— Ну, что тебе сказали? — Знаешь, если десять оборотов назад мне сказали, что я буду решать судьбу нашей расы в одиночку, я бы рассмеялся и назвал такую особь больной. А сейчас, я и сам не могу поверить в то, что услышал, — еле слышно прошипел верховный. — И что же ты такого услышал? — перефразировал вопрос Альказ, испытывая дикое желание вцепиться ему в горло когтями и вытрясти ответ. — Мне разрешили делать всё, что я найду нужным, но ни в коем случае не допустить изоляции нашего сектора, или войны с людьми. — Получается, что Верховные Управляющие просто испугались? — так же тихо произнёс Альказ, не веря собственному слуху. — Испугались упустить власть, и потерять собственные жизни? — Опять? — удручённо спросил верховный. — Что, опять? — не понял ксеноброн. — Опять твои эмоции летят впереди твоего линкора. Держи себя в когтях как собственную саблю. Нам предстоит большая игра, ошибиться в которой мы просто не можем. И один, я не справлюсь. Ты мне нужен, Альказ. Очень нужен. — Но почему я? Что я могу такого, чего не могут твои помощники? — Ты единственный, кому я могу доверять не как подчинённому, а как близкому. Как рождённому со мной в одном гнезде. Твой авторитет, твоя сила, и твой ум, вот, что мне нужно сейчас. А эмоции, прибереги для поединка со своим кровным врагом. — Опять интриги, — зашипел Альказ, скривившись так, словно у него все клыки разом разболелись. — Я тебе постоянно повторяю, что не умею хитрить. Я воин, а не… — Ты воин, а не гурт, я слышал, — бесцеремонно оборвал его излияния верховный. — Успокойся, и перестань стонать. Нам нужно как следует подумать. — О чём? — мрачно спросил Альказ, отлично понимая, что не сможет отказать в помощи верховному, которого сам же и притащил на корабль. — О том, как будем разговаривать с людьми. — Почему ты так упорно называешь их людьми, а не мягкотелыми? — возмутился Альказ. — И ты называй. Привыкай говорить с ними на равных, а не как с рабами. В противном случае, ты рискуешь погубить всех нас. Всю нашу расу, — еле слышно закончил верховный. — Что я должен делать? — помолчав, спросил ксеноброн. — Прикажи вызвать на встречу тех двух офицеров, что решились выдвинуть нам условия, и пусть с ними будет командир эскадры, блокирующей наш сектор. Ни чиновников, ни других офицеров быть не должно. Они, и я со своими помощниками. — Но почему так мало? — Мы не должны показывать им свою слабость. И чем меньше мягкотелых будут знать об этом, тем легче нам будет вести переговоры. Не будем сходу указывать им все слабые места нашей кожи. — Мы отдадим рабов? — Не сразу. Для начала, попробуем купить у них новые двигатели. — Думаешь, мягкотелые пойдут на то, чтобы позволить нам вернуться в объём, когда у них есть шанс удержать нас на тверди? — Они, так же как и мы, оказались перед угрозой столкновения с неизвестной агрессивной расой. Войны не избежать. Это понимают и они, и мы, и наши Верховные Управляющие. А значит, на данном этапе, даже временный союзник лучше ещё одного врага. — Это, безусловно аргумент, но откуда у тебя такая уверенность, что те, из аномалии, продолжат войну? Кто знает, может быть они просто пытаются освободить пространство возле своего прохода с этой стороны? — Да? И зачем им это? Может, ты знаешь зачем они вообще сюда лезут? — скептически хмыкнул верховный. — Ну, хорошо. Будем считать, что я сказал глупость. Но почему ты так уверен, что люди не зададут тебе тот вопрос? — продолжал упираться Альказ. — Потому, что они совсем не дураки, и отлично понимают. Тот, кто, появившись непонятно откуда, начинает войну, не будет останавливаться просто так. Сам по себе. Он будет воевать до тех пор, пока не победит. — И после этого ты говоришь, что я постоянно охвачен боевым безумием, — фыркнул Альказ. — Ты не боевым безумием охвачен, ты собственным упрямством одержим, — не остался в долгу верховный. — А теперь, слушай меня внимательно. Мы пригласим на твердь этих офицеров, и покажем им несколько главных наших достопримечательностей. То, что поддержит нашу версию с рабами и убедит их в нашем желании заключить мир. — И что же это? — спросил Альказ осипшим от волнения голосом. Такой чести не удостаивался даже он. Генерал армии Ксены, ксеноброн, имеющий привилегию сходить на твердь по своему желанию. Офицер, приглашённый туда самими Верховными управляющими. Чувствуя, что вот-вот сорвётся в боевой транс, Альказ поднялся и, медленно пройдясь по каюте, несколько раз ткнул напряжёнными выпрямленными пальцами в переборку, оставляя на стальной поверхности глубокие царапины когтей. По прочности, когти боеособей были способны поспорить с железом. — Успокоился? — не громко спросил верховный спустя несколько минут. — А теперь отбрось злость, и давай заниматься делом. — Что делать? — в очередной раз спросил ксеноброн. — Я уже сказал, организуй встречу. Сейчас, это самое важное. — Почему? — задал Альказ любимый вопрос самого верховного. — Потому, что люди могут и отказаться от переговоров. Их эскадра уже блокировала весь наш сектор, так что, сила на их стороне. Им достаточно просто удерживать наши корабли там, где они находятся. — И что? — И все связи окажутся нарушенными. Встанет торговля, заводы перестанут работать, не имея сырья, а товары не покинут заводских складов. И даже наличие рабов не поможет нам переломить ситуацию. — А если использовать рабов как товар? Пригрозить их уничтожением? — Как же мне твоё упрямство надоело, — вздохнул верховный. — Я понимаю, что для воина появление мягкотелых на нашей планете как победителей или даже как союзников невыносимо, но ещё ничего не кончилось. Пойми, наконец, всё только начинается. А начав уничтожать рабов, мы покажем себя, как агрессивная, враждебная людям раса, которую нужно попросту уничтожить, чтобы не завязнуть в долговременной войне сразу с двумя противниками. В таком случае, мы сами развяжем мягкотелым руки и лишимся хоть какого-то аргумента для достижения нашей цели. Запомни, цена этой игры, существование всей нашей расы. Всей. От едва отложенного яйца, до последнего ветерана, доживающего свой век на острове покоя. Всё. Отправляйся командовать. Мне нужно подумать. Сообразив, что разговор окончен и ничего интересного он больше не услышит, Альказ кивнул и молча, вышел из каюты. Спустя два стандартных часа, с крейсера людей пришёл ответ. Встречу мягкотелые одобрили и готовы были принять катер переговорщиков. Спустя ещё четыре часа, верховный в сопровождении своих адептов снова оказался на крейсере людей. На этот раз, почётного караула не было. У входа в шлюз стояли две тройки «медведей» в полной экипировке. Дождавшись, когда рабочие особи поставят носилки и отступят в сторону, верховный жестом отослал туда же помощников и, поправив кулон переводчик, не громко сказал: — Я заметил, что вы не ограничились словами. Пришедшая эскадра убедила Верховных Управляющих в серьёзности ваших намерений. Мы готовы передать вам рабов. — Отлично! — не удержался от восторженного восклицания контр-адмирал. — Но здесь возникает главный для нас вопрос, — продолжил верховный, сдержано, кивнув. — Лишившись рабов, мы потеряем возможность перемещения в объёме. А для нас, такое развитие событий, просто неприемлемо. Потеряв возможность перемещаться, мы потеряем всё, а значит, разницы для нас никакой. Выбор между блокадой и медленным вымиранием не самая приятная альтернатива. Гораздо почётнее будет вступить в бой, и умереть с честью. Но тогда, и вы потеряете всех рабов, а возможно, и несколько своих кораблей. — Что вы предлагаете? — спросил Рашид, незаметно подталкивая Ефимова локтем, чтобы удержать его от резких высказываний. — Мы готовы купить у вас двигательные системы и накопители, которые помогут нам избежать войны между нашими расами. Мы знаем, что ваша наука развивалась иным, нежели у нас путём. А значит, вашим учёным будет легче решить эту проблему. — Такой вопрос не решается за одну ночь, — ответил Влад, стараясь, чтобы его голос звучал ровно. — А времени у нас очень мало. — Почему? — тут же повернулся к нему верховный. — Те, из аномалии, не дадут нам столько времени. — Именно поэтому, вашим учёным стоит поторопиться. И поверьте, как только появится первый двигатель, я лично передам вам всех рабов. Теперь, я хотел бы услышать, чем именно мы должны будем оплатить работу ваших учёных? — Это зависит от многих факторов, — ушёл от прямого ответа Рашид. — Кроме того, мы не уполномочены вести финансовые дела. Наша цель, освобождение рабов. — Понимаю, — вежливо кивнул ксенос. — Но в данном случае, одно, зависит от другого. — И каков же выход из этой ситуации по-вашему? — спросил Ефимов, насупившись. Было заметно, что контр-адмирал еле сдерживается, чтобы не запустить одну из своих знаменитых фраз. — Вы знаете, хотя бы приблизительно, сколько стоит один корабельный двигатель? — быстро спросил Рашид, чтобы отвлечь контр-адмирала от кровожадных мыслей. — Это не важно, — вздохнул верховный. — Сегодня, для нас важно только одно. Не остаться накануне глобальной войны без боевых кораблей. Если вашим вождям так важен этот момент, пусть они просто назовут цену и способ оплаты. Мы можем заплатить металлом, который вы называете уранидом, или жёлтым, мягким металлом, называемым у вас золотом. Есть металл, по вашей классификации называемый платиной и его производными. Нам всё равно. — Это серьёзное предложение, — помолчав, кивнул Рашид. — Я обязательно передам его своему начальству. — Поспешите. Времени остаётся всё меньше, — тихо попросил верховный. — Я сделаю это сегодня же, — кивнул следователь. — Тогда, я готов сделать ещё одно предложение, — неожиданно сказал ксенос. — Я уполномочен пригласить вас и вашего друга на нашу планету. — Только нас двоих? — удивился Рашид. — Я не думаю, что ваше доверие к нашей расе простирается так далеко, что командующий флотилией рискнёт отправиться с вами, — оскалил в улыбке клыки верховный. — Я хочу показать вам кое-что. То, что поможет вам поверить, моим словам и постараться ускорить события. — И в чём же тогда ваше предложение? — не понял молчавший до этой минуты Влад. — Вы сказали, что знаете учёного, способного сделать нужное нам лекарство. — Ах да, ваши панцири, — вспомнил разведчик. — Именно. Так вот, если он сумеет создать нужный препарат, то цену на двигатели мы сами просто умножим на два. Это будет его цена. — Цена препарата в два раза выше цены корабельного двигателя?! — растеряно переспросил Ефимов.