Автобус и БТР стояли на небольшой возвышенности, поросшей жесткой травой и колючим кустарником. Неподалеку проходила песчаная гряда, а южнее от стоянки — куцая рощица корявых деревьев непонятного происхождения. Но она давала хоть какую-то тень от начавшего палить с неба солнца. Вояки, перебрасываясь ленивыми фразами, разворачивали турель пулемета как раз в сторону холмов. Знали уже, откуда ждать нападения? Оглянувшись, я подошел к краю площадки и взглянул на развернувшуюся панораму. Глаз не сразу охватил масштаб увиденного. Неровная поверхность с многочисленными курганами неправильной формы раскинулась на десяток квадратных километров. Часть из них была покрыта растительностью, часть — разрыта, обнажив какие-то каменные блоки, наваленные друг на друга. До меня вдруг дошло, что это — обвалившиеся коробки домов с выглядывающими наружу прутьями арматуры. А где провал, куда мы должны спускаться? Этот вопрос я задал Канадцу, который подошел ко мне с Губастым Джоком, который держал на плечах по мотку веревки. Им, наверное, было любопытно, что я высматриваю в унылом пейзаже равнины. — Нам придется спуститься вниз по тропе, — ткнул корявым пальцем Канадец прямо мне под ноги. — Недалеко, метров сто. Провал находится как раз под нами. — Глубокий? — Да нисколько. Здесь, скорее, большая часть города осталась на месте, только засыпано все песком. Вниз ведет полуразрушенная лестница, но частично придется использовать веревки. На, держи, чтобы руки не кончить при спуске. Канадец подал мне потертые кожаные перчатки с отрезанными пальцами. Ого, в самый раз. А то я переживал, как сохранить свои драгоценные руки, если придется все время пользоваться веревкой. — Спасибо. — Пользуйся на здоровье, — фыркнул Канадец и повернулся ко мне спиной. — Так, бродяги! Живо приготовили веревки, фонари, ножи! С каждого спрошу! Если забудете хоть одну мелочь — останетесь в подземелье! Губастый Джок ухмыльнулся и подал мне один из мотков. — Это твое. На всякий случай. Прицепи карабин к поясу, пусть так и висит. Вдруг сорвешься вниз, так хоть не потеряешь ценную вещь. — Ну, что, лодыри, перекурили? — не унимался Канадец. — Получаем оружие и топаем работать! Пошли, парни! Мужики загомонили и столпились возле БТРа, с которого им начали подавать дробовики с боеприпасами и револьверы. Я заметил, что большинство старается взять револьверы. Наверное, знают, что более всего подходит для работы в подземных штольнях. Я-то не представляю, как там внизу. Каждый раз, когда спускаешься вниз, сталкиваешься с разнообразной конфигурацией развалин. Повезет, так на широкие проспекты попадешь, там хоть с автоматом бегай. А если в закрытые помещения уткнешься? Джок пихнул меня в бок и показал взглядом на БТР. Пора идти брать себе ствол. Сидевший на броне чернокожий офицер с огромными глазами оливкового цвета, свесил ноги вниз и лениво спросил: — Что будешь брать? Дробовик или револьвер? — Какой калибр у пушки? — поинтересовался я в первую очередь револьверами. — Двенадцатый. Тебе какую модель? «Питон»? «Гюрзу»? «Мамбу»? Ага, ясно все. Каторжникам решили выделить «змеиную линейку», как называли самодельную ручную артиллерию, смахивающую на револьверы древности. В чем-то они похожи, но это совсем не то, что было у меня до ареста. Такой эксклюзив прошляпил! — Давай «мамбу», — решил я. Негр хохотнул, порылся в ящике и достал оттуда настоящую пушку с барабаном на шесть патронов. — В руках-то удержишь? — Сынок, я и не из таких дубовых стволов стрелял, — демонстративно сплюнув на колесо, ответил я. — Дай запасных патронов. Не жмись, офицер. Вдруг придется отстреливаться от тварей. История с Артишоком показала, что на вас мало надежды. Лучше бы поставили дозор на холмы, чтобы потом в штаны от неожиданности не наложить. Офицер заткнулся и уже злым взглядом зыркнул в мою сторону. Я поймал на лету брошенную коробку с боеприпасами и аккуратно положил ее в карман. Ну, вот. Теперь можно смело идти в неизвестность. Муравей, Абу, Бурито, мужичок с щетиной, Губастый Джок, Чарли и еще пара ребят, чьих имен я еще не знал, уже спустились по тропе вниз. Канадец остался стоять на месте, словно ожидал, когда подойду я. — Что скажешь? Какие мысли? — кивнул он на равнину. — Город небольшой, тысяч на триста, — прикинул я. — Но кое-чем поживиться можно. Автономные накопители здесь должны быть. Ими как раз обеспечивали населенные пункты с таким количеством жителей. Если меньше — уже пользовались ветряками, солнечными батареями. — Не похоже, что здесь были ветряки, — прищурился Канадец. — Ну, что, пошли Черный Археолог? Будет весело. — А где монах? — спросил я, озираясь. — Он не пойдет с нами? — По инструкции колдун должен находиться на поверхности, — пояснил Канадец, — рядом с охраной. Нам под землей угрожают только обвалы да мелкая живность. Проблемой всегда было как отбиться от песчаных волков или метаморфов после подъема наверх. — Лишь бы с нежитью не столкнуться, — пробормотал я, начав спуск за паханом. — Нежить? — удивился Канадец. — Не встречали. — В северных локациях они весьма прыткие, — пояснил я, — даже под землей живут, если находят развалины. — Не пугай, русский, — поежился Канадец. — Мы и так после каждого рейда штаны отстирываем. Он перекрестил себя ребром ладони и по разу сплюнул через каждое плечо. Ритуал, наверное. Забавный. Я таких еще не видел. Спустившись с возвышенности по осыпающейся дорожке к хаотическому нагромождению выщербленных временем и погодой блокам, наваленным друг на друга, я огляделся. Тропинка в этом месте ответвлялась: одна вела к Черной Заводи, а другая — к неряшливому на вид провалу. Даже отсюда видно, как мощно просел земной пласт, обнажая уродливые коробки зданий, чернеющих прямоугольниками и квадратами окон, и гнилыми зубьями бетонных столбов, торчащих из-под земли. И вся эта архитектурная мешанина ушла вниз вместе с фундаментами. Выходит, не совсем под землей находится город. Это и спасло часть строений от атмосферных явлений вроде дождя и смерчей. Внизу, скорее всего, многочисленные грунтовые наносы вперемешку с илом и травой. Мощная подушка, которую заколебешься долбить. — Как впечатление? — ухмыльнулся Канадец, закуривая сигарету. — Так себе, — пожал я плечами, не выдавая своего волнения. Кажется, здесь находится один из древних городов, в котором была развита фармацевтическая промышленность. Я узнал по характерному шпилю одного из покореженных зданий и сохранившимся проржавевшим буквам, висящим на арматуре, какая компания здесь задавала тон перед катастрофой: А..VI… «Актавис». Значит, обязательно будут энергетические накопители, а также мощные склады с лекарствами. Может, и оружием разживемся. — Лекарственные препараты здесь не находили? — спросил я Канадца, широко шагающего рядом со мной. Мы слегка отстали от основной группы, чтобы спокойно обсудить некоторые вопросы. — Нет, — покосился на меня спутник. — А должны? — Судя по некоторым данным — должны. Склады с медоборудованием нужно искать. Такие артефакты нарасхват идут что в европейском секторе, что в американском. Галантини кипятком ссать будет, если мы приволочем парочку экземпляров. — Я тебя понял, — лицо у Канадца приняло задумчивое выражение, но я видел, что он необыкновенно рад моим словам. — Скажи, Канадец, только честно, — тихо произнес я. — Хозяин каторги за каждый ценный артефакт снижает срок? — Не всем, Алекс, не всем, — слегка придержал шаг мужчина. — Если хочешь остаться живым — не задавай больше таких вопросов никому. Он сам решает, кого приблизить к себе, а кого отпустить на волю. Всяких уродов из четвертого блока никто, конечно, выпускать не будет, а вот мы еще имеем шанс. Ты слышал об Оазисе? — Да, довелось. О нем в последнее время что-то много болтают. — Так вот, я хочу туда свалить. Мне сроку осталось пятерка. Если мы с тобой хорошо поработаем в «заповеднике» — есть шанс соскочить раньше. — Если не сдохнем от лап тварей, — закончил я его мысль. — Ну… и это тоже. Оазис, о котором упомянул Канадец, являлся местным фольклором среди жителей секторов. С его слов, это место лежит за границами аномальных зон, имея столько преимуществ перед жизнью в других анклавах, что туда рискуют перебраться чуть ли сотни тысяч человек. Пройти всю аномалию, кишащую лютыми тварями и безбашенными бандами, сродни подвигу. Это полторы — две тысячи километров страха и постоянного ожидания гибели. Зато награда — анклав на берегу теплого океана, где нет жесткой политики секторальных правительств. Добраться до Оазиса можно на корабле, но путешествие займет несколько недель. Надо будет обогнуть перекореженный катастрофой континент с южной оконечности, рискуя налететь на пиратов или на жесточайшие шторма, бушующие с осени по весну. Слухи, расползающиеся по секторам, упорно намекают на то, что некоторым счастливчикам удалось добраться до земли обетованной. Сами понимаете, как я воспринял очередную байку о таинственном райском местечке, да еще в другой вариации. Слухи, расползающиеся по секторам, упорно намекают на то, что некоторые счастливчики нашли землю обетованную. Ну как люди не могут понять: Оазис, если он существует, не такое уже благословенное место, куда стоит рваться изо всех сил. Каторжане оказались куда прозорливее и умнее тех, кто грезит раем. Ну нет такой системы, которая даст возможность людям жить так, как они сами хотят! Везде будут существовать ограничения: в передвижении, в жилье, в социальной сфере. Может и такое случиться, что за право проживания ты должен будешь сделать нечто полезное для Оазиса… В общем, не верил я, и все тут. Тем временем наша группа спустилась по разбитой лестнице вниз, помогая друг другу где рукой, где веревкой. Наконец, наша группа столпилась на самом дне провала, и несколько человек привычно взяли под контроль мрачные развалины, перегораживающие нам путь. Канадец вытащил из-за пазухи сложенную вчетверо плотную бумагу и развернул ее. Губастый Джок тут же посветил на нее фонариков. Я с любопытством заглянул через плечо командира, и увидел примитивную схему подземных коридоров, улиц, завалов, многочисленные значки и пунктирные линии. Последние, надо полагать, обозначали маршрут искателей. От красного кружка расходились четыре основные линии, теряющиеся в завалах. — Сегодня идем по сектору «Д», — шмыгнул носом Канадец и толстым пальцем ткнул в три черных треугольника на самом краю карты. — А что дальше? — поинтересовался я. — Дальше — не знаем, — откликнулся Бурито. — Это как первопроходец, идешь в неизвестность, пока тебе башку не откусят. Каждый раз накидываем на карту новые локации. — Что-нибудь там находили? — я задумался, поглаживая ребристую рукоять «мамбы». — Мелочь всякую вроде сгнившего тряпья, мебели, — отмахнулся Канадец. — Да пару складов с продуктами. Безнадежный сектор. Даже автомобили пробовали дербанить. Все сгнило. — Черные треугольники означают пустышку? — догадался я. — Точно. — Почему же выбрали этот сектор? — Потому что приходится периодически менять маршруты, — сплюнул на камни Канадец. — Иначе подземные твари привыкают к нашим передвижениям и ставят засады. О, вот как! Еще и твари на нашу голову! Не хватает их на поверхности, так и здесь от них придется отбиваться! Знаю я, о ком речь идет. Двуногие и двурукие, под два метра ростом, животные (людьми их трудно назвать, потому что их безмозглость и жестокость указывают на полнейшую деградацию главного органа, отличающего хомо сапиенс от двухметровых тварей с клыками как у мета-тигра), охотящиеся на любителей адреналиновых приключений. А говорят, что кроме мелких недоразумений, внизу мы никого не встретим! — Окей, парни! — Канадец оживился, резкими движениями сложил карту и спрятал ее обратно. — Муравей, Абу, Свин (это тот самый мужик с щетиной как у хряка) идут в голове группы. Интервал держите в два метра друг от друга. Остальные держат ушки на макушке. Доходим до «указателя» и начинаем разбор завалов. За сегодня нам нужно пробить ход на ту сторону. Все, пошли! Я старался держать края дорожки, которую протоптали неугомонные искатели с каторги. Проложенная среди бетонных глыб с торчащими из них ржавыми арматурными прутами петляющая ниточка терялась в серых потемках подземного города. Нам еще помогало солнце, подсвечивающее путь, но чем дальше мы уходили в преисподнюю, тем тусклее становились его лучи. Вскоре пришлось включать фонарики, так как нависающий каменный свод над головами окончательно похоронил естественное освещение. — Эй, Археолог! Ты ничего не хочешь сказать? — раздался за спиной голос Бурито. Я уже давно заметил, что за мной постоянно кто-нибудь да шагает, держа под контролем. — О чем? — Есть шанс найти что-то, или так себе, впустую идем? — Заткнись, Бурито! — возмутился Муравей. — Хватит клянчить у судьбы! Когда-нибудь она приготовит для тебя сюрприз в виде острых клыков! — Пока не вижу ничего, — признался я, подсвечивая фонариком завалы из бетона и кирпичного крошева громоздившимися по обеим сторонам тропинки грандиозными пирамидами. То и дело луч света выдергивал из полумрака непонятные конструкции с унылыми провалами окон. Да, кое-что осталось, не разрушилось вопреки страшным толчкам и разверзшимся недрам. Как стояло, так и ушло вниз. Интересно пошарить в этих коробках, где сотни лет назад жили люди. — Бывали там? — тихо спрашиваю Канадца и киваю в сторону заинтересовавших меня развалин. — Пробовали. Двоих похоронили, — скупо ответил командир группы. — Иногда в таких коробках прячутся морфы. Да и не любим мы бродить в замкнутых помещениях. То ли дело — проспекты, бульвары! В голосе Канадца сквозит ирония. Но в глазах уже стоял ледяной холод, придававший уверенность нашему командиру. Не положено ему пугаться, имея за спиной десяток парней. Мы все надеемся на опыт Канадца. Вернее, надеюсь я. Новичок все-таки, а новичкам полезно смотреть в рот бывалым ребятам. Внезапно головной дозор замер на месте, сигнализируя и нам остановиться. Наступила тишина, в которой я отчетливо услышал шорох скатывающихся по наклонной плоскости камешков. Кто-то осторожно крадется по осыпям и завалам. А если крадется — значит, живой и опасный.