Это звучит грязно? Как будто я на что-то намекаю? Боже, надеюсь, что нет. Но почему-то так и прозвучало, когда я спросила. — Да. Я хотел бы частный тур с тобой, как моим гидом. Я свободен в эту пятницу, в четыре часа дня, подходит? Все происходит очень быстро, я не успеваю даже подумать. Он только что пригласил меня? — Рэйчел, ты все еще здесь? — Да. Четверг - идеальный вариант. —Отлично. Так вот, причина, по которой ты позвонила, есть вопрос касательно бизнеса, и ты хочешь его задать? Похоже, он опять пошутил. Когда я встретила его в Йеле, он не был похож на человека, который шутит. Он был весь такой серьезный. Но мне нравится эта его сторона. Она не заставляет меня нервничать. — Да. То есть, нет у меня вопроса, по крайней мере, конкретного. Я позвонила, потому что подумала: мы могли бы встретиться, выпить кофе. Я хотела бы узнать, чем занимаешься ты и твоя компания. — Тебя интересует моя компания? Ты ведь в курсе, что мы производим химикаты? Он снова шутит, и на этот раз я не могу сдержаться и смеюсь. — Конечно. Но мне интересно узнать об этом подробнее. И о тебе. Я снова съеживаюсь. Нельзя было говорить последнюю фразу. Прозвучало, будто я флиртую, а это не так. Ладно, может быть немного, но я не должна, потому что не знаю Пирса, и ему, может, не понравится мое поведение. Но он же хочет экскурсию со мной, так что, может быть, я ему и симпатична. — Я бы очень хотел выпить с тобой кофе, Рэйчел. Встретимся завтра? — Я бы очень хотела с тобой завтра встретиться, Пирс, — копирую его официальный тон. Он смеется. — Замечательно. Значит завтра. Встретимся в шесть? — Конечно. В центре города есть кофейня под названием «Barista’s». Там не так много людей, как возле кампуса. — Да, я бывал там. — Ты поедешь прямо с работы? Потому что, если ехать слишком далеко, я могу встретиться с тобой где-нибудь поближе. — Нет, все в порядке. Нью-Хейвен всего в сорока пяти минутах езды от офиса. — Это долгая поездка. Я могу встретиться с тобой на полпути. — Не беспокойся об этом. Я не против проехаться. Встретимся там. — Подожди, я думала, ты сказал, что работаешь до десяти. — Не тогда, когда у меня есть планы получше. Спокойной Ночи, Рэйчел. Он отключился, а я медленно повесила трубку. Меня бросило в жар. От того, что я нервничаю, или, может это голос Пирса заставил меня буквально расплавиться изнутри. Его голос такой глубокий и сексуальный. Я могла бы слушать его часами. Не могу поверить, что позвонила. Что пригласила парня на свидание. Я никогда раньше не делала подобного. Но рада, что, наконец, решилась. В Пирсе есть что-то, что мне очень нравится. И дело не только в его внешности. Это еще кое-что, что я не могу распознать. Это как когда ты встречаешься с кем-то, и, бац, в голове щелкает, что это правильно. Как в случае с Шелби. У меня возникло ощущение, что мы подружимся, так и произошло. Так что, возможно, я права и насчет Пирса. Может быть, кофе приведет к чему-то большему. О чем я думаю? Никакого «больше». Я не ищу отношений. Это всего лишь свидание. Точнее, даже не свидание. Только кофе. Мы просто поговорим о делах. И все. ГЛАВА 7 ПИРС Я ни с кем и никогда не встречаюсь. А еще, у меня сегодня свидание. Технически - не совсем. Рэйчел позвонила мне вчера вечером и пригласила встретиться за кофе. Сказала, что интересуется моим бизнесом. Может быть, она надеется пройти стажировку в компании, но учится же на историческом, так что это не имеет смысла. Почему же она хочет встретиться? Мой разум перечисляет возможные причины, и все они сводятся к деньгам. Мне не нравится то, о чем я думаю, но моя семья - лакомый кусок для мошенников, пытающихся заполучить наши деньги, поэтому, естественно, в первую очередь я склоняюсь к подобному варианту. Никому нельзя доверять. Даже самым близким тебе людям. Я узнал, что именно так и должен себя вести, чтобы выжить. Я даже родителям своим не доверяю, а особенно отцу. Как бы мне ни хотелось верить, что Рэйчел просто хочет поговорить за чашкой кофе, я опасаюсь ее намерений. Обязан. Я не знаю эту девушку, а даже если бы и знал, все равно не мог бы ей доверять. Никому. Никогда. Это все, что я знаю. Сейчас 2:30, я только что пришел с собрания, и теперь сижу за своим столом, рассматривая стопку контрактов. Но не могу сосредоточиться. Как только начинаю читать, я отвлекаюсь, мои мысли возвращаются к Рэйчел. К ее ярким голубым глазам. Её теплой улыбке. Она уже неделю у меня в голове, и я не понимаю - почему. Я встретил ее всего один раз. Но не могу перестать о ней думать. Это не очень хорошо. Мне непозволительно отвлекаться на женщину. И я никогда так не делал. До сих пор. Сосредотачиваюсь на бумагах передо мной. Строка за строкой юридического жаргона, выглядевшего одинаково. Итак, Рэйчел работает в музее. Я не помню, чтобы упомянула название. Интересно, как долго будет длиться экскурсия? Она удивилась, когда я захотел посетить одну из них. А как я удивился, что ее об этом попросил. Но я действительно хочу снова ее увидеть, и это единственное оправдание, пришедшее мне в голову, когда она позвонила. Я не думал, что она позвонит. Многие женщины меня боятся, или, скорее всего, моего состояния или имени Кенсингтон. Но Рэйчел, похоже, не такая. Она немного нервничала в начале разговора прошлой ночью, но потом расслабилась. Интересно, почему она так долго не звонила? Я дал ей свою визитку неделю назад, и когда через несколько дней звонка так и не было, я предположил, что ждать дальше не имеет смысла. Тогда мне пришлось поднапрячься и перестать думать о Рэйчел, но не срослось. Как бы я ни старался, она поглощала все мои мысли. Когда Рэйчел мне позвонила, я был удивлен, но и одновременно доволен. Просто ее голос снова вызвал странное, ускоренное сердцебиение. Мне действительно нужно обратиться к врачу. Это не может быть нормальным. Проклятье! Я снова отвлекся, а надо сосредоточиться на поставленной задаче. Иду в комнату отдыха, и беру себе чашку кофе. Затем возвращаюсь обратно к столу, хватаю ручку и начинаю делать пометки в контракте. Проверяю свои часы. Сейчас только 2:45. Сегодняшний день - как улитка в спячке. Обычно я занят настолько, что даже не слежу за временем, но сегодня осознаю очень остро, мечтая, чтобы на циферблате были другие цифры. Желательно, шесть часов. Мой мобильный звонит, что означает только одно. Они. Никто больше не звонит по этому телефону. Никто не знает номер, кроме других членов организации. Каждому из нас дали мобильный для связи в любое время. Я пытаюсь пользоваться им незаметно, потому что сотовые телефоны такие странные, и, если его увидят другие люди, это вызовет массу вопросов. Я уверен, что когда-нибудь у всех будет мобильный телефон, но на данный момент они редкость, поэтому, как правило, привлекают ненужное внимание. — Да, Пирс, — отвечаю, нажав на соединение. Записанный голос требует: — Введите свой номер. Я набираю в телефоне - 1479. Снова доносится механический голос: —Уведомление о встрече. В субботу, 11 утра по восточному времени. Выход 128. На этом вызов завершается. Телефон замолкает, а я прячу его в карман пиджака. Прошел месяц с последней встречи, так что я решил, что скоро состоится новая. К сожалению, сегодня именно суббота. У меня так много работы, столько всего необходимо наверстать, что я планировал находиться в офисе весь день, а также приехать в воскресенье. Но ты не можешь пропускать встречи. Они накажут тебя, если ты не явишься. «Они» те, о которых я говорю, - это организация. Тайное общество, к которому я принадлежу. Это невероятно эксклюзивно. Есть участники, размещенные по всему миру, но большинство из них находятся в США. Хотя организация и не считает себя тайной, это именно то, что она собой представляет. Мы работаем конфиденциально, скрытно от окружающих. Остаемся за кулисами, чтобы контролировать, как функционируют страны. Как деньги меняют владельцев. Как оцениваются валюты и как выбираются лидеры. Мы контролируем весь мир, или, по крайней мере, мы так думаем. Организация была создана в тысяча семисотых годах, когда европейские инвесторы осознали потенциал огромного богатства земли, которая вскоре станет Соединенными Штатами Америки. Люди, осуществляющие инвестиции, уже были богаты, но они хотели большего. Больше денег, больше власти. Власть, которая пришла от контроля за богатыми и огромными ресурсами этой Новой Земли, и от транспортировки этих самых ресурсов. Они хотели первыми развивать города, диктуя архитектуру и планируя размещение улиц. Они хотели создавать компании, которые будут привлекать людей, чтобы жить в этих городах. А как только они были построены и заселены, они учредили газеты, контролирующие сообщения, которые они хотели передать. Лишь немногие могут себе позволить подобное, и эти люди стали членами-основателями. Со временем привлекались новые участники, на основе того, какую пользу они могут принести. Организация вербовала владельцев крупных компаний в различных отраслях промышленности, - нефть, электричество, железные дороги, банковское дело, - чтобы власть группы была разносторонней. Поскольку эти отрасли взялись регулировать государство, общество осознало необходимость в принятии мер контроля и в этой области. Использовались деньги и власть, чтобы заполучить некоторых членов, избранных в Конгресс, что привело к росту их власти и влияния в геометрической прогрессии. Они могут делать то, что хотят, без вмешательства правительства. Не все в высших эшелонах власти являются частью организации. Мы бы знали, будь оно иначе. За политиками постоянно следят, их подноготную изучают вдоль и поперек жаждущие сенсаций журналисты. Поэтому, в настоящее время, на этом посту находится лишь несколько наших людей. Но это все, что нам нужно, если они размещены стратегически правильно. Это должности в ключевых комитетах Конгресса, таких как Комитет по Ассигнованиям, курирующим, где тратятся деньги, или Комитет по обороне, который контролирует не только наше участие в войнах, но так же сбор и хранение информации почти о каждом человеке на планете. Наличие наших людей внутри этих двух очень влиятельных правительственных структур оказалось весьма полезным, и сделало нас самым могущественным тайным обществом в мире. Фактически, мы также контролируем президентство. Для этого потребовались годы, но мы весьма результативно разместили трех последних президентов. Хотя эта группа и берет истоки в Соединенных Штатах, она росла, включая в себя новых членов по всему миру. Она нуждалась в их влиянии, чтобы выйти за пределы границ США. Мировые лидеры не были готовы просто передать власть группе, поэтому потребовались переговоры, в частности взятки и шантаж. Но поскольку членство ограничивается несколькими избранными семьями, имеющими надлежащую родословную, наши члены в зарубежных странах были тщательно отобраны, а затем там же встали у руля. Причина, по которой я член организации, и мой отец тоже, заключается в том, что мои предки были одними из тех самых инвесторов в Америке. У них были деньги, позволившие им начать свой бизнес. Они решили заняться изготовлением химикатов, необходимых для производства материалов в разных отраслях. Как только был построен наш первый завод, мы стали востребованы, и нам пришлось строить еще один. И с тех первых дней только продолжали расти. Химические вещества весьма полезны, но их можно также использовать в разрушительных целях. Они могут убивать. Уничтожать что угодно. Разрушать здания. Взрывать машины. Зная это, остальные увидели преимущество включения Кенсингтона в свою группу. И так как членство передается сыновьям по наследству, мой отец и я - члены общества. Принадлежность к организации - это не выбор. Вы часть ее с того дня, как родились, но не знаете о ней, пока не станете старше, обычно к двадцати или двадцати одному годам, когда уже достаточно взрослые, чтобы сохранить секрет. Мой отец решил рассказать об этом, когда мне было шестнадцать. В тот самый день, когда он отвез меня в Нью-Хейвен и застрелил бездомного, я узнал об организации и моем членстве в ней. Организация - не настоящее имя. Это имя, которое мы используем с посторонними. Внештатными работниками. Людьми, которых мы нанимаем для грязной работы. Иногда мы вынуждены заниматься этим сами, но в большинстве случаев мы просто используем наемников. Как основатели, мы должны держать свои руки в чистоте. Мы не можем допустить, чтобы наши имена были испачканы. Хранить секреты становится все труднее. Особенно по мере того, как быстро прогрессируют технологии. Скрытые камеры, микрофоны и другое оборудование могут быть использованы против нас, чтобы доказать общественности сам факт нашего существования. Мы были уличены много раз, иногда случайно кем-то, кто появлялся в неправильном месте в неправильное время. Когда это происходило, проблему решали - называли заботой о свидетеле. Это фраза, которую мы используем, потому что она более цивилизованна, чем говорить, что на самом деле происходит. Правда в том, что его убивают. Он мертв. Благодаря одному из наших наемников. Учитывая то, что мы делаем, вы верно думаете, что некоторые люди не захотят быть членом организации, но удивительно, многие считают это честью. Это престижно. Заставляет людей чувствовать себя особенными. Также существует множество льгот, таких как доступ в клинику, в секретную медицинскую группу, предназначенную только для самых богатых и влиятельных людей в мире. Там используют методы лечения и лекарства, недоступные для широких масс. Будь иначе, некоторые болезни исчезли бы с планеты, а мы не можем этого допустить. Лекарства - это бизнес. Очень прибыльный бизнес. И много работы. На самом деле, многие члены считают, что мы делаем миру одолжение, сохраняя наши разработки в тайне. Миллионы людей остались бы без работы, научись медицина справляться с болезнями, от которых ранее не было панацеи. Я не согласен с такой философией. По моему мнению, каждый имеет право на доступ к лекарствам, но вслух об этом не говорю. Как член Совета я обязан соглашаться с их идеалами. Молчать. Спор ничего не изменит. А насчет клиники, в действительности я не знаю, на что они способны. Что могут лечить, а что нет. Не думаю, что они могут вылечить рак. Их лечение немного лучше, чем общедоступное. По крайней мере, это то, что я говорю себе. И я не испытываю чувства вины, которое чувствовал бы, если бы знал наверняка, что они реально могут вылечить болезнь, считавшуюся смертельной. «Дюнамис». Название группы, к которой я принадлежу. Оно никогда не должно произноситься вне официальных встреч. Даже общее название, организация, не должно быть озвучено никому, кроме наших наемников, но я слышал, как остальные произносят его время от времени. Правила не всегда соблюдаются. Но что касается настоящего имени, незамедлительно последует строгое наказание, если вы когда-либо проговоритесь вне компании посвященных. «Дюнамис» - в переводе с греческого означает «сила для власти». Не просто любая, но и высшая степень ее проявления. Некоторые даже связывают ее с божественной, такой, как у самого Бога. Это просто показывает вам, что основатели о себе думали, выбирая название. Они считали себя Богами. Может быть, не так уж категорично, но определенно организацией, наделенной божественной силой. Уверены, что обладают не только силой, а еще и возможностью ее использовать. Они способны на все, что угодно. Так что, да, название подходящее, может быть, даже больше, чем любое другое.