Он поставил ведро. - Извини. Мне очень жаль, но я понятия не имел, что ты тут стоишь. - Не волнуйся, - сказала я. Хотела успокоить его, но, наверное, телеграфировала что-то из своих расстройства и растерянности, потому что его взгляд изменился от удивления к озабоченности. Он протянул руку и коснулся моего плеча. - Что случилось? - Ничего. Все в порядке. Был тяжелый день. - Ты выглядишь так, будто потеряла лучшего друга. - Хуже. Гораздо хуже. Даже не знаю, с чего начать. - У меня есть время. - Нет, правда. Ты чем-то занимался. Я не хочу мешать. - Собирался мыть окна. Даже еще не начинал. Что может быть хуже, чем потерять друга? - Кое-кто оставил мне полмиллиона баксов. Отдай или возьми. - Вот ублюдок. Это ужасно! Он ожидал, что я засмеюсь, но я смогла только застонать. Были случаи, когда его доброта заставляла меня разреветься. Я даже не могла с этим справиться. Он оставил ведро и газету на дорожке и взял меня под руку.Отвел во внутренний дворик и усадил в садовое кресло. Я поставила локти на колени и опустила голову, размышляя, стошнит ли меня или я упаду в обморок. Генри взял легкий алюминиевый стул и поставил рядом. - Что происходит? Я надавила пальцами на глаза. - Ты не поверишь. Я сама не верю. - Не уверен, что поверю, но давай попробуем. - Помнишь парня в морге, с моим именем в кармане? - Конечно. Тот, который умер на пляже. - Оказалось, что мы родственники, наверное, через мою бабушку по отцовской линии. Он приехал сюда, надеясь найти дальнюю родню, и это оказалась я. Не только это, он еще поссорился с детьми, поэтому оставил все свои деньги мне, что значит, я должна ехать в Бэйкерсфилд и выплеснуть на них все новости. Полмиллиона баксов, и я даже никогда не видела мужика. - Откуда у него деньги? Ты говорила, он бездомный. - Бездомный, но не нищий. Большая разница. Он провел двенадцать лет в тюрьме, за преступление, которого не совершал. Освободившись, он судился с государством. - На полмиллиона долларов? - На двенадцать миллионов. Соглашение было на шестьсот тысяч. После нескольких небольших удержаний там осталось пятьсот девяносто пять тысяч триста пятьдесят. - И никаких условий и проблем? - Ты шутишь? Там сплошные проблемы. Он еще назначил меня распорядителем завещания, так что мне еще придется прыгать через юридические обручи. И что я должна делать с похоронами? Его нужно прилично похоронить. Что, если его дети не захотят принимать участия? Я должна позаботиться об этом прежде всего. Не понимаю. Как вышло, что я должна нянчиться с покойником? Генри хлопнул себя по коленям и поднялся. - У меня есть решение. Пошли со мной. Это требует тарелки шоколадного печенья. И вот тогда я разревелась. * * * Как только печенье остыло, я слопала половину противня и осталась на ужин. Генри потчевал меня успокаивающей домашней едой: куриным бульоном с лапшой и свежими булочками с маслом и клубничным джемом. Рыдания убивают чувство обоняния и вкуса, так что мне пришлось есть и успокаиваться. На десерт, как награду за очищенную тарелку, я получила еще две печенины, что оставило Генри тоже две. За едой мы спорили о моей поездке, против которой я теперь решительно возражала. Было приятно сосредоточиться на плане, над которым я имела какой-то контроль. Генри думал, что мой первоначальный инстинкт был правильным. - Дети Дэйса, возможно, и так чувствуют, что их предали, - сказал он. - Что хорошего в том, если они узнают о смерти отца из куска бумаги? - Лучше, чем услышать это от меня. Как я собираюсь объяснить им, что их лишили наследства? Если я появлюсь у Итона на пороге с такими новостями, он решит, что я пришла позлорадствовать. - Ты справишься. Ты хорошо говоришь. Начни диалог. Расскажи, как ты оказалась в этой ситуации. Ты знаешь о нескольких последних месяцах жизни Терренса Дэйса. Дети должны получить информацию. - Я ничего не знаю о последних месяцах его жизни. Только то, что мне рассказывали. - Неважно. Ты говорила, Дэйс указал, что новости должен доставить распорядитель наследства. Я затрясла головой в отчаянии. - Я не могу этого сделать. Правда. Они должны отреагировать плохо. Это как специально просить об оскорблении. Сначала они узнают, что он умер, а потом — что он подвел их в смерти, так же, как и в жизни. - Ты не знаешь точно. - Чего, что он подвел их в жизни? Взгляни с их точки зрения. Бог знает, через что они прошли во время его ареста, суда и приговора. Они должны были быть унижены и подавлены. После этого мать разводится с ним, и он идет в тюрьму, предположительно на всю жизнь. Он пропустил их через соковыжималку. - Но он не совершал преступления. Его несправедливо обвинили. Виновата судебная система. Судья, адвокаты и полиция сделали ужасную ошибку. Можно предположить, что дети будут рады узнать, что он говорил правду. - Вовсе нет. Судя по тому, что сказал Данди, их встреча была катастрофой. - Думаешь, он сказал детям, сколько у него денег? - Самой интересно. Данди и Перл подозревали, что у него есть деньги, но, видимо, он никогда не говорил, сколько. Я не хочу быть тем, кто сбросит на них эту бомбу. Как только дети узнают, что я — единственная наследница, неизвестно, что они сделают. Генри помотал головой. - Ты просто заботишься о своей шкуре. - Конечно! Разве ты не сделал бы то же самое? - Это неважно. Расскажи им, что произошло. Расскажи всю историю, так же, как рассказала мне. Это не твоя вина, что они испортили отношения. Это не твоя вина, что он оставил деньги тебе. - Думаешь, они будут придерживаться такой благородной точки зрения? - Ну, вряд ли, но будет лучше, если ты поступишь благородно и встретишься с ними лично. Я положила голову на стол и застонала. - Кинси, деньги не их. Они никогда им не принадлежали. Их отец имел право сделать с ними, что хотел. - А что, если они думают, что имеют на них право? Они его естественные наследники. Почему бы им не чувствовать так? - В таком случае, это становится юридической проблемой, и им нужно нанять адвоката. Я немного подумала. - Наверное, если они поднимут большой шум, я могу предложить разделить деньги между ними тремя. - Ни за что! Категорически нет. Если бы он хотел, чтобы они получили деньги, он бы распорядился соответствено. Он назвал тебя распорядителем, потому что верил, что ты выполнишь его желания, которые были четко указаны. Я протянула руку и схватила его за плечо. - Мне пришла в голову прекрасная идея! Ты поедешь со мной. У тебя хорошо получаются такие вещи. Ты дипломатичный, а я нет. Я только все испорчу. С тобой у меня будет союзник. - Нет. Не могу. Мне нужно заботиться о Вилльяме. Кто-то должен возить его на физиотерапию. - Он возьмет такси. Он сам говорил об этом. - Ты забыла об Эде. Я не могу уехать и оставить беднягу. У нас идет процесс сближения. Он подумает, что я его предал. - Думаешь, коты могут чувствовать себя преданными? - Конечно. Почему нет? Он может не разбираться в конкретных событиях, но точно огорчится, если я брошу его после того, как наконец заслужил его доверие. - Вилльям может за ним присмотреть, разве нет? Он в такой же степени является частью жизни Эда, как и ты.