Я усмехаюсь и принимаю ее теорию. — Да, может быть, ты и права. — Ты же не веришь во все это, не так ли? — Не знаю, — я откидываю голову на подголовник. — Думаю, наши пути пересеклись, потому что я снял квартиру бабушки по соседству с твоей. Я ни во что особо не вникал, просто сделал это без единой мысли. Она напевает. — Ну, в любом случае, я рада, что с твоей бабушкой все в порядке. Кэссиди ставит машину на стоянку, но ни один из нас не делает ни малейшего движения, чтобы выйти. — Спасибо, что поехала со мной, — я поворачиваюсь на сиденье лицом к ней. — Знаю, она была счастлива видеть тебя, даже если этот момент стал мимолетным. Она прикусывает нижнюю губу. — Я бы хотела продолжать навещать ее, если ты не против. — Конечно. Ей бы это понравилось. — У меня нет семьи, понимаешь, — она смеется. — Думаю, если ты мой ненастоящий парень, тогда она может быть моей ненастоящей бабушкой, верно? Печаль сжимает грудь. — Ты не разговариваешь с родителями? — Когда я впервые попала в список бестселлеров «Нью-Йорк Таймс», они пришли за гонораром, — Кэсси издает невеселый смешок, качая головой. — Не чтобы поздравлять меня или праздновать успех, нет. Просто хотели использовать меня. Я была молода и глупа, и дала им немного денег, думая, что после этого они оставят меня в покое. Но те потратили абсолютно все, возможно, под воздействием наркотиков или в казино, а потом попытались вернуться за добавкой. Я ничего не слышала о них уже восемь лет. Я протягиваю руку и накрываю ее ладонь своей. — Это их потеря. — Они так не считают. И это нормально. Друзья — вот моя семья, — Кэссиди смотрит вниз на наши сцепленные руки. — Родители научили заботиться о себе самостоятельно, за что я им благодарна. То, как позитивно она отзывается о придурках-родителях заставляет ненавидеть их ещё больше. Что-то шевелится внутри — яростное и защищающее. Она переживала о бабуле, так что я позабочусь о Кэссиди. Это самое малое, что я могу сделать для нее. — Как бы то ни было, ты не одинока, Кэссиди Куинн. Теперь у тебя есть я. Она хихикает. — Знаю, это часть контракта. Мои брови сходятся вместе. — Эй, посмотри на меня, — она поднимает взгляд карих глаз. — У тебя есть я, независимо от контракта. Если что-то нужно, не стесняйся спрашивать. Поняла? Она кивает, и легкая улыбка касается ее губ. — Поняла, соседушка. ГЛАВА 10 Трентон — Входи! Я приоткрываю дверь в квартиру Кэссиди и заглядываю в гостиную. — Я почти готова, — кричит девушка из другой комнаты. — Просто добавляю последние штрихи. Нервы съедают изнутри с тех пор, как Селеста договорилась о деталях свидания. Ненавижу устраивать спектакль из того, что должно быть нормальным. Мне невыносимо осознавать, что папарацци будут следить за каждым нашим шагом, понимать, что завтра фотографии появятся на страницах новостей. Больше всего я ненавижу то, что втянул Кэссиди в этот цирк. Она не просила об этом. Не искала профессионального спортсмена для фальшивого свидания. Я знаю, какими жестокими могут быть люди в Интернете и не смогу защитить ее от них. Тех, кто говорят обо мне все, что хотят, но я не желаю, чтобы больно сделали ей. Я подхожу к высокой книжной полке у окна, но замираю, замечая клетку. Дверца открыта, и маленький перьевой комочек с глазами-бусинками прыгает по жердочке, приближаясь к выходу. Я подкрадываюсь к клетке. — Не выходи. Оставайся на месте. Она наклоняет голову, словно обдумывая мои слова. — И даже не думай откусывать мне палец, — я протягиваю руку. — Я просто закрываю тебя. Я поднимаю дверцу до упора и задвигаю щеколду. — Хорошая девочка. — Кто хорошая девочка? Я оборачиваюсь на звук голоса Кэссиди. — Я разговаривал с... Слова замирают на языке. Бордовое кружево облегает ее тело, а глубокий V-образный вырез показывает приличное количество груди. На ней облегающие джинсы с высокой талией и еще более высокие бордовые каблуки. Глаза подведены, а волосы ниспадают на плечи свободными локонами. Взгляд задерживается на пухлых губы, накрашенных таким же цветом помады, что и рубашка. Господи Иисусе. Эта девушка — воплощение всех моих фантазий. Она роскошна и чертовски сексуальна, но при этом оставляет простор для воображения. А оно у меня охренительное. — Чувствую, словно состою буквально из сисек и задницы, но мне вроде как нравится, — она поворачивается и перекидывает волосы через плечо, оглядываясь на свою задницу. — Ее слишком сильно видно? Слишком сильно? Она что, издевается надо мной? — Идеально, — я прочищаю горло. — Ты выглядишь невероятно. Ее брови подпрыгивают, а на щеках появляется розовый румянец. — Спасибо. Я указываю на книжную полку, нуждаясь в отвлечении от ее тела, прежде чем придется объяснять, почему штаны внезапно стали малы в области члена. — Довольно круто иметь полку, заполненную твоими собственными книгами. — Еще круче видеть свои книги на полках других людей. Ты испытываешь то же самое чувство, видя людей, одетых в майку с твоим номером. — Да, это прекрасно. Образ Кэссиди с моим номером вспыхивает в голове, и в комнате внезапно становится очень жарко. Я указываю большим пальцем на клетку. — Надеюсь, ты не возражаешь. Она хихикает. — Почему ты ее так боишься? — Мне не нравится все, у чего есть крылья. — Даже бабочки? — Даже бабочки. — А что, если это «все» не умеет летать, как пингвин или курица? — Пингвины не в счет. И я точно не собираюсь прекращать смотреть картинки с милыми цыплятами.