- Это мои дети. Двое из них, во всяком случае. У меня еще есть девочка, в первом классе. Мальчик уставился на меня, пытаясь выяснить, представляю ли я интерес. Возраст девочки-младенца трудно было определить. Итон наклонился над ней и слегка потряс, что вызвало ее улыбку. У нее было четыре зуба, размером с речные жемчужины. - Это Бетани. Мы зовем ее Бинки. А это Скотт. Аманда еще в школе, но скоро придет. Соседка заберет ее. - Сколько малышке? - Десять месяцев. Скотту три с половиной, если собираетесь спросить. Откуда-то сзади в гостиную вбежали два больших добермана и внимательно меня оглядели. Поджарые и мускулистые, черные с карамельными пятнами, они обошли меня с флангов и подвергли нюхательному тесту, который я, надеюсь, не провалила. Я беспокоилась, не остался ли на моих джинсах запах Эда. Итон не волновался, так что я решила, что опасности нет. - У собак есть имена? - Блэки и Смоки. Это дети придумали. Садитесь. Он был красив неброской красотой. Одна прядь темных прямых волос свисала на лоб, остальные спускались до плеч. Большинству мужчин этот стиль не идет, но они упорствуют. Он был чисто выбрит, с прямыми бровями и зелеными глазами. Итон отнес ребенка на один из пары коричневых кожаных диванов, разделенных большим кофейным столиком из светлого дерева. Положил девочку на спину и достал памперс из плетеной корзины. Бинки выгнула спину и развернула плечо, собираясь перевернуться. Я решила, что младенцы - как черепахи, если их положить на спину, они всегда пытаются исправить положение. Между диванных подушек лежала круглая дверная ручка. Итон дал ее девочке. Она взяла ручку, как леденец на палочке, и принялась грызть, достаточно увлекшись, чтобы позволить Итону сменить памперс. Если Большая Крыса захочет получить назад свои ручки, ему придется прийти сюда и сражаться с Бинки, которая явно к ним привязалась. Она была идеальным младенцем, как один из тех, чье изображение можно увидеть на детском питании. Ее брат тоже был хорошенький: большие темные глаза, вьющиеся волосы, румяное личико. Он вернулся к маленькому столику со стульчиками, стоявшим справа от двери в кухню, и продолжил рисовать красным фломастером. Итон был одет в джинсы, ботинки и белую рубашку с длинным рукавом и планкой для пуговиц, что наводило на мысль о термальном белье. Я наблюдала, как он одел чистый памперс и аккуратно упаковал грязный. Этот он положил на кофейный столик, где он красовался, как большая белая пластиковая какашка. Он поднял Бинки и поставил ее к столику. Я смотрела, как она передвигается вдоль края, стуча дверной ручкой по столу, в те периоды, когда она не находилась у нее во рту. Может, у нее резались зубы и прикосновение металла было приятно деснам. Итон вернулся к теме, наклонившись ко мне, упираясь локтями в колени. - Насчет плохих новостей. Предполагаю, что мой отец умер. - Да. На прошлой неделе. Мне жаль, что пришлось сообщить вам это. - Не могу сказать, что удивлен. Что произошло? - Его нашли в спальном мешке на пляже. Возможно, он умер от сердечного приступа. Следователь надеется найти его врача. Неожиданно заговорил Скотт: - Папа, ты еще не кормил нас обедом. Он не ныл и не жаловался, просто констатировал факт. - Черт. Подождите секунду, - сказал Итон. Он встал, пересек комнату и исчез в кухне. Мне были видны несколько кухонных шкафчиков наверху, с открытыми дверцами. Один из шкафчиков под раковиной тоже был открыт сантиметров на пятнадцать. Я замечала, что существует целый класс людей, которые могут спокойно пройти мимо открытой дверцы шкафа и не закрыть ее. Я к ним не отношусь. Я воспользовалась отсутствием Итона, чтобы оглядеться. Ковровое покрытие было бежевым. Стены тоже были бежевые, за исключением отметин от разноцветных карандашей. В углу был камин, сложенный из окрашенных в белый цвет кирпичей, а большое окно выходило на улицу. У входной двери к стене был прислонен велосипед. Остальная обстановка состояла из двух ящиков с игрушками, велотренажера, высокого стульчика, коляски и телевизора. Несколько коробок с детскими вещами были аккуратно надписаны. В целом, все казалось разбросанным по полу. Пахло собачьим дыханием. Куча одежды, справа от меня, раздражала. Я — аккуратистка, и мне было тяжело сидеть и не начать складывать маленькие футболки и джинсики с резинкой на поясе. Это неподходящее поведение для крутого частного детектива, особенно в данном случае, сообщая незнакомому человеку, что его лишили наследства. Я уже волновалась из-за предстоящего разговора, и мне пришлось зажать руки между коленями, чтобы не складывать разрозненные носки. Я слышала, как Итон гремит посудой на кухне. Блэки и Смоки притворялись, что борются на ковре, открыв рты и угрожая друг другу зубами. Скотт присоединился, приземлившись на одну из собак, что привело их в экстаз, они извивались и притворно рычали. - Оставь собак в покое, - сказал Итон из кухни. Скотт откатился в сторону и вернулся за маленький столик. Вскоре появился Итон с двумя пластмассовыми тарелочками, с половинкой сэндвича с арахисовым маслом и желе на каждой. Он поставил тарелочки, и Скотт начал есть, держа сэндвич в левой руке, так что он мог продолжать рисовать правой. У него была банка из-под кофе с разноцветными фломастерами, и он использовал их один за другим. - Эй, Бинки, хочешь пообедать? Девочка хлопнулась на четвереньки и двинулась к тарелкам с едой, ползя быстро и сосредоточенно. Она походила на заводную игрушку, ручки и ножки двигались с механической эффективностью. Скотт подвинул ее тарелку ближе к краю стола. Бинки поднялась на толстенькие ножки, схватила половинку сэндвича и хлопнула ею по столу. Потом отправила в рот. - Извините, - сказал Итон, вернувшись. - Спасибо, что проделали весь этот путь. Вы были его другом? Я помотала головой. - Родственницей. Ребекка Дэйс была моей бабушкой. Она была замужем за Квилленом Миллоуном. Я думаю, что их сын, Рэнди Миллоун, был любимым дядей вашего отца. Его лицо ничего не выражало, незамутненное узнаванием. - Здесь вы меня потеряли. Кто это? - Моего отца звали Рэнди Миллоун. Дядя Р. - О, конечно, конечно. Дядя Р. Я слышал о нем. - Я не знаю, был ли мой отец буквально дядей вашего отца. Название могло быть использовано, чтобы упростить родственные связи. - Значит, мы — родственники? Мы с вами? - Похоже на то. Возможно, троюродные. Он похрустел суставами, и его правое колено пару раз подпрыгнуло. Это был первый признак, по которому я заметила, что он переживает из-за темы разговора. Я увидела гриф гитары за спинкой дивана. Итон протянул руку, достал ее и прислонил к себе, как будто собрался играть. Его действия напоминали действия человека, который тянется за пачкой сигарет. - Мне нравится ваша гитара. - Это Мартин Д-35, 1968. Парень разрешил мне взять ее в долг, чтобы посмотреть, понравится ли она мне. Три тысячи баксов, лучше, чтобы она мне понравилась. Я не хотел прерывать. Ваш отец вырос здесь, да? - Да. В какой-то момент он переехал в Санта-Терезу. Они с моей матерью поженились в 1935, а я родилась через пятнадцать лет. - Это должно было быть сюрпризом. - Надеюсь, что хорошим. Когда мне было пять лет, они оба погибли в автокатастрофе, и меня вырастила незамужняя тетка, мамина сестра. До недавнего времени я ничего не знала о семье со стороны отца. Мне хотелось себя стукнуть, за то, что продолжала болтать. Какое ему дело? Я заметила, что мы перескочили через факт смерти его отца, и не знала, хорошо это или плохо. По крайней мере, мы поддерживали что-то вроде разговора, хотя пустая болтовня меня напрягает. Он казался вполне довольным тем, что я сижу здесь, и тема беседы гуляет туда-сюда. Может быть, он ценил компанию, если целый день проводил с малышами. Итон сосредоточился на гитаре, рассеянно пробуя струны, не играя, а прикасаясь к ним, зафиксировав взгляд на своих руках. Подушечки его пальцев извлекали слабый металлический звук. Хотя он не был невежливым, это было похоже на попытку разговаривать с кем-то, разгадывающим кроссворд. Он заметил мой взгляд и улыбнулся. - Извините. Вы говорили о своем отце. - Я объясняла, почему так мало знаю о своих родственниках из Бэйкерсфилда. - Как вы познакомились с моим отцом? - Мы никогда не встречались. Когда я впервые услышала о нем, он находился в морге, как Джон Доу. Мое имя и телефон были записаны на кусочке бумаги в его кармане, и мне позвонили из офиса коронера, думая, что я его знаю. - И оказалось, что вы родственники? Ну и совпадение. - Вообще-то, нет. Мне сказали, что он приехал в Санта-Терезу, чтобы разыскать меня. - Из-за своих прежних отношений с вашим отцом, - сказал Итон, как будто собирая факты. - Именно. - Вы единственная Миллоун в Санта-Терезе? - Да. Вообще-то, я — частный детектив, так что он мог найти меня в телефонной книге. - Ничего себе. Никогда не встречал настоящего частного детектива. - Это я,- сказала я, поднимая руку. Он вернулся к своей гитаре, попробовав несколько аккордов. Фальцетом он пропел строчку из песни, которую, видимо, сочинял экспромтом. Когда папаша твой умрет, ты не должен удивляться... Он остановился и попробовал снова: Когда папаша твой умрет, тебе приходится понять... Он помотал головой, держа гитару перед собой, как щит. - Когда вы в последний раз видели вашего отца? - спросила я. - В сентябре. Год назад. Я не помню дату. Услышал стук в дверь и чуть не упал, когда увидел, кто это. Вы знаете, что он сидел в тюрьме? - Мне говорили об этом.