, спросил Ватсон. – Всех жаль, – философски бросил Холмс, закрывая программу. – И ту, которую убили, и ту, которую травят в сети… – А при чем тут королева? – Ватсон осторожно положил ноутбук на журнальный столик и потянулся так, что кости захрустели. – Вчера на дне рождения у дочери местного олигарха Григория Мелехова убили девушку, на голове которой была корона. Девочка оказалась из небогатой семьи, и в сети начали самую настоящую травлю виновницы торжества. Сквозь визг детей в оглушительной рекламе памперсов прорвался мелодичный звонок мобильного телефона. Поднявшись с кресла-качалки, Холмс медленно подошел к окну. Тоскливо разглядывая раскинувшийся внизу двор, он краем глаза отметил и соседскую девушку, гуляющую с коляской, и остановившийся у подъезда «Mercedes Benz S Class Maybach», и отражающийся в стекле профиль друга. – Конечно, – вежливо ответил неизвестному абоненту Ватсон. – Мы вас ждем. Ватсон отложил телефон, Пройдя к бару, достал бутылку дорогого виски и наполнил бокал. – У нас новый заказ. Извини, я дал согласие, не обсудив с тобой. Но наши финансы поют романсы. – Джон, я советовал бы тебе снять халат, – пробормотал Холмс. – Господин Мелехов приедет с дочерью. Ни слова не говоря, Ватсон прошел в свою комнату. Звонок домофона застал его на пороге. Нажав кнопку, Ватсон хитро прищурился. – Ты в окно увидел машину, остановившуюся у нашего подъезда. Но почему ты решил, что это именно тот, кого мы ждем? – Может быть, потому, что он разговаривал по телефону. И как только он закончил разговор, ты тоже отключился. – Хорошо, а почему ты решил, что это Мелехов? В Петербурге каждый третий ездит на дорогих авто. – Но не каждый третий мог предложить сумму, при упоминании которой у тебя дрогнула бровь. Не заставляй гостей ждать. Прислушиваясь к шуму старого лифта, Ватсон взял стоявший у стены стул и поставил его напротив дивана. Немолодой усталый мужчина пересек зал и, обернувшись, кивнул на стул идущей сзади девушке. Привычно достав блокнот и ручку, Ватсон приготовился записывать. – Заголовки новостей пестрят упоминанием убийства в ресторане «Мельница». Мы не знаем погибшую девочку, не знаем, как она попала на закрытую вечеринку, но мою дочь затравили в соцсетях. Все эти издевательские комменты, угрозы… Предполагаемого убийцу задержали, он дает показания. Говорит, что ему заказали девушку в короне. При передаче денег заказчица была в огромных очках, в бесформенном платье, какая-то татушка на запястье. В общем бери любую и подойдет под описание. Полиция считает, что убить хотели Пэгги Липскую, только она была на празднике в короне. Смерть девочки в костюме Шахерезады – трагическая случайность. Я взрослый человек, и мне все эти писульки до одного места, но Дина второй день ревет, боится выходить из дома… Она где-то услышала, что вы сейчас в России, и уговорила меня встретиться. Дина боится за жизнь Пэгги. Девочки дружат с самого детства. Пару месяцев назад у Пэгги умер отец. Я хорошо знал Эдуарда Липского, поэтому считаю себя ответственным за его семью. – Едва заметным движением Мелехов сдвинул рукав и бросил взгляд на часы. – У меня сейчас важная встреча. Побеседуйте с Диной, она в курсе всех событий. Если возьметесь за это дело, я обеспечу необходимую поддержку. Вы сможете беспрепятственно ознакомиться со всеми материалами дела. Бросив взгляд на хлопнувшую за отцом дверь, девушка расстроенно опустила глаза. – Представляю, как сейчас тяжело вашей подруге, – сочувственно произнес Ватсон. – Да уж, хорошего мало, – согласилась девушка, доставая из сумки носовой платок. – Я, честно говоря, даже не хотела приглашать Пэгги, думала, траур в семье. Но она сама пришла, предложила помощь. Целыми днями у нас сидела, пригласительными занималась, костюмами. Думаю, ей тяжело было дома находиться. – Дина, вы знали погибшую? – Что вы. Я первый раз эту девушку увидела, когда скорые ее и Пэгги в больницу повезли. Понятия не имею, как она прошла. В ресторан только по пригласительным пускали. – Пэгги тоже в больнице? – удивленно спросил Ватсон. – Ага. В Покровке. Там психиатр классный, моя мамахен у него курс лечения проходила. VIP-палаты нормальные. Сейчас там и Пэгги, и Регина, Пэггина мамахен. И морг, наверное, нормальный. Наташу, убитую девушку тоже туда привезли. А сегодня к ним еще и ее мамахен присоединилась. Я после допроса зашла Пэгги проведать, так там эту мамахен после обморока откачивали. Она на опознание приходила. – А что мать Пэгги делает в больнице? – Не знаю, – пожала плечами Дина. – Вообще-то у Регины с Пэгги всегда были странные отношения, а после смерти дяди Эда, Пэггиного папахена, они совсем не общаются. Я даже удивилась, что Регина истерику устроила. – Девушка замолчала и некоторое время нервно кусала губы. Холмс что-то писал в телефоне, изредка бросая на собеседницу косой взгляд. Наконец Дина решилась: – Ладно, скажу. Только вы меня папахену не выдавайте. Наши юристы самые крутые, и предки всех моих друзей проворачивают дела у нас. Ну а я иногда просматриваю сводку новостей. У папахена код в компе – дата моего рождения, только в обратном порядке. Так вот, у дяди Эда была онкология. Перед смертью он составил завещание – и все свое движимое и недвижимое завещал Регине. Теперь она решает, сколько выделять дочери на содержание, сколько на обучение. А пару дней назад Пэгги рассказывала тусне, что ее папахен не скончался от рака, а кто-то ему помог. Кто, она не сказала, но намекнула. Умер-то дядя Эд через пару дней после оформления завещания. Да и завещание какое-то странное. Так что не удивлюсь, если Регина ему и вправду «помогла». – Очень интересно, – пробормотал Холмс. – Значит, у Пэгги были сложные отношения с матерью? – Не то чтобы сложные, скорее, Регина стеснялась Пэгги. Вы Регину видели? Кошелка сорокалетняя, но выглядит отпадно. Кажется, она в молодости балериной была. Наверное, думала, что и дочка в нее пойдет, но Пэгги в папика пошла. Не сказать что страшненькая, но и красавицей разве что слепой назовет. Пэгги тоже из-за этого комплексовала. Как-то я сказала, что у нее нет ничего от матери. Она тогда ехидненько так заявила, мол, слава богу, что не унаследовала и ее болячки. – У Регины Липской проблемы со здоровьем? – Я не знаю, какие там у нее проблемы, но видела, как однажды ее от аллергического шока откачивали. Регина даже татушку набивала без обезболивающего. На всякий случай. – У Регины есть татуировка? – Ага, – хохотнула Дина. – Она ее назло дяде Эду сделала. Мы с Пэгги несколько лет назад хотели татушки набить. А моему папахену кто-то стукнул. Что тут началось. Трагедия в стиле «принцессы не какают». Как можем мы, порядочные девушки, даже думать об этом. Регина сначала нас защищала, а потом пошла и набила себе какую-то фиговину. Дядя Эд тогда ее на месяц без бабок оставил. Попрощавшись, Ватсон сдал девушку ожидавшим у двери охранникам и вернулся в зал. Холмс задумчиво рассматривал аватарку в Фейсбуке. Женщина на фотографии стояла лицом к морю, скрестив за спиной тонкие кисти рук. В лучах наполовину утонувшего за горизонтом солнца просвечивали сквозь тонкую ткань платья длинные стройные ноги. – Действительно красивая женщина, – пробормотал Холмс, закрывая страничку. В секционном зале морга на столе лежал труп девушки. Если бы не дырка в районе солнечного сплетения с запекшейся кровью по краям, ее можно было бы назвать идеальной красавицей. Длинные ноги, упругая грудь, очаровательный восточный разрез глаз, роскошные черные волосы. Надев латексные перчатки, Холмс склонился над трупом.