И лишь дважды смотрю на горячего соседа в отражении. Заканчивая упражнения на бицепсы и трицепсы, я прощаюсь с Арией, когда та направляется в сауну. Зайдя в лифт, нажимаю кнопку шестого этажа и промакиваю лоб полотенцем, когда двери начинают закрывать. И в тот же момент гигантская рука просовываться, тем самым распахивая их. Сосед заходит внутрь. Я улыбаюсь ему, прижимаясь спиной к прохладной металлической стене, чтобы дать парню пространство, хотя тот не улыбается в ответ, даже не смотрит на меня. Он бросает взгляд на подсвеченную шестерку на панели, прежде чем, не говоря ни слова, прислониться к противоположной стене, уставившись прямо перед собой в никуда. Все в здании вежливо здороваются друг с другом, пользуясь лифтом. Таков лифтовый этикет. Общепринятые нормы приличия. Я подавляю стон. Пожалуйста, не будь придурком. Шерри была такой милой. Она дарила лучшие объятия и еще лучшие советы. Каждый вечер вторника и четверга мы проводили вместе, играя в Рамми[1]. Я готовила, а она пекла. Шерри была лучшей соседкой, о какой только может мечтать девушка. Печаль ложится на грудь тяжелым одеялом. Я скучаю по тебе, Шер. После громкого звона дверь открывается. Сосед не двигается с места, позволяя выйти в коридор первой. Итак, он не здоровается, но проявляет толику вежливости. Интересно. Я чувствую его присутствие позади. Он мог бы легко пройти мимо, чтобы добраться до своей двери, но не торопится и идет медленным шагом. Я подхожу к своей двери и делаю вид, что роюсь в сумочке, доставая ключ-карту и давая ему достаточно времени, чтобы добраться до двери слева. Я бросаю на него взгляд и веду себя так, словно не осознавала, что все это время он был рядом. — О, привет. Ты мой новый сосед! Его темные глаза на мгновение встречаются с моими. — Похоже на то. Прежде чем я успеваю протянуть руку и представиться, он распахивает дверь и заходит в квартиру. Ладно, этот удар был нанесен намеренно. ГЛАВА 2 Трентон Я переворачиваюсь на живот и накрываю голову подушкой в попытке заглушить пронзительный шум, доносящийся сквозь стену. Может быть, я задохнусь и больше никогда не придется слушать фальшивое пение соседки. Раньше мне нравилась песня Africa. Теперь я буду съеживаться каждый раз, слыша ее по радио. Девушка по соседству только что испортила мне утро. Поскольку сейчас я никак не могу снова заснуть, то сбрасываю одеяло и иду в ванную, чтобы отлить и почистить зубы. Надоедливая соседка — это просто вишенка на торте, коим является моя новая жизнь. В прошлом году невеста изменила мне. Я мог бы справиться с этим — честно говоря, даже двигаться дальше. Отличная хоккейная карьера и команда, частью которой мне нравилось быть. Но нет, ей нужно было испортить все окончательно и изменить с моим товарищем по команде. Это вызвало такой раскол в команде, что генеральный менеджер обменял меня после окончания сезона. С таким же успехом мог бы выпустить на пастбище, потому что именно так я себя чувствую. Я тридцатишестилетний парень в новой команде, что не сулит ничего хорошего. Скоро они заставят уйти в отставку. Для меня это начало конца. И что тогда? Что будет без хоккея? Я так энергично чищу зубы, что удивляюсь, как не сплевываю кровь, прополаскивая рот. Сегодня я проснулся злым, и дело не только в том, что сон был прерван визгливой серенадой. Я зол из-за того, что выгляжу дураком. Из-за потери товарищей по команде. Из-за того, как все это произошло. Выгнали из моей команды. Заставили уехать из моего города. Это мне изменили, так почему приходится расплачиваться за их неосмотрительность? Самое худшее во всем этом? Новость облетела всю страну, и все же я продолжал держать рот закрытым и ушел без боя. Но фаза шока и фаза отрицания прошли. Сейчас я в фазе гнева. Тренажерный зал — одно из немногих мест, где я могу дать гневу волю, поэтому переодеваюсь в спортивную одежду и беру сумку. Я так поглощен мыслями, что не замечаю, как поющая бандитка по соседству выходит из своей квартиры в то же самое время. Она врезается в меня и я ловлю ее прежде, чем та упадет на землю, хватаю за плечи, чтобы удержать на ногах. Она приглаживает волосы и, моргая, смотрит на меня. — Боже! Где-то пожар?! — Прости. Я тебя не видел. — Конечно ты не видел. Мой подбородок вздергивается. — Что это должно означать? Она бормочет что-то себе под нос, прежде чем развернуться и направиться по коридору. Судя по облегающему телу спандексу, она направляется туда же, куда и я. Отлично. Мы ждем лифт, и когда тот открывается, она заходит внутрь и нажимает кнопку уровня спортзала. — Тебе куда? — спрашивает она. Я указываю на подсвеченную букву «С» на панели. Она кивает и прислоняется бедром к стене. Девушка то горячая штучка. Это трудно не заметить. Пышная во всех нужных местах, с длинными каштановыми волосами. Каюсь, вчера я наблюдал, как покачивалась передо мной ее задница, когда соседка подходила к двери своей квартиры. Прежде чем осудить, я считаю, это было справедливо, поскольку она и ее подруга пялились на мою задницу во время тренировки, как будто я был на сцене в шоу Magic Mike[2]. Я должен был привыкнуть к таким взглядам после десяти лет пребывания в центре внимания, но все изменилось, как только стало известно о том, что невеста изменяет мне с лучшим другом. Ситуация была схожа на то, если бы всем одиноким женщинам по всему миру разослали предупреждение на телефон: «Внимание! Хоккеист с разбитым сердцем нуждается в исцелении!» Девушки из группы поддержки стали набрасываться на меня еще сильнее и усерднее, чем раньше. Итак, когда соседка улыбнулась тогда, в лифте, я считал секунды до того момента, когда та спросит, тот ли я человек, за которого меня принимала. Так всегда происходит. «Вы кажетесь знакомым» или «Вы Трент Уорд?» Некоторые девушки достаточно смелы, чтобы дать свои номера телефонов и рассказать, как могут помочь забыть бывшую — вот почему я стараюсь игнорировать всех, кого могу. Однако сегодня она не улыбается. Может быть, это потому, что я чуть ли не снес её, словно бульдозером или, может быть, просто дерьмовое настроение, и я тут ни при чем. Но когда дверь лифта открывается, она ускоряется так, словно пытается убежать от меня. Достаточно быстро. Направляется налево, а я — к стойке для приседаний. Ставлю бутылку с водой и поднимаю штангу, чтобы выполнить разминочный комплекс упражнений на бицепсы, прежде чем добавлять какой-либо вес. В середине сета рядом появляется соседка, держа в каждой руке по двадцати пяти фунтовой[3] тарелке, и свирепо смотрит на меня в отражении зеркала. — Извини. Я собиралась воспользоваться стойкой для приседаний. Она это серьезно? Я выгибаю бровь, продолжая сет. — Не видел, чтобы здесь кто-нибудь стоял, когда пришел. — Я пошла за тарелками, — она поднимает их, как будто я не вижу.