2-1. Пожри дерьма, Петроски. Я нервно расхаживаю по гостиничному номеру, пока Трентон наконец не появляется после игры весь мокрый и раскрасневшийся. Я бросаюсь в его объятия и тот безошибочно ловит меня. Проводит рукой по моим волосам, прижимая к своей груди. — Все хорошо, детка. Я в порядке. Я шмыгаю носом, поднимая голову и обхватывая ладонями его лицо. — Дай посмотреть на тебя. Кожа вокруг его глаза фиолетовая, на лбу глубокая открытая рана. Выглядит чертовски больно. Я задыхаюсь. — Тебе не следовало играть после удара. Нужно было отправиться в больницу. Он тянет меня за руку к кровати и опускает на матрас рядом с собой. — Перестань ругаться и обними меня, женщина. Я обвиваюсь вокруг его тела и кладу голову на плечо, слушая ровное сердцебиение. — Прости, что напугал. — Это не твоя вина, малыш. Это вина этого ублюдка Петроски, — руки непроизвольно сжимаются в кулаки. — Я должна была подождать его отвратительную задницу на стоянке и переехать к чертовой матери. Трентон усмехается. — Слишком много агрессии внутри такого маленького человечка. — По крайней мере, его наказали за это. Надеюсь, исключение из игры и штраф послужат ему уроком. Трентон кладет подбородок мне на макушку. — Я просто рад, что мы выиграли. — Что он сказал? Я видела, как шевелятся его губы, но ничего не слышала. — Спросил, не против ли я поделиться новой девушкой, раз уж позволил ему взять предыдущую, — его челюсть подрагивает, когда тот сжимает зубы. — Сказал, что может нагнуть тебя и показать кое-что интересное. — Кусок дерьма, — я морщу нос от отвращения. — Он просто пытался вывести тебя на реакцию. В следующий раз, когда кто-нибудь сделает замечание обо мне, игнорируй, ладно? Это того не стоит. Он приподнимает мой подбородок. — Ты стоишь того, чтобы за тебя боролись, детка. ГЛАВА 19 Кэссиди — Я так счастлива вернуться домой, — устало вздыхаю, когда Трентон наклоняется и целует меня в макушку, пока мы входим в многоквартирный дом. — Я тоже. При входе в вестибюль, Руперт приветствует нас. — Отличная игра, мистер Уорд. Жаль, вы так сильно пострадали. — Спасибо, Руперт. Пожалуйста, зови меня просто Трентом. Руперт кивает и поворачивается ко мне. — Здравствуйте, мисс Кэссиди. — Привет, Ру. Большое спасибо за то, что позаботился о птичках, пока меня не было. — Было весело. Они очаровательны. — Как у тебя дела? — Все хорошо, спасибо, — он оглядывается через плечо. — Э-э, у вас кое-какие посетители. — Посетители? — я поднимаю взгляд на Трентона. — Я никого не жду, а ты? Он качает головой. — Нет. Руперт прочищает горло. — Они сказали... сказали, что являются вашими родителями. В горле мгновенно пересыхает, а ушах слышится стук собственного сердца, когда я беспомощно смотрю на Руперта. — М-мои родители? Он кивает. — Не хотел отправлять их наверх без вашего разрешения. Я выглядываю из-за высокой фигуры Руперта и желчь подступает к горлу. Я всегда думала, что родители очень похожи на персонажей из фильма «Матильда»: отец, полный мужчина с сальными волосами, от которого всегда пахло дешевым одеколоном и сигарами; мать — гораздо более худая версия меня, с обесцвеченными волосами, впалыми щеками и слишком большим количеством косметики. К несчастью, у меня не было никаких сверхспособностей или учительницы, как мисс Хани, способной спасти из той адской дыры, в которой я выросла. — Это твои родители? — спрашивает Трентон, глядя на пару, ожидающую у стойки регистрации. Я морщусь. — Ру, они сказали, чего хотели? Он качает головой. — Нет, простите. — Все в порядке, спасибо. — Хотите, я попрошу охрану вывести их? — Нет, сама с ними разберусь, — я бросаю взгляд на папарацци, собравшиеся у здания, не желая видеть фотографии Трентона вместе с этими двумя. — Не хочу устраивать сцену. Трентон вкладывает свою руку в мою. — Не обязательно с ними разговаривать, если не хочешь. Я могу выпроводить их и не будет никакой сцены. Я прикусываю нижнюю губу. — Почему бы тебе не подняться наверх, а я позвоню, когда закончу? — Ни за что, детка, — он сжимает мою руку. — Мы сделаем это вместе. Сердце наполняется нежностью и замирает одновременно, мне нравится, что он хочет быть рядом, но в то же время не желаю, чтобы Трентон стал свидетелем того бардака, который творится в моей семье. — Ничего не говори. Если собираешься остаться со мной, не скажешь им ни слова.