– Полный вперёд! – зазвенел голос командира. И двигатель машины взревел. Салон самолёта наполнился сизым дымом. БТР Ханни рванул с места, за ним следом помчался второй. Первого сильно тряхнуло, но он этого даже не заметил. Часть энергии толчка погасили амортизаторы брони, остальное смыла волна адреналина. Первый был в бою. Всё началось. В окулярах перископа сияла чёткая панорама степи. Серая пыль с крошкой кварца, стальное небо над ней. И бледно-зелёная с белым клякса большого плевка, называвшегося когда-то морем. С краю поблёскивала туша самолёта. Самолёт медленно закрывал люк, разворачиваясь для разгона и взлёта. *** Бронетранспортёры неслись по степи, подпрыгивая на просоленных буграх. В динамиках зазвучал голос Рейко: – Сообщение от Кэпа! Группы Фёдора и Айджан на месте! И тут же голос Ханни: – За ними! Первый слегка удивился и очень обрадовался тому, что всё с ними тоже в порядке. Головной БТР взял южнее, и вскоре на фоне такыра показались разноцветные крыши приземистых домов. Первый понял, что это посёлок, и с тревогой подумал: «Нет, но они же там решат, что началась война!» Припав к окулярам ещё плотнее, к ужасу своему он увидел, как из домов высыпали люди и встали плотной шеренгой, всматриваясь в степь. Не верилось, что Ханни даст команду стрелять. Всё обошлось. Вблизи стало ясно, что это вовсе не вооружённые защитники села, поднявшиеся на неравный бой, а… хозяева, встречающие гостей! Нет, не то чтобы они чествовали пришельцев хлебом-солью (в конце концов, это не казахский обычай). Может, они попросту вышли поглазеть на боевые машины. Но было ещё одно поразительное обстоятельство. Они улыбались. Ну а шире всех улыбались Айджан, Леонид и Саня, а также трое наёмников и Фёдор с Фидом. – Стоп! – приказала Ханни, и машины затормозили в десяти метрах от толпы, круто развернувшись, взметнув в воздух клубы пыли. Дальше Первый и сам понял, что делать. Накинул шлем, открыл люк над головой, выскочил на крышу машины и встал в полный рост с винтовкой в руках – хоть и не целясь никуда, приопустив ствол, но в принципе представляя собой очень грозное зрелище. Ханни появилась над срезом люка другого БТРа. Она даже не надела шлем, так что её силуэт выглядел непропорционально. Не включая динамики брони, она громко произнесла: – Айджан, Фёдор – на борт! В первую и вторую машину! – и застыла, выжидающе глядя на толпу. Но не так-то всё оказалось просто. По толпе прошло колыхание. От неё отделился высокий сухощавый дед в стареньком деловом костюме, совершенно ничем не похожем на какой-нибудь национальный наряд. И всё же с одного взгляда на деда становилось понятно: он – что-то вроде местного старейшины. Старик шагнул к БТРу, замерев примерно посередине между машиной и шеренгой селян. – Ай, зачем командуешь, дочка? – заговорил он со специфическим акцентом. – Айда, погостишь у нас! По-старчески немного неуклюжим, но энергичным жестом он указал на аул у себя за спиной. Кажется, Ханни опешила. – Некогда… – растерянно пробормотала она, нервно дёрнув головой. И вдруг Первый тоже заметил, что возле одного из домов припаркован реликтовый бобик[31][Бобик – сленговое название внедорожных автомобилей советского производства, таких как УАЗ-469, ГАЗ-67Б и других моделей. Они широко использовались в армии и в правоохранительных органах.] характерной сине-белой окраски. – Ай… – проследив направление их взглядов, отмахнулся дед. – Он никому не скажет. Ну? Пойдём чай пить! Брови Ханни обескураженно взмыли вверх. Нахмурившись, она пробормотала: – Нет, нельзя… И неизвестно, чем бы всё это закончилось, если бы к деду вдруг не подошла Айджан и не стала ему что-то нашёптывать. Она прижимала руки к груди, видимо, жарко извиняясь. На удивление бойко делал то же самое в толпе Леонид, освоившийся в местной лингвистике, да и Фёдор с Фидом сконфуженно улыбались, вторя ему на родном: «Спасибо. Не можем… Надо ехать. Начальник ругается…» И даже переодетые наёмники что-то виновато лопотали. Ханни насторожённо обозревала эту картину сверху, ничего не понимая. Но местные, видимо, поняли всё за неё и не стали больше настаивать. От толпы отделилось несколько женщин в длинных юбках и кофтах, с платками на головах. Они подошли к Айджан, обняли её, что-то лопоча. Айджан отвечала им, улыбаясь уже сквозь слезы. А старейшина хлопал по спине окончательно взбодрившегося Леонида. Другие поселенцы обнимались с Фёдором, Фидом и спецами. – Сәт сапар! – доносилось со всех сторон. – Счастливого пути! – и Айджан с Леонидом бормотали что-то в ответ. А потом Айджан вновь взялась за свою роль строгой мамаши и погнала расслабившегося Саню к БТРам: – Жылдамырақ Искандер! Мені күте көрме Ханни-тәте! (Шевелись, Александр! Не заставляй ждать тётю Ханни!) И тот под весёлый смех толпы бубнил: – Иә, анам… (Да, мама…) Так проводы закончились, и члены группы залезли в машины. Айджан с Леонидом и Саней – в головной БТР к Ханни, программист и взломщик со своим конвоем – к Первому. У каждого загостившегося в ауле «пациента» в руках было по узелку собранной им в дорогу еды. А Леониду ещё кто-то сунул запотевшую стеклянную бутыль с неизвестной жидкостью. – Линяем! – облегчённо скомандовала Ханни, и Бука дал задний ход, лихо двинув машину в степь с разворота. *** Несколько часов спустя, когда этот насыщенный день уже подходил к концу, вся команда сидела вокруг маленького костерка. Их воссоединившийся отряд состоял из тринадцати человек. Видно, Хитрый в последний момент передумал и не стал подсылать к ним шестого наёмника. А возможно, передумал как раз-таки сам вольный наёмник. И хоть Первый не был суеверен (пожалуй, он даже не знал такого слова), но всё же решил, что тринадцать – какое-то неправильное число. Они разбили лагерь. Поставили шесть палаток степной расцветки, а технику загнали под масксеть. Конечно же, костёр выходил далеко за рамки регламента безопасности СЛОМа, но ведь, в общем-то, и всё случившееся в последние дни основательно нарушало план. Это подтверждали истории, рассказанные у костра Айджан и Фёдором. Впрочем, у Фёдора в группе всё на самом деле прошло как по маслу. Они с Фидом и двумя наёмниками пресекли границу на поезде, соблюдая все формальности и традиции раздачи бакшиша. Затем взяли машину. С остановками на ночлег в гостиницах за двое суток добрались до села Куланды. Ну а там они в полной мере познакомились с казахским гостеприимством. Селяне разместили их в своих домах, кормили и поили их три дня, не требуя ничего взамен, пока Фёдор с Фидом поджидали группы Айджан и Ханни. – Так принято у них, – объяснял Фёдор. – Всё лучшее – гостям. Мы пытались дать им денег хотя бы на продукты, но они обиженно отнекивались. Пришлось совать так называемый «хайыр» (благословение) в карманы или оставлять в доме в самых неожиданных местах – там, где его найдут хозяйки-стряпухи. В итоге мы даже поправились на пару килограммов… А вот у Айджан с Леонидом всё сложилось далеко не так гладко. – Привезли нас в деревню на нашей стороне, – говорила Айджан, глядя поверх костра в синюю даль степи. – Там бросили… Мы вышли на берег, стали говорить с рыбаками. А они, мол: «Нет, теперь по воде нельзя! Вон, там дальше поле, идите туда». Ну, мы и пошли… А там – трава выше моей головы! Да что моей? Выше Сашкиной! Курай этот ихний, что-ли… И вроде кажется: да, море травы, никто не увидит, как мы в ней идём. Но чувствую я: что-то здесь не так. Что-то не то в этом поле… Ну, что делать… Пошли. Трава – вот такущая! – она показала ладонью отметку повыше макушки. – Не видно ничего, только кузнечики трещат. И пахнет… Хорошо так пахнет, прелой травой. Как раньше. Всякое вспоминается… И вот пришли. Трава всё реже и реже. А потом – глядь… впереди пашня! Полоса метров двадцать шириной. Свежая. Явно та, специальная, которую пограничники делают. Ну, думаю, растяжки тут сигнальные… Смотрю под ноги. Не нахожу ничего. Значит, теперь датчики глазу не видны? Не знаю… Вокруг тихо. Не слышно ни шагов, ни лая собак, ни чужого дыхания. Только кузнечики стрекочут, да шмели жужжат. Кукушка где-то поёт… И запах. Свежий запах земли, травы… Странно… Нехорошим от травы несёт. Чем-то успокаивающим, сонным… Не поймёшь, к добру это или нет… Первый подумал, что, несмотря на простоватую речь, рассказчиком Айджан оказалась отличным. Все слушали её, затаив дыхание. И Ханни, и Фид, и Рейко, сидевшая теперь подле Айджан и буквально глядевшая ей в рот, и мрачные наёмники. – Я подкралась к краю полосы. Стою между высоких стеблей, и думаю: вот побежишь – грянет очередь. Где-то – гнездо с автоматическим пулемётом или просто стрелок… Или нет. Мы переправимся, но далеко не уйдём. Нас на той стороне поймают – и всё. Отваляйся, Айджан-әпке, обратно в тюрьму!.. Думаю, может, Сашку вперёд отправить? Посмотреть, что будет. – (Лукавый взгляд на наёмника и его снисходительный смех.) – Так всё равно спалимся. Толку то?.. Вот так и стою. И думаю. А сзади ждут Сашка с Леонидом. Я поворачиваюсь, и показываю им знаками, мол, тише… За мной по очереди, по одному… В лагере тоже воцарилось молчание, только костёр потрескивал, да любопытные звёзды сверкали в густо-синем небе, не засвеченные здесь городскими огнями. Бука железным шомполом ворошил небольшую кучку углей. Всё, что нашли на берегу умирающего моря: просоленные щепки сгнивших лодок да почти окаменевший, обглоданный прибоем топляк – всё это собрали вместе и подожгли зажигалкой, плеснув ещё для верности бензину. Теперь над углями жарились сосиски из контейнеров-морозилок (это Хитрый позаботился о свежей провизии на начальном этапе). – И что, побежали? – нетрепливо бросила Ханни, вернувшись к амплуа командира. Первому тоже хотелось поторопить Айджан. Ему было любопытно. Но он сдерживался. К тому же, кажется, он уловил стиль рассказа. Айджан уже подходила к развязке. А сейчас нагнетала страху, чтобы эффектнее «выстрелить» в конце. – Не-а, – лихо осклабилась она. – А смысл? Зачем зря рисковать? Вернулись в деревню и снова поговорили с рыбаками. – Тенге?[32][Тенге – валюта Казахстана.] – вдруг весело спросил Фид, щурясь на неё сквозь дым костра. – Тенге… – подтвердила Айджан. – И они показали дорогу. За пару дней с их проводником доехали на машине до Каспия. А там нам сосватали человека с батискафом. – С батискафом?! – поразилась Ханни. – Ага, – лукаво ухмыльнулась Айджан и продолжала рассказ. – Местный изобретатель-контрабандист… Маленькая такая машинка. Душная, тесная. Иллюминаторы мелкие. Ничего толком не видно. Еле втиснулись вчетвером – мы и капитан. Воздуха не хватает… Но переплывали мы море в его узкой части – в протоке… Ну а море-то там – так, большая лужа. Водила наш пользовался компасом, то ли ещё чем. Да и знает он дно наизусть. Высадились мы на сушу как раз в нужном месте. Там пещера в скале. Бабай-тышык называется. Как переводится – неприлично сказать… Узкая такая дыра, почти вся под водой. Сверху её не видно. Прямо в неё и заплыли. Дальше капитан нас провёл по подземным тоннелям. И наверх мы вышли в лесу, далеко от границы. А может, не так уж и далеко… Но тоже «место хорошее». У конструктора – договор с его жителями. Ну, вот так вот… Дальше – сюда на их транспорте. Куланды. А там уже два Феди ждут… Фёдор и Фид усмехнулись. А у других членов группы возникло море вопросов. По праву старшинства озвучивала их Ханни, а все остальные заворожённо кивали. – Слушай, Айджан-әпке… Это всё, конечно, круто, да… Ну а здесь-то что? В Куландах? Что ты им наплела, после чего они вас так обихаживали? И за что проявили к нам, чужакам на БТРах, такую любовь? Айджан рассмеялась. Сначала ответила шуткой. Мол, такие уж у Айджан-әжей новые кумовья. Но потом, конечно, объяснила. – Да что-что? Так и сказала: нелегальная экспедиция на остров. Ну, только не Аральск, а на Барсакельмес. Вы, мол, вроде сталкеров, только от крупной фирмы. Поэтому и явитесь с большим шумом… И нам с вами за это платят. Вот и меня с муженьком и сыном уломали помогать. А у нас такой уж бизнес – помогать другим… У Ханни отвисла челюсть. – Что? Ты рассказала им про СЛОМ? – Нет, – отмахнулась Айджан. – Не конкретно про СЛОМ и про Кэпа. Просто, что жизнь заставила нас помогать большим дядькам с оружием. Но мы не навредим местным, а просто постоим лагерем неподалёку… Ну вот, аксакалу-то здешнему, Хажжан-бабаю, и померещилось, что мы едем на остров изгонять оттуда злого духа при помощи современной магии. Ну я и не стала его разубеждать. Так он и говорил всем хозяевам домов, которые нас принимали. – Что?! – не удержался Фид, сдавленно захохотав. – И они ему верили? – Ну… Кто-то верил, – серьёзно ответила Айджан, – кто-то нет. Не в сказке живём… Но они поняли общую идею. Вы – подневольные исследователи. – (Взгляд на Фида.) – Мы – переводчики и проводники. Вместе – что-то вроде штрафбата. Мы не можем просто уйти, иначе за нами вдогонку отправят плохих людей. И вообще… Вообще-то мне намекали, что я могла бы остаться. Вот если бы только одна… Или только с моей группой… Но нас слишком много. Оставляем… очень широкий след. А ещё… я сказала, что не могу бросить свою названную дочь. Айджан крепко обняла Рейко и прижала её к себе. Та застенчиво заулыбалась, отвечая на объятья. Все смущённо покосились вбок. И хоть Первый точно не знал, о чём думают сейчас конвоиры Фёдора – Палыч с Виком, но вот Саня, да и, пожалуй, Дан с Букой выглядели слегка виновато, разделяя всеобщее умиление. И вдруг оглушительно треснула сосиска над костром. Плюнула жиром, и тот зашипел на углях, испуская аромат жареного. Наёмники повскакивали с мест. Засуетились, раздавая всем пластиковые тарелки. И вскоре спецы с пациентами уплетали шашлык из сосисок под безжалостно яркими звёздами. И не сто́ит задумываться о том, что плескалось в их пластиковых стаканах наряду с кисломолочным айраном и минеральной водой. Глава 8. Объект Поднялись члены группы спозаранку: первые розовые лучи рассвета едва-едва пробивались сквозь серо-голубую хмарь. Позавтракали сухими пайками, запили их бутилированной водой и стали готовиться непосредственно к началу миссии. Наёмники вместе со взломщиками чистили оружие, перебирали конечности экзоскелетов. Рейко с Фидом расстелили на земле между палатками нейлоновый тент, разложив на нём пластины солнечных батарей и заряжая свои хакерские устройства. Неподалёку на солнышке пеклись умные шлемы брони и её грудные секции, тоже совершая подпитку. И выглядело всё это посреди степи более чем необычно и странно. Вскоре Ханни собрала небольшой разведывательный отряд, в состав которого включила и Первого. Оставив Саню, Айджан и Палыча с Виком охранять лагерь с «мирными спецами», Ханни, Первый, Бука и Дан облачились в экзоскелеты, вооружились винтовками и выдвинулись на БТРе к месту, обозначенному на карте, как точка входа на Объект. Собственно, ехать было недолго. Располагалась точка в каких-нибудь паре сотен метров от лагеря. Неприметный холмик чуть выше человеческого роста – каменная складка на стыке слоистых пород – выступал из-под корки такыра. У подножья холма зияла воронка – место гибели предыдущей группы. Первый дёрнулся остановить Ханни, но та шустро сбежала вниз по отвалу степной почвы и скрылась в воронке по грудь. В шлеме Первого прозвучал её ироничный выдох: – Да ладно?! Всё норм. Гляньте сами… Первый двинулся по краю воронки, беспокойно завертев головой, но не видел ничего, кроме выжженной солнцем степи. Бука с Даном тоже шагали по гребню земляного отвала. Первый заглянул за выступ холма. Ничего особенного. Одинокий слоистый бугор, маскирующий полузасыпанную песком предполагаемую арку входа. Воронка была не круглой. Стоя над ней, Первый понял, что она вытянутая, эллипсоидная. Разрушительная энергия будто бы длинным щупальцем выплеснулась от арки. Разве что не вполне понятно, откуда именно. Ханни опустила винтовку, изучая загадочный вход на неведомый чужеродный Объект.