— Ладно. — Кэт? Не вешай нос. Все будет хорошо. — Думаешь? — Да. Крис крепкий. Женщину на всякий случай отвезли в больницу — она была в шоке, хоть и не пострадала. Остальные жители улицы успокоились сами. Специальный отряд собирался уезжать после очередного ложного вызова. — Да что же это такое?! — не мог уняться Клайв Раули. — Как будто с нас мало того, что по улицам разгуливает настоящий убийца. Чертовы дети. — Вроде как не дети. Женщина сказала — мужчины. — Она была не в себе. — Ну, это неудивительно. — Наверное, пистолет с пистонами. У тебя был такой, Клайв? — Нет. — У моего отца до сих пор лежит один. Правда, без пистонов. Говорит, они пахнут серой… Зато треску от них порядочно. — Могли быть пистоны. Могли быть фейерверки. Они обрыскали всю улицу, но кто бы ни напугал женщину и что бы это ни были за звуки, похожие на стрельбу, от них не осталось и следа. — Пойдешь на тренировку в выходные? Машина с отрядом отъезжала задом. — Да. Со всем Третьим подразделением. — Тим? — Нет. К этому времени уже должен родиться ребенок. Я с завтрашнего дня выходной. — У меня спина чешется, — сказал Клайв. Она чесалась прямо посередине, под бронежилетом и рубашкой, и это сводило его с ума. Но теперь надо было ждать, когда они все сдадут, их оформят и отпустят. Только тогда он сможет туда добраться. — Ты что думаешь? — спросил он Дункана. — Псих? — Этот? Да скорее просто вредитель. — Я про другого. Того, который был сегодня вечером. Он трех девушек застрелил. — Двух. Две мертвы. Сегодня была винтовка для охоты на оленей с оптическим прицелом, на Даллс-авеню был «глок». Вряд ли есть какая-то связь. — Конечно, есть связь. Должна быть. — Почему? Просто совпадение. Клайв покачал головой. — Никогда в это не поверю. В Лаффертоне уже несколько лет не слышали выстрелов, не считая того парня, который снес себе башку, а теперь у нас за три дня застрелены три женщины. Должна быть связь. — Ты не слышал, криминалисты нашли что-нибудь в старом зернохранилище? — Ничегошеньки они не нашли. Пока что. Но вы подождите. Лично я думаю, что он вообще не был в зернохранилище, мне кажется, что он стрелял с крыши офисного здания по соседству. — Там они тоже должны были проверить. — А с чего ты так уверен, Стив? Что он был на крыше? Они нашли веревку на пожарной лестнице? — Он перепрыгнул. Это довольно легко. С крыши ему было лучше видно улицу. Клайв Раули пожал плечами и стал елозить в кресле, безуспешно пытаясь почесаться, а машина тем временем вильнула за угол. Ложные вызовы будут продолжаться до тех пор, пока все не уляжется. Женщины, которым кажется, что они слышали выстрелы, мающиеся дурью дети — это неизбежно. И невыносимо. Но впереди было два хороших дня — дни тренировок всегда были хорошими. Они напоминали о том, ради чего все это, зачем ты здесь, что может случиться и как в таких случаях действовать. На них ты достигал своего пика, оттачивал свои навыки. В этот раз они будут тренироваться на старом летном поле. Там лучше всего. «Как дети, — говорила его сестра, — вы просто как чертовы дети, которые толпами бегают друг за дружкой и играют в хороших и плохих». Завтра у него выходной. Можно будет съездить к ним. Повидать ее, повидать детей. Он не был там уже пару недель. Пусть посмеется, пусть подразнит его за то, что он сам как большой ребенок. Фургон припарковался у участка. Клайв выскочил первым. Ему уже не терпелось, чтобы его поскорее оформили и он смог раздеться и унять этот дикий зуд. Двадцать три — Ты слишком много знаешь, — сказал Ричард Серрэйлер. — Ты обречена на это. В комнате ожидания отделения радиографии никого не было, ночью тут всегда было пусто и тихо. Уборщица вымыла пластиковые панели на полу и установила посреди комнаты ярко-желтую табличку с надписью «Осторожно. Скользкий пол». — Теперь я понимаю, — сказала Кэт, — что имеют в виду люди, когда говорят, что не выносят запах больницы. Ты его не замечаешь, когда работаешь тут целый день, но если прийти сюда вот так — это невыносимо. — Листерин, — сказал Ричард. Он стоял рядом и разглядывал стенд, посвященный туберкулезу. — Хотелось бы мне вообще ничего не знать. Прямо сейчас я бы хотела просто дождаться невролога, чтобы он сообщил мне хорошие новости, за которые я могла бы ухватиться. — Ты можешь так и сделать. — Думаешь? Он продолжил читать. — Я позвонила Саймону, — сказала Кэт. — Я полагал, что Саймон занят поимкой граждан, которые стреляют в молодых женщин. — Папа… Любой другой человек поддержал бы ее, обернулся, улыбнулся, сделал бы какой-нибудь жест, но ее отец был не таким. Она хотела ему что-то сообщить, и он просто ждал этого. Он не был жестоким, не был бесчувственным, как полагал Саймон. Он был рациональным. — Саймон был несколько удивлен, увидев Джудит. Но не надо винить его за это. Он этого не ожидал, и он скучает по маме больше, чем любой из нас. — Как ты можешь судить об этом? — Извини. Но ты сам знаешь. — А ты? Что ты чувствуешь? — Теперь он обернулся к ней. — Разумеется, я скучаю по маме. Особенно мне не хватает ее сейчас, мне больше всего на свете хотелось бы, чтобы сейчас она была здесь. — Я имею в виду, что ты чувствуешь по поводу Джудит? Кэт посмотрела на отца. «Я никогда тебя не понимала, — подумала она, — никогда не улавливала твоих мотивов и желаний. Никто не улавливал — и уж точно не мама, но она как-то научилась жить с тобой, и мне тоже всегда казалось, что мне удается ладить с тобой, несмотря ни на что. Саймон — единственный, кто этого не делает, не может делать и, скорее всего, не будет. И все же прямо сейчас ты будто довольно несимпатичный незнакомец». — Мне нравится Джудит, — сказала она. Это прозвучало безэмоционально, но от усталости и тревоги она чувствовала себя так, будто ее долго избивали кулаками и сил у нее уже не оставалось. Ричард ничего не сказал, он просто вышел из комнаты ожидания и куда-то зашагал по коридору. Кэт ни о чем не думала. Все мысли были где-то далеко. Наверное, ей было даже лучше остаться здесь одной. Он вернулся с пластиковым стаканчиком кофе и предложил его ей. — Это тяжело, — сказал он. — Я знаю, что это тяжело. Кэт глотнула. Кофе был крепкий и сладкий. В машине они не разговаривали: Ричард был за рулем, а они с Крисом сидели сзади. Сначала Крис немного поворчал о том, что у него нет ни малейших причин ехать в больницу, но потом погрузился в молчание до самого конца поездки. В больнице он продолжал молчать, не встречался с ней глазами, коротко отвечал на простые вопросы и только кивнул, соглашаясь на сканирование.