Тем не менее он ответил: – Само собой, у вас есть жизнь. Да, произошло нечто ужасное, но ваша жизнь продолжается, хотите вы того или нет. Я заметил, что вы очень одиноки. Вам следовало бы попытаться что-то поменять в ней. Возможно, тогда вам станет лучше. – Да. Спасибо. Я уже который год пытаюсь что-то в ней поменять. Только вот не выходит. – Возможно, вы не пытаетесь действительно что-то изменить, – возразил Калеб. – А зачастую заняты лишь тем, что жалеете себя. Его слова повергли Кейт в смятение. В его голосе не было раздражения или досады, и все-таки Калеб впервые говорил с ней так безжалостно прямолинейно и жестоко. – Жалею себя? – Мне кажется, вы постоянно фокусируетесь на своих жизненных неудачах. Как будто в целом мире нет других бед, кроме ваших. Но вы же знаете, как все обстоит. Пока мы сидим здесь, происходят ужасные вещи. Людям ставят страшные диагнозы. Кто-то теряет супруга. Другие терпят финансовый крах и не знают, как им жить дальше. В мире столько несчастных людей! У некоторых обстоятельства складываются так, что каждый день для них – это вызов. Порой даже не нужно далеко ходить за примером. Скажем, констебль Скейпин после развода вынуждена в одиночку… Калеб вдруг замолчал. Очевидно, он сомневался, уместно ли упоминать в данной ситуации своих подчиненных. Но Кейт догадывалась, о чем он хотел сказать. Хотя с прошлой ночи многое было подернуто пеленой, она припоминала, что Джейн торопилась домой «из-за Дилана». Вероятно, это ее сын, которого она воспитывала без мужа. Джейн принадлежала к числу матерей-одиночек, которые умудрялись обеспечивать достойное существование себе и ребенку, но при этом ежечасно разрывались, поскольку вынуждены были успевать буквально в двух местах одновременно. Если это так, то Джейн точно приходилось несладко. Но она, по крайней мере, была не одна. Кейт понимала, почему Калеб не хотел углубляться в эту тему, и сказала лишь: – Да. Понимаю. Он собирался сказать что-то еще, но затем открыл дверцу и вышел. – Ладно. Мне нужно побеседовать с Куперами. Я должен раскрыть два чудовищных убийства и обещаю, Кейт: я их раскрою. «Что бы я теперь ни предпринимала, – подумала она, – нужно соблюдать осторожность. Если я снова влезу на его территорию, у меня будут серьезные неприятности». Для ее и без того безрадостной карьеры не хватало только обвинения в превышении полномочий. Если эта карьера вообще получит продолжение. По сути, в каждом аспекте ее жизни наступал период неопределенности. – Да, Кейт, вот еще что. Хотел спросить… – Калеб помедлил в нерешительности, но все же продолжил: – Откуда вы узнали? О моих проблемах с алкоголем. О терапии. Кто вам сказал? – Простите, что я затронула эту тему, – смутилась Кейт. – Да бросьте вы. Я только хочу знать, откуда вы это узнали. Даже не верилось, что взрослый человек при таком жизненном опыте мог быть таким наивным. – Мой шеф в Скотланд-Ярде сказал мне. Там довольно много говорили о расследовании по делу моего отца. Все знали, что старший инспектор… ну, вы знаете. – Все-таки просочилось, – смиренно промолвил Калеб. – Глупо было надеяться, что такие вещи останутся в тайне. Что ж, ладно. Вам все известно. Но это в прошлом. Теперь всё в порядке, и у меня нет никаких проблем. Ей хотелось спросить, что стало причиной его зависимости, с чего все началось. И как тяжело было побороть недуг. Но Кейт не осмелилась. Все равно момент для подобного разговора был не самый подходящий. Кроме того, она чувствовала: что-то переменилось. Поначалу между ними установилась определенная степень доверия. Ей вспомнился тот воскресный день в мае, когда они вместе выносили садовую мебель из сарая, ели вместе и разговаривали. Теперь же подобную ситуацию просто невозможно было представить. Кейт чувствовала это. Калеб не заехал бы к ней с индийской едой просто потому, что беспокоился за нее. Он действительно надеялся, что она спешно уедет в Лондон и оставит его в покое как в профессиональном смысле, так и во всех прочих отношениях. Кейт отметила, к своему удивлению, что сознает это с грустью. 8 Стелла пыталась хоть чем-то себя занять, но была слишком рассеянна и нервозна, чтобы отвлечься. Она сняла белье с постели Терри и отправила в стиральную машину. И ощутила некое умиротворение, поскольку этим действием подводила черту: все, второй такой ночи не будет. Пропылесосила в гостиной и вымыла пол на кухне. Затем разбила в миску четыре яйца, перемешала с мукой, маслом и какао и принялась печь шоколадное печенье. Сэмми и Джонас наверняка обрадуются. Они оба любили домашнее печенье. Кроме того, это занятие успокаивало Стеллу, помогало привести мысли в порядок. Но в этот раз привычного эффекта добиться не удалось. Стелла не могла отделаться от тревожного чувства. То и дело она подходила к окну в надежде, что машины Терри и Нила куда-то подевались – хоть и понимала, что услышала бы звук мотора. Но, быть может… пока она была в прачечной… когда включала миксер… пока работала посудомоечная машина… Нил сказал, что после прогулки они просто уедут домой. Вы нас больше не увидите. Но машины по-прежнему стояли во дворе, а этих двоих все не было. Где их носит так долго? Конечно, можно было весь день напролет бродить по верещатникам. Но снаружи стоял невыносимый зной, и прогулка по голым равнинам уже не представлялась такой приятной. К тому же Терри была не в лучшем состоянии для подобных вылазок. С другой стороны, она готова была делать все, что потребует Нил, хоть ползти из последних сил, если придется. Но и для Нила тяга к подобным видам досуга казалась совсем нехарактерной, и это сбивало с толку. При всем желании Стелла не могла назвать Нила страстным любителем природы, которому нравилось бы гулять по таким вот глухим местам, разглядывая птиц и овец. Где-то в глубине души затаилось подозрение, что все это лишь попытка оттянуть время. Пока машины стояли у них во дворе, Нил практически был одной ногой у них в доме. К вечеру вернулись Джонас и Сэмми, оба в прекрасном настроении, довольные и усталые после плавания, возведения песчаных замков и долгих игр во фрисби. – Мы нашли чудесную бухту, – сообщил Джонас, когда прошел на кухню. – Тебе просто необходимо поехать завтра с нами, если погода не подведет. – Он водрузил на стол два увесистых пакета. – Мы еще кое-что прикупили. Я приготовлю сегодня грандиозный ужин. – Отличная идея, – ответила Стелла. Она достала противень с печеньем из духовки и отложила на плиту остывать. Кухня наполнилась чудесным ароматом шоколада; к нему примешивался запах моря, песка, ветра и солнцезащитного крема, принесенный Джонасом и Сэмми. Впервые за эти дни у Стеллы появилось ощущение нормального отдыха – как в детстве, когда они каждое лето проводили на море, и каждое лето – по крайней мере, в ее воспоминаниях – было солнечным и жарким. Но не было прежней легкости. Потому что во дворе все еще стояли машины. Джонас кивнул в сторону окна. – Терри еще здесь. А вторая машина чья? – А ты как думаешь? Само собой, к нам пожаловал Нил. Терри мгновенно растаяла и все ему простила. – И где же они теперь? – Решили погулять среди вереска. Правда, с того момента прошло несколько часов. – Бог мой, там такая духота… У воды еще куда ни шло, но здесь просто невыносимо. Кому придет в голову гулять в такой зной? – Вот и мне как-то не по себе. Тем более что они оставили здесь свои машины. И получается, что мы так от них и не избавились. Хотя Нил заверил, что больше они нас не побеспокоят, а просто уедут. – Тогда будем надеяться, что он сдержит слово, – произнес Джонас. Провел рукой по волосам, и на пол посыпался мелкий песок. – Я по-быстрому приму душ. Можешь пока распаковать продукты? Стелла кивнула. Джонас отправился в ванную. На кухне появился Сэмми и сразу устремил жадный взгляд на печенье. Стелла достала продукты из пакетов, разложила все в холодильнике. Такой чудесный, мирный день. Просто глупо, что у нее так заходится сердце. Вполне возможно, что она попусту себя накручивала… Во втором пакете обнаружилась газета. Очевидно, Джонас не смог устоять, но это противоречило уговору. Как и все новостные программы, газеты были под запретом в течение этих недель. Стелла поколебалась мгновение, но все-таки решила держаться правил. Пребывание вдали от мира и в самом деле пошло Джонасу на пользу: он стал спокоен и уравновешен, у него был уже не такой затравленный вид, как в последние месяцы. Он крепко спал по ночам, что буквально граничило с чудом. Сейчас не стоило рисковать. Стелла протянула газету Сэмми. – Вот, возьми. Можешь подкладывать, когда будешь рисовать. Или посмотри, может, найдется что-нибудь вырезать. Только забери к себе. Сэмми кивнул и убежал в свою комнату. Стелла прибиралась на кухне и по временам с надеждой выглядывала в окно. Без изменений. Из ванной слышен был плеск воды. Торопливый топот в коридоре. На кухню выбежал Сэмми, возбужденно размахивая газетой. – Мама! Мама, посмотри! – Он швырнул газету на стол и принялся нетерпеливо топтаться на месте. – Про него написали в газете! – Про кого? – Тот человек, который был у нас. Ты же помнишь. Нил! Его зовут Нил! – Про Нила написали в газете? Стелла подошла к столу. Сэмми показал на раскрытую страницу. Почти четверть полосы занимала фотография. Стелла с первого взгляда узнала Нила, хоть на снимке он выглядел иначе, чем теперь: неряшливый, какой-то потасканный вид, волосы до плеч, щетина. Но это, несомненно, был Нил Кортни. – И с чего вдруг он… – Она прочла имя под снимком: Денис Шоув. – Денис Шоув? – Но это же Нил! – упорствовал Сэмми. – Да, он самый. У нее мгновенно пересохло во рту, сердце заколотилось еще быстрее. В ушах появился странный шум. Стелла прочла дальше: «Полиция Йоркшира разыскивает тридцатидвухлетнего Дениса Шоува, который отбыл восемь лет в заключении после того, как в состоянии аффекта нанес увечья своей сожительнице Анжеле Х. Позднее жертва скончалась от полученных травм. В августе 2013 года Шоув был освобожден досрочно и скрылся в феврале 2014 года. Он подозревается в убийстве бывшего полицейского в Скалби. Шоув крайне опасен и агрессивно настроен. Сведения о нем можно передать в любой полицейский участок или по номеру…» Стелла стояла, не в состоянии пошевелиться или отвести взгляд от фотографии. И в то же время в ее голове набатом звучал вопрос: «Что мне теперь делать? Что мне теперь делать?» Шум воды в ванной стих. В голове у Стеллы мгновенно выстроилась цепочка мыслей. В отличие от тела, застывшего в оцепенении, ее мозг работал на полных оборотах. Он убил человека. Возможно, не одного. Сегодня его фото появилось в газете. Скорее всего, даже в нескольких. Земля горит у него под ногами. Он не может больше оставаться в квартире Терри, где-то посреди Лидса. Ему снова нужно скрыться. И лавиной обрушилось осознание: Их машины не просто так до сих пор стоят во дворе. И они вовсе не гуляют где-то посреди болот. Они все время были рядом. И только ждали, когда вернутся Джонас и Сэмми. Им нужен наш дом. Это идеальное убежище для Нила. Только вот что они намерены сделать с нами? – Джонас! – позвала Стелла. Но в тот же самый миг включился фен. Джонас ее не слышал.