– Я не хочу оставаться одна. – Я не уйду. Хорошо? Я останусь здесь, до утра. – Пойдем наверх. Ему наконец-то удалось высвободить руку. – Вам не помешает принять аспирин. Кейт заметно напряглась. – Аспирин? – Лучше две или три таблетки. Это хоть немного облегчит головную боль утром. – В ванной, – сказала Кейт, – наверху. – Ладно. Пойдемте. Сможете сами подняться по лестнице? Ее шатало из стороны в сторону. Калеб шел позади нее, но Кейт все же справилась с крутым подъемом. Она осталась в коридоре, в то время как Калеб вошел в ванную и наугад открыл шкафчик над раковиной. Действительно, там хранились лекарства. Он налил воды в стакан для зубных щеток, бросил туда три таблетки аспирина и подождал, пока они растворятся. Затем протянул стакан Кейт, которая так и стояла в коридоре, тупо глядя перед собой. – Вот, выпейте. Так будет легче. Кейт послушно выпила. Затем взглянула на Калеба. – Почему ты не хочешь со мной переспать? Калеб задумался, много ли из того, что он скажет, она воспримет и поймет. Ему не хотелось задевать ее чувства, поэтому он занял позицию, в которой она не усмотрела бы пренебрежение к себе. – Вы пьяны, Кейт. Я не хочу пользоваться этим. Правда звучала бы иначе: «Вы не в моем вкусе, пьяная или трезвая. Вы – самая непривлекательная из всех женщин, каких я встречал, и меньше всего меня привлекает мысль переспать с вами». – Но… я бы так не… не… – Она с явным трудом формулировала мысли. – Я бы такого… и не подумала. – Вам нужно проспаться. Вы совсем вымотались. Я буду в гостиной, договорились? Кейт посмотрела на него с болью, грустью и отчаянием в глазах. Калеб вдруг почувствовал, что она, как бы ни была пьяна и вымотана, прекрасно понимала, о чем он думал. Она догадалась, что и в любое другое время он ответил бы ей отказом, и алкоголь здесь совершенно ни при чем. Для нее это был сотый, если не тысячный отказ. Кейт была слишком хорошо знакома с подобной ситуацией, чтобы обмануться. Она кивнула, затем развернулась и скрылась в спальне, демонстративно захлопнув дверь. Калеб постоял еще мгновение, после чего спустился в гостиную. Хотя дома на него зачастую давили стены и тишина казалась невыносимой, сейчас ему больше всего хотелось оказаться у себя. Однако он дал обещание и все равно не нашел бы себе места. Кейт пребывала в таком состоянии, что было бы безответственно оставлять ее одну. Калеб задумался, как им быть дальше. Он прошел в гостиную и поднял с пола бутылку. От ковра так тянуло виски, что ноги снова сделались ватными. После всего, что произошло, вполне можно было позволить себе что-нибудь покрепче, и любой нормальный человек так и поступил бы. Калеб не испытывал такого соблазна с тех пор, как вернулся из клиники. Он в отчаянии смотрел на бутылку – в отчаянии от собственного бессилия. Чувствовал, как рушится последний барьер и уже нет сил сдерживаться. Впрочем, никакой преграды уже и не было. И единственное, что он мог сделать, – опустошить бутылку. Досуха. 3 Хелен Джефферсон сидела на кухне своей маленькой квартиры в Лидсе и совершенно позабыла про завтрак. Кофе давно остыл, а мюсли в тарелке превратились в густую кашу. Хелен не обращала на еду внимания. Перед ней лежала газета, но за это время она прочла лишь заголовки на первой полосе и даже не вникала в прочитанное. Сейчас она смотрела в стену и думала. Размышляла над вопросом гражданского мужества, и эта тема представлялась ей не самой простой. Ее раздумья прервала появившаяся на кухне Пегги. По своему обыкновению, она битый час красилась в ванной и теперь выглядела просто великолепно. Длинные золотистые волосы. Густые черные ресницы. У Пегги было ангельское лицо, но повадки – далеко не ангельские. Она ругалась как сапожник и обладала неисчерпаемым запасом похабных шуток, от которых даже взрослые мужчины заливались краской. – Ты даже не поела, – заметила Пегги. – Что-то стряслось? Хелен кивнула. – Ты, наверное, ничего не слышала? Ночью? Или, вернее, поздним вечером. У Пегги давно были проблемы со сном. Каждый вечер она вставляла в уши затычки, поскольку просыпалась от малейшего шума и потом часами не могла уснуть. А так ее не донимал храп Хелен, и в этом был несомненный плюс. Плохо только, что в затычках Пегги не воспринимала вообще ничего, что происходило вокруг. И, как считала Хелен, отгораживаться от всего и вся было не лучшим решением. – Они опять ругались, – сообщила она. – Терри и Нил. И очень громко. И под конец, судя по ее крикам… По-моему, он снова ее бил. Вернее, я в этом совершенно уверена. И вот я все думаю… – Да? – спросила Пегги, наливая себе кофе и загружая хлеб в тостер. – Это уже не в первый раз. И я думаю, стоит ли нам и дальше оставаться в стороне. Да, вначале мы заняли такую позицию, но возможно, это и неправильно. – Хм… – Пегги задумалась. Они пока толком не знали нового друга своей соседки, но с самого начала задавались вопросом, почему эта девушка всякий раз находила исключительно жутких типов. А в этот раз ей попался особенно отвратительный экземпляр. Этот Нил держался крайне заносчиво и был зациклен на себе, так что напрашивался вопрос: а с чего, собственно, он столько возомнил о себе? У Пегги и Хелен складывалось впечатление, что он жил только за счет Терри. Во всяком случае, незаметно было, чтобы он где-то работал, хотя Нил то и дело уходил из дома и часами где-то пропадал. И он оказывал на Терри нездоровое влияние. Прежде она, бывало, поднималась к ним по вечерам, и они вместе могли распить бутылку вина. Время от времени выбирались куда-нибудь втроем и неплохо проводили время, хоть Пегги часто говорила, что в обществе Терри всегда ощущается какая-то напряженность. – Она такая наивная… В самом деле, мне иногда хочется как следует встряхнуть ее. А уж когда заговаривает о политике, выть хочется. Она же ни о чем понятия не имеет! И все-таки они ощущали ее одиночество и старались помочь. Терри то и дело кого-нибудь находила и всякий раз воображала, что встретила любовь своей жизни, но все так же быстро и заканчивалось. Впрочем, с этим новым объектом любви, с Нилом, продолжалось на удивление долго. Вот уже полгода. И Терри это явно не пошло во благо. Она не только преобразилась внешне («Она даже когда мусор выносит, одевается так, будто на панель собралась», – заметила как-то без прикрас Пегги), но, очевидно, отдалилась и от тех немногих людей, которые вообще оставались в ее жизни. Больше никаких посиделок, никаких совместных вылазок. Однажды Хелен постучалась к ней и предложила выпить кофе. Терри лишь тогда приоткрыла дверь – и явно была в замешательстве. Затем Хелен услышала голос Нила: – Кто там? – Хелен, – отозвалась Терри, – это Хелен. Спрашивает, не хочу ли я выпить с ней кофе. – У тебя нет времени. Так и скажи ей! Терри беспомощно улыбнулась. – Прости, не получится. Может, в другой раз… Разумеется, никакого следующего раза не было. Хелен и Пегги пришли к выводу, что Нил держал Терри в страхе и руководил ее жизнью, в то время как она возносила его до небес и одновременно боялась. И это обретало угрожающий размах. Пару раз подруги замечали, как Терри безуспешно пыталась скрыть синяки под темными очками и сантиметровым слоем пудры. Это говорило о том, что Нил порой прибегал к рукоприкладству. При этом Терри упорно утверждала, что неудачно споткнулась и упала. Пегги сказала на это, что для Терри ничего нельзя сделать и невозможно убедить ее в том, что эти отношения нездоровы. Оставалось надеяться, что однажды все разрешится само. – Терри целиком в его руках, – сказала Хелен, – и предана ему всей душой. Она не найдет в себе силы порвать с ним. И ночью, пока я лежала и слушала этот кошмар, мне вдруг пришло в голову, как часто мы читаем про таких людей и не понимаем их: соседей, которые никогда не вмешиваются, а после, когда кого-нибудь покалечат или вовсе убьют, смотрят в недоумении. Мы же сами всегда презирали таких людей. – Да, но Терри должна сама этого захотеть. Пока она стоит на том, что у них с Нилом всё в порядке, мы ничего не сможем сделать. – Нужно еще раз поговорить с ней. Мы просто не можем и дальше закрывать на это глаза. Они решили, что после завтрака, когда будут спускаться, постучат к ним и пригласят Терри выпить вина вечером и просто поболтать. – И будем надеяться, что этот говнюк ничего нам не испортит, – сказала Пегги. – Потому что он не дурак. Если этот… ночной конфликт действительно был, он сразу просечет, к чему все идет. Подруги рассчитывали застать Терри одну, поскольку часто встречали ее в это время по пути за покупками, в то время как Нил, вероятно, еще спал. Но когда они тихо постучали в надежде, что Терри услышит, дверь вдруг распахнулась, и перед ними вырос Нил. – Да? – спросил он. Он был небрит, в грязном свитере, и от него несло по́том. Непохоже было, чтобы Нил вообще ложился этой ночью. Он уставился на подруг и повторил: – Да? – Э… а Терри дома? – спросила Пегги. Из них двоих она была смелее и не пасовала перед типами вроде Нила. – Ее нет, – сказал Нил. – А где она? – А чего вы хотели? – спросил он в ответ. Кроме того, Пегги в любой ситуации могла мгновенно придумать убедительную отговорку. – Мы с Хелен празднуем сегодня пятую годовщину, – солгала она. – Собирались вечером распить бутылку шампанского. Вот и решили, что было бы здорово пригласить Терри. Нил нахмурился.