- Думаю, я подхватила эту желудочную заразу, которая ходит по городу. - Я слышала, что она нехорошая. Она подняла руку. - Погоди секунду. Она поднялась на ноги, приложила два пальца к губам и целеустремленно двинулась в сторону туалета, ускоряясь по мере приближения. Даже за закрытой дверью я могла слышать несчастье. Вот оно, очарование пьянки. Данди повезет , если он сумеет немного поспать и дать своему несчастному организму переработать излишек алкоголя. Перл медленно вернулась. Было видно, что она плеснула водой себе в лицо, и я надеялась, что у нее был шанс прополоскать рот. Она осторожно опустилась на диван, как будто у нее болела спина. - Говорят, что вы с Данди заработали восемьдесят шесть в Дагауте. - Это ненадолго. Знаешь, почему? - Буду рада послушать твой анализ. - У парня большое сердце. И он хорошо ко мне относится. - Ему приходится. - В любом случае, что мы ему сделали? Ну, иногда устраиваем беспорядок, но кто этого не делает? Она бросила в мою сторону болезненный взгляд, и я представила себе, что я единственная, кто стоит между ней и еще одним раундом сна. - Ты зашла по какой-то причине? - спросила она. - Просто интересовалась, где вы. Вчера вечером я заходила в больницу. - Блин. Я там сидела часами. Кто-нибудь тебе говорил? - Я слышала, что ты была предана, как пес. - Это точно. У тебя, наверное, нет викодина. Я отрицательно помотала головой. - Перкосета? - Кончился. Зазвонил телефон на столе позади меня. Кто-то снял трубку, и оглянувшись, я увидела волонтера, закрывшего трубку ладонью. - Перл? - Что я тебе говорила? - заявила Перл, с трудом поднимаясь на ноги. - Парень должен мне извинение. Я еще посмотрю, принять или нет. Я не люблю оскорблений, особенно когда я ничего ему не делала. - Ну, удачи. Прояви немного милосердия. - Ха, - ответила она. Данди проснулся и сел. Может быть, наши разговоры достигли глубин его пьяного сознания. Он должен был выпить столько, что не протрезвеет еще два дня. От стола я услышала, как Перл повысила голос. - НЕ ГОВОРИТЕ ЭТОГО. Не говори мне этого, сукин сын! Последовало молчание и голос Перл стал еще громче. - Заткни свое хлебало! Это НЕПРАВДА! Ты врешь, кусок дерьма. Опять молчание, когда кто-то на другом конце пытался сказать что-то еще. Ответ Перл был в тему. - Эй! Еще раз это скажешь, я приду и дам тебе в рожу! Она еще немного послушала и швырнула трубку. - Это чушь собачья. Ну и хрень! Она тяжело заковыляла в нашу сторону, видимо ей было больно двигаться с любой скоростью. Она вспотела, и лицо от гнева покрылось пятнами. Данди поднялся на ноги. - Что случилось? - Я скажу тебе, что случилось. Хочешь знать, что случилось? Этот говнюк говорит, что Феликс умер. - Я видела его вчера вечером. - Да, ну, он умер час назад. Как он мог это сделать, когда я его любила? Эй. Знаешь, что.. Эй... Ее голос прервался. Что бы она ни хотела добавить, вместо этого вырвался вой. Звук был достаточным, чтобы заморозить каждого на месте, а потом заставить половину обитателей поспешить ей на помощь, как будто ее рука попала между лопастями вентилятора. 25 Вот какая я бессердечная: завывания Перл меня раздражали. Они казались чрезмерными, искусственными, притворными.Моей реакцией было отсоединиться, как выдернуть вилку из розетки. Я не могла реагировать на новость о смерти Феликса из-за ее чрезмерной реакции. Как будто она предотвратила любые честные чувства, вызванные его смертью. А может быть, это как раз Перл была нормальной, а я — слишком незрелой психологически, чтобы испытывать горе. Момент не казался подходящим, чтобы разбираться в таких сложных вопросах, но идея приходила мне в голову и раньше, это ощущение, что я каким-то образом расхожусь с остальным человечеством. Может быть, я слишком много повидала. Может, мне пришлось иметь дело с такими грубыми и тоскливыми вещами, что я потеряла способность испытывать боль. Я почти представила себя в офисе психотерапевта, осторожно выбирая свой путь по этому минному полю. Я ненормальная? Не, я была почти уверена, что это Перл. Итак, я стояла там, пока она упала на диван, с тем, что выглядело как пародия на горе. Конечно, это не моя работа судить, как другие выражают свои эмоции, но я дала бы ей 2,5 балла из десяти, на основании ее притворства. Данди не пошевелился, чтобы ее успокоить. Я не была уверена, чувствовал ли он такое же отчуждение, или просто был беспомощен при виде женской истерики. Я не сомневалась, что Перл любила Феликса. Я просто думала, что она добавила театральности, чтобы командовать на сцене. Я скрестила руки и опустила взгляд, зная, что моя поза говорит моем состоянии, которое было раздраженным и замкнутым. Могу поклясться, что Перл это чувствовала, потому что начала кидаться из стороны в сторону, как капризный ребенок, который хочет что-то получить от матери. Кто-то принес ей стакан воды. Кто-то намочил бумажное полотенце и осторожно протер ей лицо. Мне хотелось врезать ей как следует, но каким-то образом я удержалась. Это продолжалось дольше, чем было необходимо, чтобы ей донести свою точку зрения. Двое местных жителей помогли ей встать, и ее вывели из комнаты, как спортсмена, получившего травму на поле. Остальные стояли в уважительном молчании, когда я мысленно закатила глаза. Мы с Данди обменялись взглядом, но я не смогла ничего прочесть. - Что случилось, пока я была в Бэйкерсфилде? Я знаю, что Феликса избили, но что вызвало атаку? Они с Перл еще что-то натворили? - Нет, насколько я знаю. Перл, в основном, сидела здесь, боялась, что они за ней придут. Феликс ни о чем не беспокоился. Не думаю, что понятие о том, что действия имеют последствия, что-нибудь для него значило. Он сделал то, что сделал, а потом забыл об этом. Этот мальчик не был благословлен большим количеством здравого смысла. - Что сделала полиция насчет боггартов? - Порасспрашивали, я уверен. Заполнили бумаги. Я знаю, что они говорили с парнем, который позвонил 911, но он не стал помогать. Жаль, что так случилось и так далее, но он не станет подставлять свою шею ради бродяги, который влезает в потасовку с тремя другими бродягами. - А пока что вы с Перл ударились в загул. Что это такое? Кажется, последнее, что вам нужно, это упиться до чериков. - Иногда это хорошо, ты знаешь? - сказал он застенчиво. - Когда все так плохо, хочется расслабиться. Отрубиться и забыть. Лучше, чем быть грустным, сердитым или отчаявшимся. - А сейчас ты в порядке? Выглядишь неважно. - Нет, ничего. Нужно найти местечко, где я смогу свернуться и поспать. - Приглядишь за Перл? - О, конечно. Я должен заботиться о друге. - Еще раз уйдешь в запой, и я сверну тебе шею, - сказала я со всем сочувствием, на которое была способна. Потом я подавила желание его обнять, в основном потому, что на его спортивной куртке застыло что-то похожее на плевок. Я потрепала его по плечу. Жест был слабым, но это было лучшее, что я могла. На пути обратно волонтер за столом поманил меня. Я обернулась, чтобы удостовериться, что жест предназначен мне. Остановилась у стола. - Вы — родственница Терренса Дэйса?