* * * – Да, он уже давно здесь не живет. А последние четыре года мы вообще не контактировали, – рассказывала Сюзанна. Она пригласила Кейт на кухню, где собиралась наскоро выпить кофе. Пятнадцать минут, предупредила она, не больше, потом ей нужно уходить. Сюзанна работала в аптечной лавке и должна была явиться туда за час до открытия. – То есть прямо сейчас, – сказала она, взглянув на часы. – Но ничего. Начальству никто не скажет, если не частить с опозданиями. Кейт села на стул и с благодарностью приняла чашку кофе. Сюзанна так и стояла с кружкой в руках. – Мне трудно усидеть на месте по утрам. Это была женщина почти болезненной худобы, с изможденным лицом и темными кругами под глазами. Казалось, она постоянно находилась под напряжением – и, вероятно, без всяких на то оснований. Как будто однажды запустила свой внутренний мотор на полную мощность и с тех пор не сбавляла обороты. Такое она производила впечатление. Кейт не назвала бы эту женщину счастливой. Но было видно, что она старается по возможности избегать мыслей, которые ее тяготили. – Мы давно развелись, – продолжала Сюзанна. – Норман так захотел. Чтобы вы не подумали, будто я его бросила после того, как он оказался прикован к своему креслу. Для меня было вполне очевидно, что мы попытаемся вместе преодолеть судьбу. Хоть судьба эта была не сахар. Он ворчал с утра до вечера, винил Бога и весь мир в своем несчастье, постоянно был в плохом настроении, срывался и спорил. Она закрыла глаза на мгновение. – Да, это было ужасно. Но я его понимаю. Его отчаяние. Эту непокорность судьбе. Только… какой в этом прок? Рано или поздно с судьбой приходится смириться, не так ли? Иначе можно просто заболеть. – Да, – согласилась Кейт, – приходится. Она еще размышляла, стоит ли сейчас спрашивать о своем отце, но Сюзанна уже продолжала: – Значит, вы хотели поговорить с Норманом? Тогда вам придется ехать в Ливерпуль. – Почему он выбрал именно Ливерпуль? – Мы оба родом оттуда. Правда, никто из его родных там теперь не живет, и потому я не вполне понимаю это его решение. Ну, наверное, его потянуло в места детства. Все знакомо… не знаю. – И вы сказали… вы уже четыре года не общались? – Он так захотел. Так я и говорила людям. Раньше то и дело приходили его бывшие коллеги, спрашивали, как у него дела. Я отвечала одно и то же: что могу дать им его адрес, но вряд ли он будет рад их видеть. Думаю, многие были рады воспользоваться таким предлогом, чтобы не ехать в Ливерпуль и не иметь дела с озлобленным, замкнутым в себе человеком. – А вы, несмотря ни на что, захотели остаться в этом доме? – спросила Кейт. И сразу подумала, что уж кому-кому, а ей удивляться было нечему. Она и сама цеплялась за отцовский дом, хотя все говорило против того, чтобы его оставлять. – Да, знаю, это трудно понять, – вздохнула Сюзанна. – Этот дом… пусть и маленький, ветхий, этот крошечный сад, но чувство, что нам принадлежит клочок земли… В то время это была наша с Норманом мечта. Да, мы давно не вместе, но для меня… это единственное, что у меня осталось. – Она покачала головой. – Мне помогают родители, сама я не выплатила бы кредит. Каждый раз думаю, что надо бы его продать, но не выходит. Это последняя частичка того счастливого прошлого. Но возможно, я тем самым сдерживаю себя? Казалось, этот последний вопрос она адресовала себе самой, и Кейт промолчала. Но ей были хорошо знакомы чувства и мысли, которые обуревали Сюзанну. Очевидно, та вспомнила, что Кейт явилась не затем, чтобы обсуждать ее душевное состояние. – Я поверить не могла, когда прочла об убийстве, – резко переменила она тему. – Кто вообще способен на такое? Я читала, что полиция разыскивает этого Шоува. Есть доказательства, что это был он? – По крайней мере, когда-то он грозился отомстить, – сказала Кейт. – Говорил, что убьет моего отца. Думаю, поэтому в полиции и сочли его главным подозреваемым. – Ко мне, кстати, тоже приходили, – сказала Сюзанна. – Этот… как уж его звали? Сержант Стюарт, кажется. – Роберт Стюарт, – подтвердила Кейт. – Да, точно. Ричард и Норман долгое время проработали бок о бок, вот он и спрашивал, известно ли мне о каких-то событиях того периода, которые можно было бы связать с нынешним убийством. Увы, я ничем не смогла ему помочь. Норман часто рассказывал мне о работе, но я не вспомнила ничего такого значимого. Понятно, что они нажили себе врагов. Но не было никого, кто выделялся бы из общей массы. Это мог быть кто угодно. Или ни один из них. – Остается лишь молиться, чтобы полиция поскорее нашла убийцу моего отца, – обронила Кейт. Сюзанна взглянула на нее с интересом. – И вы помогаете им в этом? Я вот только вспомнила – вы же служите в лондонской полиции? – Да, но это значит, что здесь у меня никаких полномочий. В таких делах нужно четко соблюдать границы, – ответила Кейт, почувствовав себя школьницей, повторяющей заученный текст. – Но в этой связи я выяснила нечто другое, и это открытие меня сильно гнетет. Вот я и подумала, может, Норман мне поможет… – А может, я тоже смогу вам помочь? Норман ей много чего рассказывал. Кейт решила, что ничего не теряет. – Имя Мелисса Купер вам о чем-нибудь говорит? Сюзанна заметно вздрогнула. – Ах ты боже мой, – проговорила она. – Полагаю, это означает «да», – заключила Кейт. – Да, – Сюзанна кивнула. 2 Джейн вела машину. Калеб сидел на пассажирском сиденье и говорил по телефону. Констебль слушала. – Да… хм… – повторял Калеб. Затем произнес: – Этого следовало ожидать. Значит, ей не показалось, и ее действительно кто-то выслеживал. Наконец он прервал разговор и взглянул на Джейн. – Это из экспертного отдела. Там уверены, что кто-то пытался проникнуть в загородный дом Мелиссы Купер. На задней двери были обнаружены следы, но сразу разобраться в их происхождении не удалось. Теперь уже ясно, что кто-то пытался взломать дверь, но затем отказался от своих намерений. По их словам, дело не в том, что дверь такая надежная. Очевидно, преступнику – или преступникам – помешали. – В тот вечер как раз приехал ее сын, – напомнила Джейн. – Да, иначе вполне вероятно, что на Мелиссу напали бы в ту самую ночь. К несчастью, для нее это стало лишь отсрочкой. Повисло молчание. Калебу представилась пожилая женщина в уединенном доме посреди пустоши. Там она стала бы легкой добычей, но в последний момент судьба смилостивилась над ней. Однако это лишь придало решимости ее преследователю. Нападать на Мелиссу в школе посреди бела дня было крайне рискованно. – Подъезжаем к Ньюкаслу, – сообщила Джейн. – Теперь придется поднапрячься. Эта ферма расположена где-то в самой глуши. – Значит, ваше знание местности нам вряд ли поможет, – отметил Калеб. Он знал, что Джейн была родом из Ньюкасла и провела там детство. – Нет, – подтвердила констебль, – увы. В городе я еще ориентируюсь, но в его окрестностях никогда не бывала. Они ехали к Нилу Кортни. Настоящему Нилу Кортни, если им повезет. Узнать о его существовании удалось стараниями Роберта. Хотя поначалу казалось, что его пятничная поездка в тюрьму Халла не принесет значимых результатов. Между подростками, ограбившими игорный зал в Скарборо, и Денисом Шоувом не было никаких контактов. Во всяком случае, ничто не указывало на это. Кроме того, Шоув больше не повторял своих угроз в адрес Ричарда Линвилла. И, по словам начальника тюрьмы, не похоже было, что он денно и нощно думал лишь о том, как бы поизощреннее расправиться с Линвиллом. Знал ли Шоув о связи между Ричардом и Мелиссой, сказать было сложно. Сам начальник об этом ничего не знал и был немало удивлен. – Линвилл встречался с той самой женщиной, которую на прошлой неделе казнили в школе? Вот это поворот! Это же все усложняет, так ведь? Стюарт не стал отрицать это. Разговоры с остальными очевидцами того ограбления также ничего не дали. Никто из них за последнее время не замечал ничего странного, не ощущал на себе чужих взглядов и не подозревал за собой слежки. Было очевидно, что этим людям ничего не угрожало, но это также означало, что давно забытое преступление не играло существенной роли в текущем расследовании. Но в понедельник утром Роберту позвонила, как и было условлено, психолог, курировавшая Дениса Шоува. Она и теперь придерживалась благополучного социального прогноза, какой дала ему перед освобождением. – Не думаю, что он убил того полицейского. Из того, что я прочла, можно заключить, что это было спланированное, тщательно продуманное преступление. Для Шоува это совсем нетипично. Его проблема в том, что он не может контролировать себя в стрессовых ситуациях. Он переходит в нападение, если критиковать или угрожать ему, если давить на него, если он чувствует себя загнанным в угол. Или когда события развиваются не так, как ему хочется. Именно так он и повел себя в отношении своей прежней спутницы, и тот факт, что она скончалась от полученных увечий, можно назвать несчастным случаем. У Дениса не было намерения убивать ее. Стюарт тогда задумался, как тюремным психологам при характеристике преступника удается внушить собеседнику, что в действительности жертва сама совершает ошибки, и человек оказывается в такой неблагоприятной ситуации, которую иначе как насильственным образом не разрешить. – Он никогда не делился с вами мыслями о мести Ричарду Линвиллу? – Нет. Стюарт завел разговор о Мелиссе Купер, но психолог никогда не слышала этого имени. – Кто это? Любовница убитого полицейского? Денис никогда не упоминал о ней. Сомневаюсь, чтобы он знал об их связи. И вообще, с какой стати ему убивать ее? Тогда предполагаемый мотив лишен всякого смысла. «В том-то и проблема», – подумал Роберт. По крайней мере, с вымышленным именем Шоува – Нил Кортни – повезло больше. – Это его очень дальний родственник. Денис часто о нем говорил. Насколько я поняла, это последний из его близких. Стюарт среагировал мгновенно. Что-то существенное – наконец-то.