- Видишь, ты слушала, - сказал он с улыбкой. - Ты права. Парень, по имени Оуэн Пенски, журналист — расследователь. Я проверил его прошлое. Был большой скандал. - Какого рода? - Его уволили из «Нью-Йорк Таймс» за плагиат. - А что он делал в Рино? - Он там живет. Нашел работу в местной газете. - Думаешь, у них деловые или личные отношения? - Понятия не имею. Они с Пенски встречались дважды, но я не смог услышать, о чем они говорили. Там было слишком много народа. Если бы я знал заранее, где они встречаются, я бы поставил жучок. Могу гарантировать, что они не заходили ни в ее, ни в его комнату. - Но она могла иметь с ним интрижку. - В таком случае, они проделали безупречную работу, чтобы это скрыть. - Как ты сформулировал это в твоем отчете? - Я был осторожен. Не делал заключений и не предлагал свое мнение. Нейтральный язык, чтобы ничего не разжигать. - Как насчет этики в такой ситуации? Когда Пит умер, можешь ты поговорить с мужем и узнать, оплатил ли он счет? - Мне придется. Сомневаюсь, что жена подозревает, что Пит нанял меня за ней следить. Если я ей намекну, ситуация может стать некрасивой. - Я до сих пор не вижу, как это связано со смертью Пита. Похоже на напрасные хлопоты. - Похоже, но почему нет? Кто-то мне должен. - Пит мог получить деньги и просто не заплатить тебе. - В таком случае, мне, наверное не повезло. Пока что, мне не нравится думать, что парня убили из-за меня. Если нет связи, тогда ладно. Если я смогу получить деньги, еще лучше. - У тебя есть план? - Я надеюсь уговорить жену Пита разрешить мне взглянуть на его бумаги. А ты чем собираешься заняться? - Мне нужно отвезти «мустанг» на станцию обслуживания. Один засранец засунул мне кровельный гвоздь в шину. А ты? - Я думал нанести визит Кону Долану и узнать, что ему известно. Может быть, у копов есть подозреваемый, или кого-то уже посадили. Если так, я перестану волноваться о том, что работа каким-то образом связана с его отбытием с планеты Земля. - Ты знаешь, где живет Кон? - Знаю, и это не займет много времени. После этого, если ты свободна, я угощу тебя обедом у Эмили. - Звучит заманчиво. Пригласить Генри? - Оставим это до следующего случая. - Сколько ты здесь пробудешь? - Пока не знаю. После завтрака мы получили свои машины, и Диц отправился к Кону, а я доехала до ближайшей заправки, где оставила свое колесо. Ремонт сегодня не производился, но два механика должны были появиться утром в понедельник, и парень, обслуживающий бензоколонку, пообещал попросить одного из них заняться моим колесом с самого утра. Он позвонит, когда колесо будет готово. Пока что, запаски было достаточно, чтобы перемещаться по городу. Избавившись от этой проблемы, я планировала разыскать Данди и Перл, которые, видимо использовали тяжелое состояние Феликса как еще одно извинение для своего плохого поведения. Я была вполне уверена, что спортивный бар, где они играют в дартс по воскресеньям, это тот, который называется Дагаут, и я его видела в Милагро, в квартале от минимарта, в котором я когда-то покупала сигареты. Я оставила машину на стоянке за углом и дошла до бара. Удачно расположенный мусорный контейнер выполнял двойную функцию, помогая завсегдатаям, которых тошнило. Бар, разумеется, был открыт. Прийти сюда в десять утра в воскресенье для некоторых ребят было тем же самым, как для других — в церковь. По тихоокеанскому времени скоро будут показывать трансляцию футбольных матчей со среднего запада и восточного побережья. Бар выглядел как любой другой спортивный бар. Кабинки, свободно расставленные столики и стулья, шесть больших телевизоров, стоящих через промежутки, каждый показывал свое спортивное событие. Слева тянулась барная стойка с табуретами, почти все были заняты. В другом помещении были расставлены столы для биллиарда и фусбола. В задней комнате я заметила несколько досок для игры в дартс, но в этот час никто не играл. Двенадцать мужчин у бара повернулись посмотреть на меня, когда я вошла, а потом вернулись к своим напиткам. Бармен двинулся в мою сторону. Это был мужчина средних лет, невысокий и грузный, одетый во что-то похожее на хоккейную форму. Он положил передо мной на стойку коктейльную салфетку. - Я ищу Перл. - Слишком поздно. Они с Данди приходили вчера, устроили заварушку. Теперь они заработали восемьдесят шесть. Это значило запрет для посещения бара на всю оставшуюся жизнь, хотя обычно владельцы баров в конце концов сменяли гнев на милость. - Вы знаете, куда они пошли? - В таком состоянии это точно был не приют. Там закрывают в семь вечера, а я последний раз видел их в два часа ночи. - Они были здесь все время? - На какое-то время уходили, потом вернулись. - Что они такого натворили? Он с усмешкой приложил руку к подбородку. Перебирал пальцами, глядя вверх, как будто бы припоминал и подсчитывал. - Ну, давайте посмотрим. Когда они пришли во второй раз, начали пить стопку за стопкой. Данди не такой слезливый во хмелю, как она, но он ко всем пристает. Он хочет завязать длинные разговоры. Ребята не хотят иметь с этим дела. Эти двое пытались бросать стрелы, но никто из них не видел ясно. Перл упала на спину и сломала стул, а потом вступил Данди и сломал другой стул, на счастье. Ее стошнило, а потом он упал. В этот момент я мог вызвать копов, но у меня слишком доброе сердце. - Я слышала, что они ушли в запой. - Я могу это засвидетельствовать. Дело вот в чем: мне нравится Перл. Я желаю ей самого лучшего, серьезно. Кто знает, что поставило меня туда, где я есть, а ее — на улицу? Назовем это причудой удачи, но она все время повторяет, как все несправедливо. У меня не хватает на это терпения. Как я ей сказал, не я придумал игру и не я устанавливаю правила. Может быть, все это воняет и мне чертовски жаль, но мне надо управлять баром. - Она крутая, - сказала я, надеясь уменьшить его раздражение и избежать споров. - Она говорит, что ей не везет, но везение тут ни при чем. Она делает свой выбор, точно так же, как и я. Я не знаю, ленивая она или глупая или психически больная, и мне все равно. Дело в том, что от меня зависят пятнадцать моих работников, но как я могу вести бизнес, когда Перл и ей подобные приходят сюда и заблевывают весь бар? Я покачала головой и сказала : «Понятно», как надеялась, сочувственным тоном. На самом деле меня больше интересовало их настоящее местопребывание, чем история их плохого поведения. - Факт в том, что я своими налогами оплачиваю ее жилье, еду и медицинские услуги. Вы когда-нибудь об этом задумывались? И знаете что? Моя жена заболела и попала в больницу на десять дней. Хотите знать, сколько это мне стоило? Девяносто тысяч баксов. Я не шучу. Я буду их выплачивать до тех пор, пока девяносто не исполнится мне. Перл заболеет? Это не будет стоить ей ни цента. У них есть программы.Приют и одежда и трехразовое питание. Я должен был быть таким невезучим. Смысл в том, что я покончил с ней и я покончил с ее приятелем. Скажу вам кое-что еще, и это вообще непонятно: Данди-умный парень. Его отец преподавал математику в старших классах. Вы когда-нибудь слышали об этом? - Вообще-то, да. - Данди мог бы сделать из себя что-нибудь, вы знаете? Он решил пойти по кривой дорожке, почему это должно заботить меня? Я издала еще несколько звуков, а потом извинилась и ушла.Затроньте тему бездомных, и у каждого найдется свое мнение. Пятьдесят процентов местных жителей сочувствуют, а пятьдесят злятся, как черти. Проблема решается? Нет. Я вернулась в машину, поехала по Милагро в сторону пляжа и свернула направо, доехав до маленькой улицы, где находился приют. Припарковала машину, прошла полквартала и зашла в здание. Общая комната была почти пустой, но они были там. Перл и Данди развалились на соседних диванах, мертвые для мира. Она натянула куртку на голову, но ее тело нельзя было спутать ни с кем. Я бы не пропустила эту внушительную массу, запеленутую в искусственную кожу. Данди опирался на стул, руки на коленях, ноги вытянуты вперед. Рот его был открыт, и он храпел. В воздухе вокруг них пахло фруктовым кексом. Я нашла стул и сидела какое-то время, размышляя о жизни, которую они вели. Я бы так не выдержала. Я могу бездельничать полдня, но потом возвращаюсь к своему расписанию: подъем в 6.00, пятикилометровая пробежка, офис, поход к Рози на ужин. Безделье меня бесит. Мне не достает темперамента или силы характера. Через некоторое время Перл проснулась и села. Ее лицо было красным, как при высоком давлении, волосы жесткие и сухие, как солома. Когда-то она их обесцветила, а то, что осталось, доросло уже до кончиков. Учитывая ее нахождение в запое, можно было сказать, что многие части ее тела бунтовали. Мне не было ее жалко, но кое-что я могла понять. Она должна была себя чувствовать, как будто ее сразила тропическая болезнь, какое-то ужасное расстройство, которое она никак не заслужила. Я видела, как она вглядывается внутрь себя, возможно, измеряя уровень тошноты по шкале от одного до десяти. Я бы дала шесть, с тенденцией повышения. - Как ты себя чувствуешь? - спросила я. - Боже милосердный... Она провела рукой по лицу и взглянула на меня так, будто свет жег ей глаза. - Откуда ты взялась? - Вернулась из Бэйкерсфилда. - Как все прошло? - Не очень. Как насчет тебя?