— Им придется жить с этим… Во всяком случае, Сэму и Ханне. Я не могу оградить их от всего, но мы будем следить за тем, чтобы они не видели то, чего им не стоит видеть. Но они знают. Я говорила с ними об этом. Сэм слушает меня, но сам говорит мало, Ханна говорит очень много, но не слушает, и, кажется, она еще не приняла это как факт. Для нее все будет хуже. — Хуже всех будет для тебя. — Адам привезет его мать послезавтра днем. Я не хотела, чтобы они слишком это откладывали, но боюсь, что на самом деле она не совсем к этому готова. Ты знаешь мать Криса — она видит только хорошую сторону, потому что только хорошей стороне положено существовать. Я не могу говорить с ней по телефону, потому что она настаивает, что все дело в позитивном мышлении. Она мастер позитивного мышления, моя свекровь. Хотелось бы мне быть такой же. — Ты реалист. Обязана им быть. Как и я. Тоже обязан. — И сейчас ты как раз поставлен в такую ситуацию, да? — Да уж. Я бы не каждому в этом признался, но у него пока явное преимущество. Он смеется над нами, я буквально слышу его. — И что ты думаешь? — Он сделает ошибку. Они всегда их делают. Он сделает ошибку, или у него поедет крыша, и он начнет бегать с автоматом по торговому центру, а потом сунет его себе в рот. Но сначала устроит бойню. Ты считала, сколько раз СМИ использовали это слово в абсолютно всех своих репортажах? Они припомнили каждую американскую бойню в школах и в маленьких городках, чтобы перепугать всех до потери сознания. Кажется, две свадьбы наняли частные охранные предприятия — говорят, у одних отряд будет вооружен, но точно нам это неизвестно. Другие вообще отложили свою свадьбу, пока все не закончится. В магазинах говорят, что никогда в жизни у них не было такой тишины по выходным, и происшествие на ярмарке ситуацию не улучшило. И пока все это происходит, я продолжаю искать, понимаешь? Я продолжаю искать, пытаюсь залезть к нему в голову, понять, пошел бы я туда, почему бы не отправился стрелять в кого-нибудь сюда, что бы я стал делать дальше, в кого бы всадил пулю на этой неделе? Я могу предполагать. Мы все можем предполагать. Но мы не можем вызывать специальный вооруженный отряд каждый раз, когда кто-то достает пугач. — Я слышала, королевские гости отменили свое посещение свадьбы Барров. — Им порекомендовали его отменить, но у нас пока нет официального заявления. У лорд-лейтенанта уже апоплексия, у его жены нервный срыв, констебль говорит, что лучше бы они пропустили свадьбу и сразу отправились в медовый месяц. — Ничего там не случится. — Скорее всего, но рассуждения не помогают сбить градус напряжения. Сверху до них донесся крик Криса, и одновременно с этим у Саймона зазвонил телефон. Крис стоял рядом с кроватью, и когда в комнату вошла Кэт, он произнес: — Пожалуйста… — Я здесь. Что такое? Но он просто сел, а потом лег на кровать, ничего не ответив, и заснул. Кэт накрыла его одеялом и вышла из комнаты. На кухне никого не было. Она выглянула на улицу и увидела, что Саймон уехал. Мефисто все еще не вернулся. Все еще дул сильный ветер, колыхая края штор и хлопая кошачьей шторкой. Она легла на диван, скованная ужасом и отчаянием, и стала дожидаться первых лучей солнца. Шестьдесят два — Это буквально беспрецедентная ситуация, — сказала старший констебль. — Разумеется, случаи со стрельбой бывали и раньше — Данблейн[14]. В Соединенных Штатах это уже стало обычным делом. Одинокий стрелок открывает пальбу на школьном дворе, или в колледже, или в торговом центре, но почти во всех подобных случаях они сами же и застреливаются. Но не в этот. Она оглядела сидящих за столом. Лица были мрачные. СМИ накинулись на них с удвоенной силой. По Би-би-си пустили получасовую передачу про преступления с использованием огнестрельного оружия, в которой демонстрировались фотографии Лаффертона. В высоких кабинетах задавались неудобные вопросы. Саймон не мог дождаться, пока подтянется вся его команда из ГРСИ. Сможет ли он руководить обеими? Наверное, нет. — Мой… Раздался стук. Дверь открылась. Пола Девениш в ярости обернулась. Дежурный офицер принес единственный лист бумаги, отдал его ей и исчез. Старший констебль стала читать. Прикрыла глаза на секунду. Посмотрела наверх. — Это, — сказала она, — сообщение по поводу свадьбы в предстоящую субботу. Дочери лорд-лейтенанта. — Повисла пауза. — Принц Уэльский и герцогиня Корнуолльская будут присутствовать. Все резко вдохнули. Кто-то пробормотал: — Последнее, что нам сейчас нужно. — Пожалуй, — согласилась старший констебль. — Но я думал… — Мы все думали, Джон… Нас уверяли, что королевская охрана настоятельно рекомендовала им не идти и что принц Уэльский согласился. — Вот черти. — Не говори так, — отозвался кто-то. — Ни разу не было такого, чтобы Чарльз сдрейфил. Он понимает, что кто-то может целиться в него каждый раз, когда он появляется на публике. — Я отправлю запрос, чтобы военная полиция предоставила нам еще один отряд, — сказала констебль. — Я вообще не понимаю, почему это все свалили на нас. Она поднялась. — Всем спасибо. Саймон, можно тебя на пару слов?.. Они пошли вниз по коридору к его кабинету. — Честно сказать, я в ужасе. А я редко готова в этом признаться. Я понимаю, что формально это частный визит, но мы должны организовать все как на событии самого высокого уровня. Вместе со стратегической командой. — Старший констебль взглянула на него. — Я понимаю, что ты уже слышать не можешь об этом деле, но никто не знает его лучше. Проблемы есть? — Личные и семейные, да, есть. Боюсь, я вынужден просить вас о возможности отлучиться к своей сестре, если возникнет срочная необходимость… у ее мужа опухоль мозга — он очень болен. — Мне жаль, Саймон. Страшная дрянь, мой отец умер от того же, так что я знаю. Но давай говорить прямо, это муж твоей сестры, а не ребенок или жена. Я не могу тебя отпустить. «Жестко, — подумал он. — Жестко, как всегда». В участке всегда говорили, что старший констебль должна быть жестче, чем мужчины, потому что ей многое нужно доказывать. Это могло бы быть правдой десять лет назад, но сейчас она была одной из нескольких женщин — старших инспекторов. И по-прежнему считалась самой жесткой из них. — Я постараюсь договориться о встрече с королевской охраной и с кем там еще нужно как можно скорее. Буду держать тебя в курсе. Есть какие-нибудь новости по поводу происшествия на ярмарке? — Смертельных исходов всего девять — те, кто еще остается в больнице, уже вне опасности. — Хорошо, — коротко ответила она. Саймон пошел взять себе кофе. Королевский визит был не самой большой их проблемой. Впереди будет много утомительных встреч, свадьбу благополучно отыграют и ничего непредвиденного не произойдет, потому что, кем бы он ни был, у этого стрелка были мозги. Он прекрасно понимает, что весь собор будет утыкан полицией. «Терпение», — подумал Саймон, закрывая за собой дверь кабинета. Это был просто вопрос терпения, качественной и добросовестной полицейской работы и умения играть вдолгую. Рано или поздно этот человек сделает ошибку, и у них появится шанс. Его ошибка, немного удачи, уверенность в том, что их спины прикрыты, тщательная проверка всех фактов и сценариев… да, это утомительно. По большей части его работа в полиции убеждала его в том, что этот подход верен. Какие-то исключительные случаи — серийные убийства, трагические происшествия — были редкостью. Но, как бы то ни было, он понимал, что сейчас рутина для него спасительна. Большую часть времени мысли о Кэт и Крисе не то что где-то маячили, а чуть ли не занимали всю его голову целиком. Это тоже был вопрос ожидания. Самой чудовищной разновидности ожидания. Шестьдесят три — Я купила рыбу в новом магазине на Лэйнс — похоже, им ее доставляют прямо из Гримсби каждое утро, так что свежее быть не может. Ты как хочешь, чтобы я ее просто пожарила? — А что за рыба? — Морской язык. — Ох, Лиззи, это же настоящий деликатес, ты такая молодец! — Нет, просто развлекаюсь. Ты знаешь, мне нравится готовить… иногда. — Чувствую себя совершенно бесполезной. — Понятно. Не могу запретить тебе чувствовать себя так, как тебе хочется. Хелен рассмеялась и поморщилась. — Больно? — Когда смеюсь. Когда чихаю. Когда кашляю. Когда дышу. Если удается от всего этого воздерживаться, то вполне терпимо. — Ну, болеутоляющих тебе до половины шестого больше нельзя, так что придется тебе справляться силой мысли. — Никогда не думала, что вырастила тебя такой безжалостной. — Именно так. Чаю? — Думала, ты никогда не спросишь.