Доктор и его племянник свернули за угол у табачной лавки «Раухен». Рядом с ней стоял сигарный столб с десятками крошечных раструбов, из которых в воздух вырывался разноцветный дым, представляя всем желающим различные сорта табака: от самого дешевого («Гордость Гротода») и до «Лунгенброт» – сотня фунтов за дюжину папиреток. Улица Большая Колесная на деле была довольно узкой и тесной – на ней могли разминуться лишь два экипажа, и то если втянут животы. Над мостовой нависали этажи хмурых домов, и дневной свет с трудом пролезал между ними. Отдаленный гул, отчетливо доносившийся с Чемоданной площади, еще у табачной лавки, на Большой Колесной уже напоминал лишь вялое ворчание. Здесь от суеты вокзала пряталось крошечное кафе: два больших круглых окна и дверь с колокольчиком. О данном заведении знали только те, кто обитал поблизости (никаких приезжих), поэтому и цены здесь были… удобоваримые. Уютным и тихим кафе «Кретчлинс» заведовало довольно милое семейство: миссис Элмерс стояла за стойкой и разносила заказы, а ее супруг, мистер Элмерс, готовил омлеты и жаркое. Доктора Доу неизменно раздражали милые люди, поскольку было в них что-то пряничное и сиропное, потаенно-угрожающее, но Элмерсы были «терпимо» милыми и слегка грустными. Доктор Доу, в присущей ему манере строить догадки, предполагал, что это как-то связано с тем, что их лишь двое. Доктор с Джаспером зашли в низенькую дверь, кивнули поздоровавшейся с ними хозяйке. Кафе было тесным, и столики стояли близко друг к другу. Натаниэлю Доу это обстоятельство очень не нравилось – ему казалось, что люди, чужие и незнакомые, вторгаются в его приватность, и он предпочитал этому месту кафе «Злобб» на Пыльной площади. Туда являлись в основном нелюдимые личности, которые предпочитали сидеть в полном одиночестве, – они практически не разговаривали и никогда не лезли в чужие дела со своими неуместными приветствиями и ненужными разговорами. Каждого занимали лишь его чашка кофе, папиретка и номер газеты. Но до площади было довольно долго добираться, в то время как даже доктор ощущал у себя явные симптомы голода, а что уж говорить о его племяннике. Они повесили свои пальто на вешалку. Доктор бросил любопытный взгляд на газетный шкаф в простенке. Там, в отделениях-сотах, лежали свежие выпуски едва ли не всех периодических изданий, печатающихся в Габене. Были в наличии газеты из Сонн и Старого центра, с Набережных и даже профсоюзные журналы из Гари. Разумеется, больше всего было экземпляров «Сплетни» и «Габенской Крысы». Натаниэлю Доу мучительно захотелось взять свежую «Сплетню», но он понимал, что Джаспер ему этого не простит. Кафе пустовало, и лишь у дальней стены неподвижно сидел немолодой человек с черной бородой. Он пил кофе и читал газету из Старого центра «Мизантрополис». Новые посетители его не интересовали, что вполне устраивало и самого доктора. Они сели за столик у окна. - Мэм,- сказал Натаниэль Доу, когда к ним подошла хозяйка кафе, румяная женщина средних лет в кремовом переднике.- Я ожидаю письмо… прошу вас, передайте мне его, как только оно прибудет. Миссис Элмерс почтительно кивнула. - Конечно, господин доктор. В первое мгновение Натаниэль Доу удивился, откуда она узнала, что он доктор, но тут же сообразил, что его черный кожаный саквояж – весьма характерная деталь и выдает его с головой. Прежде он не придавал этому особого значения, но в последнее время, когда они с Джаспером с головой погрузились в различные неоднозначные дела, требующие сохранять хоть какое-то подобие инкогнито, саквояж мог стать помехой. - Мне, пожалуйста, яичницу с беконом, три средне обжаренных тоста с маслом и кофе «Велюрр» с молоком, полторы ложки сахара и щепотку корицы. - О, пропустили завтрак?- улыбнулась миссис Элмерс.- Но ведь позавтракать никогда не поздно, верно?! Доктор Доу промолчал – его экономка с этим бы поспорила. Миссис Элмерс все записала и повернулась к мальчику: - А что будете вы, юный джентльмен? - А у вас есть «Твитти»?- спросил Джаспер. - Боюсь, что нет,- с улыбкой ответила хозяйка.- Но мистер Элмерс только что испек чудесные заварные пирожные. - Сгодится,- с грустью вздохнул Джаспер. Судя по его трагичному виду, он вынужденно смирился с жестокими обстоятельствами, как будто попал на необитаемый остров и принял решение в пользу пирожных, только чтобы избежать голодной смерти. - Полагаю, у вас нет сиреневого чая,- негромко проговорил доктор. Он прекрасно знал, что его здесь нет. - У нас есть чудесный кленовый чай, который как нельзя лучше подходит к заварным пирожным мистера Элмерса. Джаспер кивнул, а доктор Доу добавил, пока хозяйка не ушла: - Помимо пирожных, еще одну порцию яичницы и еще два поджаренных тоста для моего племянника.- Джаспер нахмурился, но дядюшка поспешил добавить: - Это ради миссис Трикк – ты должен их осилить. Их экономка действительно очень огорчалась, когда он плохо ел, а эта яичница для нее должна была стать таким себе куском сырого мяса, брошенным в пасть голодному цирковому льву. Хозяйка отправилась исполнять заказ, и Джаспер нетерпеливо проговорил, глядя ей вслед: - Ты сказал, что все мне расскажешь, дядюшка, как только мы окажемся в кафе. Надеюсь, ты не станешь ждать окончания обеда? - Разумеется, нет. - А зачем мы ходили в Паровозное ведомство? Там так уныло, что за полчаса, проведенных в их приемной, я совсем состарился и стал, как ты. Доктор Доу не считал себя таким уж старым, но спорить у него не было никакого желания, к тому же с фактической точки зрения Джаспер описал все верно –процесс ожидания (как, собственно, и сам процесс жизни) и есть старение. И еще он был прав в том, что особенно его можно ощутить, когда попадаешь в сонную рутину бюрократии. Механизм вроде как работает, но зубчатые колеса прилегают плохо – они цепляют другие шестеренки совсем не с первого – и даже не с пятого раза. И таких шестеренок (меланхоличных клерков) здесь множество. Все происходит медленно. Настолько медленно, что появляющийся зевок ничего не стоит подавить, и он постепенно превращается в глубокий тяжелый вздох. Ускорить процесс не способны даже предписания от господина комиссара Тремпл-Толл о всяческом содействии. Содействие оказывается, но никто ведь не говорил о спешке в этом самом содействии. Поэтому минуте на двадцать восьмой ожидания, когда оформленный по всем правилам запрос, лежащий прямо перед носом клерка-пересыльщика, отправится в архивную секцию ведомства, терпение лопнуло даже у такого хладнокровного человека, как Натаниэль Френсис Доу. Он потребовал, чтобы ответ пришел по адресу «Большая Колесная, 24. “Кретчлинс”», развернулся, сказал: «Пойдем, Джаспер» – и они покинули контору, отвечающую за сообщения, но при этом являющуюся едва ли не самой медленной службой в городе. Стоило им выйти за двери, как они ощутили, что даже дышать стало легче, будто они выбрались из душного чемодана… - Паровозное ведомство,- сказал доктор Доу,- ключ к местонахождению Фиша. - Как это?- поразился Джаспер. - В день твоего приезда от бабушки на поезде «Дурбурд» я видел человека на станции. Я совсем о нем забыл из-за имевших место событий, но детали… они мне напомнили. Полосатое пальто, длинный нос, ящик, описанный мистером Бо. Джентльмен с вокзала – теперь я знаю, что это был мистер Фиш – ссорился с человеком из Паровозного ведомства: кто-то украл один из его ящиков. - Ты видел Фиша!- восхищенно прошептал Джаспер. - Признаюсь, я не особо обратил тогда на него внимание,- сказал Натаниэль Доу.- Кто мог знать, что вскоре мы будем разыскивать этого человека. - Так мы все же возьмемся за это дело? Пойдем по следу гремлинов и Фиша, чтобы выяснить, что они задумали и помешать их планам? Доктор Доу промолчал. К их столику подошла миссис Элмерс с подносом. Яичница и тосты выглядели просто великолепно, и как бы Джаспер ни хотел сразу перейти к десерту, он не мог проигнорировать их изумительный аромат. Расставив тарелки и разложив приборы, хозяйка удалилась. Мальчик схватил было вилку, но дядюшка отчеканил: «Салфетка» – и ему пришлось положить вилку обратно и повязать салфетку, после чего он поспешно взялся за приборы. Сам же Натаниэль Доу принялся за еду неторопливо, каждым своим движением сообщая окружающим, что это он делает одолжение еде, позволяя ей перебираться с тарелки в такого прекрасного него. Доктор Доу вернулся к обсуждению – при этом, к недоумению и зависти племянника, он умудрялся и есть, и последовательно выкладывать сведения, и каким-то странным образом не говорить с набитым ртом. - Итак, мы знаем, что Фиш привез в Габен на поезде несколько ящиков, в которых находились куклы. Один ящик был украден. Вероятно, об этом препятствии и говорил гремлин мистеру Фишу на Железном рынке. - Угу!- подтвердил Джаспер неразборчиво – дядюшкиного умения у него не было.- Фото пофо не по фану! - Да, они не ожидали, что кто-то стащит ящик, и уж тем более не предполагали, что поблизости окажется мистер Стилли, который страдает клептоманией, то есть болезненной тягой к совершению краж. - А потом ящик достался мистеру Бо,- добавил Джаспер, прожевав. - Именно. И он распродал кукол – откуда ему было знать, что внутри каждой – гремлин. Впоследствии одного обнаружила мадам Леру, один выбрался в Странных Окнах, еще двое разбросаны по Тремпл-Толл и один в Фли. - А тот гремлин с мистером Фишем на рынке? - Вероятно, он был в одном из ящиков, который не был украден. - Я не понимаю,- начал Джаспер,- зачем кому-то привозить сюда гремлинов, спрятанных в куклах? - Потому что привозить в открытую их нельзя, ты ведь знаешь. - Нет же! Зачем они вообще здесь понадобились? Зачем их везти, если в Габене есть свои гремлины? - Полагаю, что-то их все же отличает. К примеру, явная говорливость. И к тому же это не просто какие-то грызливые носатые гремлины. Как мы узнали со слов мистера Клокворка, это сообщники мистера Фиша. - Как жаль, что мы не знаем, что они задумали. Доктор Доу промолчал и принялся за последний тост. - Мы ведь не знаем, так?- спросил Джаспер.- Дядюшка? Доктор не торопился отвечать, и его племянник раздраженно напомнил ему: - Ты же говорил, что все расскажешь. Это как-то связано с тем, что мы узнали в шестереночной лавке? Балерина? Доктор Доу кивнул: - Речь шла не о танцовщице в пуантах,- сказал он.- Ты помнишь мистера Бэггза? - Твоего пациента? Окровавленный человек, явившийся как-то ночью пару лет назад домой к доктору Доу, был одним из тех, кто и состряпал ему недобрую славу. - Гм. Да, пациента. Мистер Бэггз… как бы это помягче выразиться,- доктор задумался на мгновение,- что ж, помягче никак не выразишься – он был грабителем. С несколькими сообщниками он успешно ограбил почтовый дирижабль, но, как это нередко бывает, его подельники решили поделить его долю между собой. - Но при чем здесь мистер Бэггз?- удивился Джаспер.- Он ведь в тюрьме Хайд, так? - Так. Но именно от него я узнал про балерину,- сказал доктор Доу.- Балерина – это инструмент. Инструмент для вскрытия замков в сейфах и несгораемых шкафах. Что-то наподобие сверла и ворота. Отмычка. - Отмычка? Но при чем здесь какая-то отмычка? Доктор Доу поглядел на племянника. Он молча поднял брови, предоставляя Джасперу возможность догадаться самому. - Фиш назвал гремлина своей любимой балериной,- начал мальчик.- Он имел в виду, что гремлин – его любимый инструмент для вскрытия замков? Натаниэль Доу по-прежнему выжидающе молчал. Племянник продолжал: