Прошедший огни и воды солдат хотел быть готовым к любым неожиданностям. Ещё раз, покосившись на своё отражение в зеркале, он в очередной раз вздохнул и, махнув рукой, решительно вышел из каюты. В коридоре его окликнул Руслан и, на ходу поправляя, берет, сказал: — Давай Андрея дождёмся. — А вы как про встречу в верхах узнали? — удивился Влад. — Егоров по внутренней связи сообщил. А это не перебор? — спросил Руслан, ткнув пальцем в кобуру с тяжёлым пистолетом. — Мы с моей паранойей посоветовались и решили, что нормально, — усмехнулся в ответ разведчик. — Ну, если честно, то мне моя шизофрения то же самое советует, — рассмеялся Руслан, поворачиваясь к приятелю боком и демонстрируя точно такое же оружие. Веселье друзей прервало появление третьего разведчика. Но едва только сослуживцы бросили взгляды на его кобуру, как сходу разразились гомерическим хохотом. — И чего смешного? — удивлённо поинтересовался Андрей. — Я что, штаны задом на перёд надел? Вместо ответа, продолжавшие хохотать разведчики предъявили ему своё оружие. — Ну, да, — усмехнувшись, кивнул Андрей. — Армия, это на всю жизнь. И не вижу ничего смешного. — Да уж, кто в армии служил, тот в цирке не смеётся, — простонал Руслан, утирая набежавшие от смеха слёзы. — Так, господа офицеры. Что-то нас на истерику пробило. Хреновый признак, — выдохнул Влад, кое-как, успокоившись. — Думаешь, будем хлестаться? — спросил Руслан, моментально став серьёзным. — Откровенно говоря, от этих зверей можно чего угодно ожидать, — кивнул Влад. — Похоже, ты им совсем не веришь, — помолчав, резюмировал Андрей. — Вообще, — согласно кивнул Влад. — Значит, будем исходить из возможности агрессии, — вздохнул Руслан. — Это ещё не все пряники, — тихо ответил Влад. — Помните, что про них Рашид рассказывал? — Ты про эмпатию? — уточнил Андрей, скривившись так, словно лимон раскусил. — Ага. — Вот уж не было печали, — фыркнул Андрей, ещё сильнее помрачнев. — И что делать? — Вам, держаться поближе к «нюхачам», а руки поближе к оружию. Ну не верю я в то, что эти звери способны на такие чувства как благодарность, сострадание, или что-то подобное. Вот хоть убей, не верю, — чуть не взвыл от избытка эмоций Влад. — А тебя никто и не заставляет, — усмехнулся в ответ Руслан. — Лучше спроси, кто им верит? — Ладно, мужики. Хватит рефлексировать. Пошли работать, — подвёл итог разговору Андрей, и друзья дружно направились в сторону шлюзовой камеры. * * * Оказавшись в камере, Корман первым делом попытался выйти на связь с начальством со своего личного коммуникатора, но, как оказалось, наличие прибора, совсем не гарантирует его работоспособность. Майк поначалу удивился такому небрежению к азам задержания и ведения следствия. Ведь у арестованного могло оказаться оружие и средства связи. Но всё оказалось просто и сложно одновременно. Воспользоваться оружием ему не представлялось возможным. Сидевший в снегоходе гигант ни на секунду не сводил с него взгляда, словно специально провоцируя на необдуманный поступок. А выход с личного коммуникатора на планетарный ретранслятор был просто заблокирован. Корман не мог поверить собственным глазам. Ретранслятор на орбите был. Коммуникатор показывал его наличие чётко. Но все линии выхода на него были заблокированы. Это был первый вопрос, который Корман задал пришедшему проведать его человеку. Неопределённо пожав плечами, неизвестный буркнул что-то про специалиста и снова исчез. Вот теперь, Корману стало по-настоящему страшно. Из поведения арестовавших его людей выходило, что им абсолютно всё равно, что будет делать заключённый. Хочет покончить с собой, пожалуйста. Хочет биться головой об стену, да ради бога. А самое главное, его даже не допросили. Такое презрение ко всем правилам проведения расследования, могла означать только одно. Его уже приговорили. Содрогнувшись от собственной догадки, Майк отложил коммуникатор в сторону и, подойдя к дверям, попытался рассмотреть замок, на который его заперли. Но и тут его ожидало разочарование. На двери не было никакой электроники, никаких кнопок и никакого дистанционного управления. Грубая, бездушная механика. Сталь, и физическая сила. Из тяжких раздумий его вывел звук открывающихся дверей, и странный, еле слышный гул. Выглянув в узкое окошко, прорезанное в двери, Корман с трудом разглядел человека, сидящего в инвалидном кресле, закреплённом на крошечной гравиплатформе. Именно она издавала тот самый странный гул. — Вы спрашивали что-то про связь? — не здороваясь спросил инвалид, едва подъехав к дверям камеры. — Да. Мой коммуникатор не может связаться с ретранслятором, — кивнул Корман, понимая, что отказываться в данном случае глупо. — Можете использовать его вместо подставки, — усмехнулся инвалид. — Не зная специального кода, вы не сможете ни с кем связаться вне пределов этой планеты. — А на планете? — насторожился Майк. — Сколько угодно, — пожал плечами мужик. — Но почему? — Мы не звери. Сидеть в одиночке тяжкое занятие, а тюрем, в обычном понимании этого слова у нас нет. — А если быть совсем точным, то вы хотите отследить, с кем на планете я попытаюсь связаться, — тихо проговорил Корман, осенённый внезапной догадкой. Вместо ответа, сидевший в кресле мужик только усмехнулся. — Напрасно старались. На этой планете у меня нет, и не может быть помощников. Как не мерзко это признавать. — А что тут мерзкого? — откровенно удивился инвалид. — Люди, сочувствующие нашим идеалам живут практически на всех планетах обитаемой части галактики. А в этом богом забытом углу, про нас никто и знать не желает, — пространно ответил Корман. — А чему вы удивляетесь? — пожал плечами инвалид. — Местные жители много лет подряд пытались обратить внимание внешнего мира на свои проблемы, проливая кровь и регулярно устраивая бунты против потогонной политики корпорации. Но все ваши, так называемые демократии и слышать ничего не желали. А теперь вы удивляетесь, что с вами не желают иметь дела? — Я всё это знаю, — скривился Корман. — Тогда к чему эти сожаления? — Уж поверьте, я сожалею совсем не о том, что с нами не желают иметь дела. — А о чём же? — О том, что моё начальство оказалось слишком недальновидным. Упустив шанс, навести на этой помойке порядок, они упустили возможность получать всё то, что получает сейчас ваша империя. — Вы это про что? — осторожно уточнил инвалид. — Про урановые руды, морепродукты, пушнину, и всё остальное, не говоря уже про лекарственные препараты из натурального сырья. Проклятье! Это же настоящая золотая жила, а наши болваны попросту прошляпили её. Ладно, плевать. Это изначально было не моим делом. Лучше скажите, что со мной будет? — Это решаю не я, — пожал плечами инвалид. — Скоро за вами прилетят те, кому вы действительно интересны. А дальше, всё будет зависеть только от вас. — Похоже, мне предстоит вербовка службой безопасности российской империи. Только учтите, что меня уже практически списали. — Тем хуже для вас, — равнодушно отозвался мужик. — Если вы не будете им интересны, то вас спишут окончательно. — Но ведь существуют определённые правила задержания и использования иностранных агентов, — попытался возмутиться Корман. — Слушай, друг. Ты не поверишь, но мне абсолютно наплевать, и на правила, и на тебя, и на все ваши игрища в стиле плаща и кинжала. Я только передаточное звено. Вот приедут те, что компетентен решать подобные проблемы, перед ними и будешь выступать, — осадил его излияния инвалид. — Но учти. Попытаешься бежать, я тебя без всяких правил шлёпну. Увидев моментально появившийся, словно из неоткуда штурмовой пистолет, Корман сумел только судорожно вздохнуть. С оружием этот странный мужик обращаться умел. Оспаривать этот факт было глупо. Но даже сумей Майк убить своего сторожа, бежать отсюда, всё равно некуда. На этой планете, любого беглеца отыщут за считанные часы. Ведь здесь жили охотой. — Откуда на орбите взялся третий корабль? — собравшись с мыслями, спросил Майк. — Прибыли представители империи, для заключения очередной порции договоров, — равнодушно пожал плечами инвалид. — На военном корабле? — не поверил Корман. — Ну, места у нас неспокойные, — всё так же равнодушно отвечал мужик. — Пираты то и дело мелькают. Вот и решили подстраховаться. — Уж очень вовремя они тут появились, — мрачно прошипел Корман, не веря ни единому слову. — Дружище, ты не поверишь, но мне глубоко наплевать, веришь ты мне или нет. Главное, что они здесь и сумели снова оказать нам помощь, — рассмеялся инвалид. — Логично, — нехотя кивнул Майк. — А что будет с наёмниками? — Тут всё сложно, — задумчиво протянул инвалид, почёсывая в затылке. — С одной стороны, они наёмники и работают за плату. С другой, вы притащили их сюда не на прогулку. Так что, решать это дело будет совет планеты. Наверное, так будет правильно. — И что на ваш взгляд они решат? — Понятия не имею, — ответил мужик, пожимая плечами. — Жизнь здесь простая, нравы патриархальные, так что, могут и штраф назначить, за незаконное проникновение на планету, а могут и к стенке прислонить, чтоб другим неповадно было. — Стадо дикарей, — с ненавистью прохрипел Корман. — Ну конечно, — презрительно фыркнул инвалид, разворачивая свою платформу. — Это же мы лезем к вам на планету, пытаясь устроить геноцид и подмять под себя всё полезное. Это позволено делать только высоко цивилизованным гражданам.