– Дело в том, что это подлинные документы: и капитан Рихард Базель существует, и в госпитале во Львове ему была сделана операция, и отпуск он получил в Берлин на тридцать дней, но вот доехать до столицы рейха не сумел и теперь живет и здравствует где-то под Горьким. А я вместо него здесь. – Это плохо, но мой дядюшка может тебе помочь задержаться на какое-то время в Берлине… Правда, не знаю, на сколько… – Это было бы неплохо. Теперь о тебе: чем ты занимаешься в ведомстве адмирала Канариса? – Меня взяли в аналитический отдел. Опять же, дядя помог. Мой шеф, полковник Шульц Крамер, по субботам играет в компании дядюшки в преферанс, а иногда они охотятся вместе. В Австрии у дядюшки поместье, вернее, у его жены баронессы фон Зальц, вот там и охотятся. Я ведь сейчас тоже как бы барон… Видишь ли, единственный наследник. Так… баронесса, на правах родственницы, всеми правдами и неправдами меня женить хочет. Хоть дома не появляйся, – невесело усмехнулся Артур. – Сочувствую… Так дом на Гюнтерштрассе твой? – Баронессы… но я в нем живу. И ты, Олег, сегодня вечером приходи. Надо же тебя познакомить с дядюшкой… – И, взглянув на часы, заторопился: – Все, время мое истекло. До встречи вечером. Скромный домашний ужин в 19:00. Не опаздывай! Баронесса этого не любит. – И Артур стремительно зашагал по набережной, чуть прихрамывая на левую ногу. «Надо не забыть спросить, что у него с ногой», – отметил для себя Олег. Так же, не спеша, он продолжил прогулку по набережной. Ему, как офицеру-фронтовику, находящемуся в отпуске по ранению, по предписанию врача надо побольше находиться на свежем воздухе и набираться сил. 5 Дверь открыла молоденькая девушка в голубеньком переднике и белом чепце. – Вам кого, господин офицер? – Я Рихард Базель, к Артуру Бергу. – Вас ждут. Проходите. – Девушка сделала шаг в сторону и присела в книксене. В большой прихожей, с лепным потолком и сверкающей люстрой в центре, Олег снял шинель, фуражку и передал прислуге. Портупею, на ремне которой была прицеплена кобура с пистолетом, оставил себе. Но девушка не уходила. – В доме баронессы не принято находиться с оружием, – извиняющим тоном пояснила она свою настойчивость. Олег понимающе кивнул и передал ей портупею. – По тебе часы можно проверять! – раздался голос Артура, спускающегося со второго этажа по лестнице из белого мрамора, украшенной бронзовыми канделябрами в виде древнегреческих полуголых нимф и козлоногих сатиров. Он был в синего цвета брюках, такого же цвета, свободного покроя рубахе. – Что в Эрмитаже… – не удержался Олег, показывая на лестницу. – А то! Баронесса! Надо соответствовать! – улыбнулся Артур. – Пойдем, представлю. Друзья прошли в левую дверь первого этажа. – Здесь у нас столовая. Все готово к ужину. Ждали только тебя. Справа от весело потрескивающего камина поднялась супружеская пара. – Баронесса Элеонора фон Зальц, – Артур представил молодящуюся, строгого вида стройную невысокую женщину немногим за пятьдесят, с умными карими глазами и седой прядью в каштановых волосах. – Артур, мальчик мой, ну зачем так официально. Это же твой друг. – И, подавая руку Олегу, без всякого манерничания сказала: – Можно просто Нора. – А это мой дядюшка Пауль. Дядюшка, не в пример Артуру, оказался круглолицым, розовощеким, с небольшими бакенбардами на улыбчивом лице. – Рихард Базель, – в свою очередь представился Олег. – Для друзей просто Рихард. Когда расселись за овальным столом и выпили за знакомство, баронесса спросила: – Вы, Рихард, прямо с фронта? Как там? – По-разному… Никто не думал, что затянется война… и что армия не будет готова к русской зиме, – иронизируя, усмехнулся Олег. – А так ничего… ничего хорошего! – Да, Россия не Польша и тем более не Франция, – вступил в разговор Пауль. – Еще канцлер Бисмарк предупреждал: нельзя воевать с Россией! И что? Вот результат – 43-й год, а войне ни конца ни края. И чем закончится… никто не знает. – Пауль, не будь столь категоричен! – мягко осадила его баронесса. – Ведь у нас в гостях фронтовик… – Да, конечно, простите, капитан, за откровенность, но в аристократической среде большие сомнения насчет победы немецкого оружия. Я неоднократно бывал в России, видел людей, изучил ее промышленный потенциал… Да что там говорить, вся российская история учит: не буди спящего медведя, а то не поздоровится. Неизвестно, до чего бы договорился Пауль, если бы не внесли горячее: домашние свиные колбаски под соусом. «Вот тебе и война! Говорят, голодно живут немцы. А тут вино, закуски, свинина…» – невольно подумал Олег, оценивая стол «скромного домашнего ужина». Больше часа длилась трапеза. Говорили, но не о войне. Эта тема как-то сошла на нет, а о довоенной жизни: о путешествиях, театре, о современных художниках и современных направлениях в живописи. Баронесса оказалась большой поклонницей и знатоком оперного искусства. В этой теме Олег был ориентирован и смог заинтересованно поддержать беседу. В конце ужина Артур посетовал, что у Рихарда через неделю заканчивается отпуск и он опять должен будет вернуться под бомбежки и пули. Барон Пауль фон Зальц сам изъявил желание помочь капитану продлить свое пребывание в Берлине. Прощаясь, он доверительно сообщил: – Я обязательно вам помогу. Ведь Великой Германии можно служить не только с автоматом наперевес. Вы раньше были инженером-связистом… а связисты нужны и в Берлине. Что-нибудь придумаем. Артур вызвался проводить гостя, а заодно и подышать свежим воздухом. – Я систематизирую разведданные по юго-востоку Союза. Фюрер не оставил планов по овладению бакинской нефтью, и потому силы, стянутые на сталинградское направление, получат дополнительные подкрепления. Очень скоро у меня будут сведения о расстановке войск на этом участке фронта, а если удастся, то и какими путями будет происходить концентрация сил, перемещение дивизий, корпусов и армий… – Это очень хорошо. Артур, не мне тебя учить, но прошу, будь осторожен. – Олег шумно вздохнул и, глядя в усыпанное звездами небо, произнес: – Словно и нет войны. Тихо-то как… – помолчав, спросил: – Как будем видеться? – Редко, а лучше общаться через кого-то… Берлин не Львов. Здесь гестапо работает на совесть. Отслеживают каждого вновь прибывшего человека. – Моя группа на подходе. Потому пока связываться будем напрямую… – Группа – это те лихие ребята, что были с тобой во Львове? – не без интереса спросил Артур. – Они. Ты хорошо запомнил их лица? Артур кивнул. – Так как и когда? – Олег вернул в нужное русло разговор. – Завтра по всей Германии будет объявлен трехдневный национальный траур в связи со сдачей сталинградской группировки. Потери ошеломляюшие. Свыше 400 тысяч немцев, а еще венгры, итальянцы, румыны… всего же более миллиона убитыми. Сдались в плен 24 генерала, 2500 офицеров, 91 тысяча солдат и генерал-фельдмаршал Паулюс, всего-то только два дня и покомандовал в этом звании… Эти цифры пока еще известны только нашему аналитическому отделу. Я думаю, даже Гитлеру еще не доложили. Так что, пока будет идти траур, от встреч воздержимся. А через три дня я приду в тот ресторан, где мы встретились, скажем, часов в 19:00. К тому времени, я думаю, дядюшка уже устроит твое пребывание в Берлине. До встречи. Пожимая руку, Артур, улыбнувшись, спросил: – Ты к вдовушке? А сколько вдове лет, если не секрет? – Тридцати еще нет. Но я уточню и сообщу, – рассмеялся Олег. – Еще раз спасибо за ужин. А знаешь, барон с баронессой приятные люди. Я рад, что у тебя такие родственники. II. Карл Фишман 1 Федор, обладая цепкой памятью, очень скоро изучил родственные связи семейства Фишман, особенно немецкую ветвь. Его мнимая сестра Кристина, как и он сам, были детьми крупного португальского промышленника Фридриха Фишмана, выехавшего из Германии еще в Первую мировую войну. Обосновавшись в Лиссабоне, со временем Фридрих Фишман подмял под себя мелкие мастерские по переработке пробки, а позже переключился на добычу медной руды. Но вскоре понял, сколь затратно производство меди, стал скупать уже готовые медные чушки и перепродавать их в Европу. В конце тридцатых годов перетянул из Германии в Лиссабон своего младшего брата Артура, который после смерти Фридриха встал во главе семейного дела. Жена Фридриха, Мария, имела в Берлине большой дом, в который переехала с детьми в 1939 году, сразу после смерти мужа. Через год она ушла в мир иной, оставив Кристине и Карлу солидное наследство и в Германии, и в Португалии. Федора решено было переправить в Берлин через Львов, а далее Варшаву и Берлин, где лейтенант Иоганн Шварц бесследно растворится, а появится Карл Фишман. До Варшавы Федор добрался без особых сложностей, уверенно предъявляя изготовленные специалистами разведывательного управления документы. Впервые Федор ехал в мягком вагоне пассажирского поезда Варшава – Берлин. В мягком – не потому, что ему так захотелось, а потому что билетов в купейный не было. Соседом оказался говорливый офицер люфтваффе обер-лейтенант Шульц Крисман, летавший на «Фокке-Вульфах-109», на груди которого поблескивал Железный крест. Как он тут же пояснил, свою награду заслужил во Франции, сбив над Ла-Маншем два английских истребителя, а награду получил только вчера. По сему поводу получил неделю отпуска и едет в Берлин похвастать Железным крестом перед родными. – А у тебя девушка есть? – спросил он неожиданно у Федора. Тот лишь пожал плечами. – А меня ждет невеста. Хильда. Вот рада-то будет. Я еду, не успев никого предупредить… Даже родители не знают. А ты чего в Берлин? – Так, в командировку… – Повезло. Сам не из Берлина? – Нет. – А я родился в Берлине, вырос, через гитлерюгенд поступил в летную школу. Летаю, сбиваю… – в который раз он с любовью пригладил Железный крест, – получаю награды. Правда, в последнее время полетов немного. Прикрываем Варшаву. Но поговаривают, что скоро перебросят на юго-восток, на сталинградское направление. Там много наших самолетов русские сбили, да и захватили немало… Смешно сказать – авиация оказалась без топлива… – Но это временные трудности… – Да, да, – подхватил Шульц. – Мы этим русским еще покажем! А знаешь, пойдем в ресторан, пропустим по стаканчику за знакомство.