19:35 – Хотите содовой? – Нет. – А я бы не отказалась. Я сейчас приду, хорошо? Схожу за баночкой. Тебе захватить, Глория? – предложила Портер. – Нет, спасибо, я тоже не хочу. Оставшись наедине со своей клиенткой, Бустаманте наконец заговорила: – Они нас прослушивают. Это я так, на всякий случай. Но если хочешь, чтобы наш разговор оставался сугубо конфиденциальным, просто попроси об этом Нэнси. – Я знаю. Все в порядке. 19:55 – Итак, на чем мы остановились? – На том, что вам захотелось содовой. – Нет, я имею в виду до того, как я ушла. На чем вы прервали свой рассказ? Ах да, вы сидели на бортике фонтана и думали о монетках. – Вдруг кто-то похлопал меня по плечу… – Покажите. – Что показать? Нэнси встала со стула. – Я – это вы. С какой стороны он подошел к вам? Сзади или сбоку? Покажите. Хизер подошла к детективу сзади и хлопнула ее по плечу немного сильнее, чем требовалось. – То есть вы обернулись и увидели этого человека. Как он выглядел? – спросила Нэнси. – Какой-то старик. У него были короткие каштановые волосы с проседью. Внешность типичная. Ему было лет пятьдесят, но это я узнала уже позже. Увидев его, я просто подумала, что он старый. – Он что-нибудь сказал? – Только позвал меня по имени. Он откуда-то знал, как меня зовут. – И вам это не показалось странным? – Нет. Я была ребенком. Многие взрослые, которых я видела впервые, знали меня. В таком возрасте все взрослые кажутся просто всеведущими богами. – Вы его знали? – Нет, но он тут же показал мне свой значок и сказал, что полицейский. – Как выглядел значок? – Не знаю… обычный значок. На нем не было формы, но он показал значок, и я и не стала волноваться. – Волноваться? О чем? – Он сказал, что с моей сестрой что-то случилось, и попросил пройти с ним. Я согласилась. Мы пошли по коридору, мимо туалетов. Там была дверь с пометкой «Аварийный выход», но это ведь был экстренный случай, так что вполне логично, что мы вышли через ту дверь. – Сигнализация не сработала? – Сигнализация? – Обычно, когда проходишь через аварийный выход, срабатывает сигнализация. – Не припоминаю ничего подобного. Может быть, он ее отключил. А может, ее там и не было. Не знаю. – А по какому именно коридору вы с ним шли? – Между атриумом и магазинчиком «Сиарс». Там рядом были туалеты, а еще стойки, где проводили всякие анкетирования. – Что за анкетирования? – Вроде опроса потребителей. Мне о них рассказывала Санни. Можно было заработать долларов пять, просто ответив на вопросы. Правда, для этого тебе нужно было быть не младше пятнадцати лет, так что поучаствовать мне ни разу не удалось. 20:40 Инфанте проскользнул в комнатку, из которой Уиллоуби и Ленхард наблюдали за допросом. – Ты вообще-то сейчас должен быть в аэропорту и ждать ее мамашу, – сказал ему сержант, но в его голосе не было ни капли упрека. – Она прилетит сюда только через два часа, а я прибыл пораньше и решил заскочить к вам, посмотреть, что к чему, – ответил Кевин. – Нэнси отлично справляется, – сообщил Ленхард, – все делает обдуманно, не торопится. Она мурыжит нашу Хизер уже почти четыре часа. То начинает говорить о самом похищении, то возвращается к началу. Это сводит Хизер с ума – она же сама в глубине души хочет рассказать нам обо всем этом дерьме. Инфанте посмотрел на часы. – В половине десятого мне придется ехать в аэропорт. Надеюсь, я не пропущу все самое интересное? Ленхард сжал руки в кулаки и уставился на свои стиснутые пальцы. – Думаю, не пропустишь. 20:50 – Итак, вы вышли из молла… уже было темно? – Нет, на улице оказалось светло. Как-никак был конец марта, дни стали длиннее. Мы вышли… – Сигнала тревоги не было? – Нет, не было. Он привел меня к фургону, открыл дверь, и я увидела внутри Санни. Прежде чем я успела понять, что происходит – почему она лежит там на полу связанная, почему на фургоне нет полицейских мигалок или чего-то в таком духе, – он схватил меня и забросил внутрь. Я сопротивлялась… если это можно так назвать. Маленькая девочка колотит своими ручонками взрослого мужчину. Естественно, все это бесполезно. Мне было интересно… он заманил Санни такой же историей? Знал ли он нас вообще? Вы еще не выяснили этого, детектив? Почему Стэн Данхэм выбрал именно нас с сестрой? – Не знаю. Могу сказать только, что Стэн Данхэм находится сейчас в доме престарелых в Сайксвилле. – Портер сделала паузу. – Вам это известно? – Мы с ним, знаете ли, не состоим в дружеских отношениях, – ответила Хизер с сухим отвращением. Тем не менее Уиллоуби заметил, что эта новость нисколько ее не встревожила. Они заранее договорились о том, что? именно ей можно было сообщить о Данхэме. В частности, они не собирались говорить ей, что теперь он и своего имени не в состоянии вспомнить. Однако даже сам факт того, что ее бывший мучитель жив, не вызвал в Хизер ожидаемых эмоций. Если она действительно говорила правду, разве ее не должна была встревожить весть о том, что ее похититель, человек, который разрушил всю ее жизнь, находится всего в тридцати милях от них? – Хорошо, хорошо… итак, когда он вас схватил, вы ничего не… ничего не потеряли? Может, случайно что-то выронили? – спросила Нэнси. – Что вы хотите сказать? – Ничего. Просто интересуюсь, не потеряли ли вы в тот день чего-нибудь. Глаза Хизер расширились. – Сумочка. Ну конечно! Я уронила сумочку. Как я из-за этого потом переживала! Знаю, звучит довольно странно, но тогда в фургоне куда легче было переживать насчет сумочки, чем думать о… – Она расплакалась, и Глория протянула ей носовой платок, который, однако, вряд ли помог бы ей осушить этот водопад из слез. – Можете описать, как выглядела сумочка? – продолжала расспрашивать ее Портер. – О-о-о-писа-а-ть? – всхлипывая, переспросила она. Честер весь сжался от напряжения и едва удержался, чтобы не схватить сержанта за руку. Наконец-то они подошли к моменту, к которому Нэнси подбиралась с самого начала разговора! – Да, не могли бы вы описать ее? – задавала детектив все новые вопросы. – Как она выглядела, что было внутри? Хизер задумалась, и Уиллоуби почувствовал укол разочарования. Чего тут думать? Возможны только два варианта: она либо знала ответ, либо нет. – Да ладно тебе, Нэнси! – впервые за весь вечер заговорила Глория. – Что с того, может она или не может вспомнить, как выглядела сумочка, которая была у нее в одиннадцать лет? – Ну, она же смогла довольно точно описать свои детские наручные часы, – возразила Портер.