Генри впустил меня. Он уже открыл бутылку шардонне, которая стояла в кулере на кухонном столе. Я знаю, что было немножко рано для бокала вина, но как я могла отказаться от половины бокала, когда он протянул его мне? Генри налил себе немного Блэк Джека со льдом, и мы уселись за кухонный стол. Одним из многих очаровательных свойств Генри был интерес к вещам, которые интересовали меня. Он прекрасно помнит мои прошлые дела и мое поведение и без колебаний указывает на мои ошибки. Он свободно выражает свое мнение, даже если оно не совпадает с моим, что меня раздражает, но что я научилась ценить. Две свежеиспеченные буханки хлеба лежали на полотенце, а духовка выделяла достаточно мягкого тепла и мясного аромата, чтобы сделать комнату уютной. Я знала, что он подаст салат и что-нибудь простое на десерт. В этом случае определенный интерес представлял кот, который, видимо, завладел Генри и всем, что имело к нему отношение. Эд жил здесь недолго, только пока я ездила в Бэйкерсфилд. Мне не верилось, что я была здесь так недавно, в то время как мое отсутствие ощущалось таким длительным. - Расскажи мне о Феликсе. Как он? Генри сделал рукой жест, означающий «не очень хорошо». - После ужина поедем в больницу, если хочешь. Он без сознания, так что ты не можешь навестить его в полном смысле, но можешь на него посмотреть. Медсестры добрые, но я не люблю путаться под ногами. Как сказала одна медсестра — отделение интенсивной терапии не для зевак. - Совсем никакого улучшения? - Его накачали антибиотиками, но я думаю, это особо не помогло. В таких ситуациях все обычно развивается от плохого к худшему. Я не хочу быть пессимистом, но лучше говорить прямо. - Как держится Перл? - Как я слышал, она сейчас в запое. Как и твой друг Данди. - Ты шутишь. - Вовсе нет. Вчера вечером я был в больнице, и Перл явно отсутствовала. Она сидела у его постели, верная, как пес, когда ей только разрешали. И вдруг ее нет, так что после больницы я заехал в приют. Я не смог вытянуть ни слова из Кена, парня за стойкой, но один из местных жителей слышал, что я о ней спрашиваю, и отвел меня в сторонку, там и другие присоединились. - Они где-нибудь окопались? - Кто-то посоветовал местный спортивный бар. Я не знаю названия. - Данди упоминал это место. Они там по выходным играют в дартс, если достаточно трезвые. - Сомневаюсь, что они играют в дартс. Я бы сам их поискал, но у меня не хватает терпения. Все это время Эд сидел в кресле-качалке, серьезно следя за разговором своими овальными глазами, одним голубым, другим зеленым. Он был короткошерстным и белым, с черным пятном с правой стороны морды и с черными и карамельными пятнышками с левой. Его уши стояли прямо, треугольники с розовой подкладкой, черные на концах.Его обрубок хвоста выглядел как бежево-черная пуховка. Генри смотрел на него с восхищением, что, как думал кот, являлось его прямой обязанностью. Я кивнула в сторону кота. - Как он поживает? Похоже, он тут обустроился и чувствует себя как дома. - Он очень хороший мальчик. Ловит все, от мышей до кротов. Две ящерицы вчера и одна сегодня. - Надеюсь, он не ловит птиц и кроликов. - Конечно, нет. Мы об этом поговорили, и я объяснил его ограничения. Он приходит на зов и не играет на улице. - Я думала, что японские бобтейлы должны быть разговорчивыми. Он не издал ни звука. - Он говорит только когда ему есть, что сказать. - Это ничего, что мы его обсуждаем, когда он сидит прямо здесь? - Он любит быть в центре внимания. Он даже научил меня трюку. Смотри. Генри взял клубок ниток размером с мяч для гольфа. Эд сразу заинтересовался, и когда Генри бросил его через комнату, прыгнул за ним, принес обратно и бросил к ногам Генри. Оба были чрезвычайно довольны собой. Эд понаблюдал за Генри, чтобы определить, будут ли они играть еще. Я сказала: - Это странно. Как будто ты только что завел ребенка, и теперь все, что мы будем делать, это сидеть и смотреть на этого мелкого и восхищаться всем, что он делает. - Не будь врединой. Расскажи мне о своем путешествии. Это я и сделала, пока накрывала на стол, а Генри готовил яблочный пирог, раскатав тесто и покрыв его нарезанными яблоками, маслом, сахаром и корицей. Он , кажется, понял, что я еще не решила, как мне относиться к своим только что открытым родственникам, так что не развивал тему дальше основной информации. В это время Эд свернулся в кресле-качалке и закрыл глаза, хотя уши продолжали шевелиться, как антенны. - Так что насчет Дица? Не могу поверить, что он позвонил после всего этого времени. - Он приложил достаточно усилий, чтобы найти тебя. Сказал, что звонил тебе в офис и домой. Оставил везде сообщения, но когда ты не перезвонила, он позвонил мне, спросить, не знаю ли я, где ты. Я сказал, что в Бэйкерсфилде, но вернешься сегодня днем.Он сказал, что едет и повесил трубку. - Без объяснений? - Я не помню, чтобы он объяснял свои поступки. - Тоже верно. Генри открыл холодильник и достал пакет свежей салатной смеси. - Наверное, это нужно помыть. Там написано: »Готово к употреблению», но это все относительно. Дуршлаг вон там. Он указал на угловой шкафчик с вращающимися полочками, так что кухонные принадлежности могли быть сложены в иначе непригодном месте. Я достала дуршлаг, вывалила в него салат и пустила воду. Генри говорил, что Диц приедет к шести, а я знала, что он был пунктуальным. Я бросила быстрый взгляд на часы. Было только 5.20, так что я до сих пор находилась в безопасной зоне. Я не могла вообразить, почему рекомендация на работу заставила его ехать в Санта-Терезу.Может быть, он хотел порекомендовать меня? Я знала, что не посылала никакой работы ему. Когда послышался стук в дверь, я едва обратила на него внимание, так что поразилась, когда Генри открыл дверь, и я услышала голос Дица. С первого взгляда я поняла, что в его жизни произошло что-то плохое. Как обычно, его волосы были коротко подстрижены, но редкая седина сменилась почти полной белизной. Что-то говорило о том, что он пережил эмоциональную катастрофу, как огонь, который оставляет опаленные волоски там, где раньше были брови. Я моргнула и увидела, что он восстановил себя и стал выглядеть как всегда. Белизна была естественным результатом процесса поседения, который уже шел. Его нос был длинным и острым, с горбинкой на переносице, откуда шли вертикальные морщинки, пересекаясь с морщинами на лбу. Это были серые глаза и глубокий загар, что делали его лицо заметным, вместе с кривоватой улыбкой. Он не был крупным мужчиной, может быть метр семьдесят восемь ростом. Худощавый, с неширокими плечами, жилистый и сильный. В прошлом он поднимал гири и пробегал десять километров в день, кроме растяжек, которым мешало больное колено. Видимо, он полностью оправился после операции на колене. По крайней мере, не хромал. Он выглядел усталым, но, может, с годами мы все так выглядим. На нем были те же ботинки, выцветшие джинсы и та же твидовая куртка, в которой я его увидела впервые, дополненная черной водолазкой. Я машинально коснулась собственной водолазки, размышляя, заметил ли кто-нибудь совпадение. Он окинул меня взглядом. Я была такой же, как всегда, но мне было интересно, заметил ли он какую-нибудь разницу. Я увидела, как Генри переводил взгляд с меня на Дица и обратно. Казалось, он сдерживался и убирался с дороги, пока мы с Дицем изучали друг друга. - Как поездка? - спросила я. - Хорошо. Быстро. Не верится, что полиция не остановила. Его тон был приятным, но он не смотрел мне в глаза. Это еще что такое? - Ты до сих пор ездишь на «порше»? Я ожидала услышать, как твоя машина грохочет за полквартала. - Да. Я подумывал о новой, но моей еще только десять лет. - Хотите выпить? - спросил Генри. - Блэк Джек со льдом? Диц улыбнулся. - Хорошая память. - Садитесь. - Только освежусь. - Конечно. Ванная вон там. Диц вышел. Мы с Генри обменялись взглядом, размышляя, что послужило причиной девятичасовой поездки. Обсуждать это не было времени, поэтому мы занялись своими делами, предоставив объясняться Дицу. В его обычном стиле было сразу переходить к делу. К тому времени, когда он появился из ванной прошло четыре минуты. Генри бросил в стакан кубики льда и налил виски. - Воды? - И так хорошо. Спасибо. Диц сел. Как будто по приглашению, Эд соскочил с кресла и оказался у него на коленях. Он не припадал к полу и не прыгал. Казалось, он перелетел. Четыре лапы на полу... в воздухе...вытянулся... четыре лапы на коленях Дица, аккуратные и мягкие. Эд изучил Дица с близкого расстояния, глаза в глаза. Диц положил руку коту на голову, и кот изогнулся под его ладонью. Диц почесал его за ухом. Эд элегантно свернулся у него на коленях, приготовившись спать, положив голову на лапы. Генри отметил одобрение Дица Эдом. Я сдержала желание закатить глаза. Заговор мужчин и Эда был налицо. Что я им такого сделала? Мы болтали за едой, переходя от темы к теме, избегая чего-нибудь определенного. Чем дольше это продолжалось, тем напряженней я себя чувствовала. Я не знала, тянет ли Диц, чтобы поговорить со мной наедине, или готовит сцену для шоу. Я думала, что лучше будет иметь Генри под рукой, когда я буду его слушать. Я чувствовала себя виноватой, но не знала, что я сделала. После десерта Генри спросил, хотим ли мы кофе. Я отказалась, Диц тоже помотал головой. Я посмотрела на Дица. - Так что случилось? Улыбка, с которой он повернулся ко мне, была искусственной, и я видела, как зол он был. Не горячий гнев, а холодный, гораздо более опасный, потому что развивался изнутри.