– Сэмми, послушай, будешь храбрым мальчиком? Ты должен позвать кого-нибудь на помощь. Кто-то должен сообщить в полицию, чтобы нас вытащили отсюда. – И что нужно делать? – Ты ведь помнишь, по какой дороге мы ездили за покупками? Или выбирались на прогулки? Помнишь ведь, что нужно подняться по холму и выйти к узкой грунтовке? – Да. – И помнишь, в какую сторону нужно идти, чтобы выйти к широкой дороге? По которой чаще проезжают машины? – Да. – Как думаешь, сможешь ты сбегать туда и попробовать остановить какую-нибудь машину? – Чужую? Как и многие другие родители, они внушали Сэмми, чтобы он обходил стороной чужие машины и незнакомых людей, и сразу убегал, если рядом кто-то останавливался и заговаривал с ним. – Да, чужую машину. Знаю, обычно это ни в коем случае не следует делать, но сейчас у нас нет выбора. Стелла понимала, что в этом был определенный риск, но надеялась, что судьба убережет их от очередного несчастья в лице педофила, разъезжающего по вересковым пустошам. Пришлось лишний раз убедить себя, что многие – особенно любители сенсационных заголовков – живут с постоянным ощущением, что мир полон маньяков, хотя в действительности очень редко кто покушается на маленьких детей. – Нужно попросить водителя позвонить в полицию. И показать ему дорогу на эту ферму. Ну что, справишься? Сэмми сразу оробел, даже напугался – впервые с того момента, как выбрался через окно. Одно дело спуститься по самодельному канату, исследовать ферму, проверять двери и окна, обыскать машину и отправиться на поиски воды. И все это в непосредственной близости от родителей. Но совсем другое – в одиночку брести посреди пустоши, все дальше от фермы и папы с мамой… – А если я встречу злого человека? – Не встретишь. Я уверена, тебе попадутся очень милые люди и они тебе обязательно помогут. – А если нет? Стелла поняла, что он пытается втянуть ее в нескончаемый круг вопросов и ответов, как поступал всякий раз, когда хотел потянуть время и отделаться от неприятного поручения. Убраться в комнате, накрыть на стол… Тогда он затевал эту череду из вопросов, в большинстве своем однотипных. А если нет? А вдруг? В этот раз следовало подавить это еще в зародыше. – Все будет хорошо, я тебе обещаю. Сэмми, ты уже большой. И ты ведь хочешь, чтобы папу спасли, верно? – Да, только… – Ты должен поторопиться, Сэмми. Сейчас нельзя тратить время на разговоры. Папе очень плохо. У тебя все получится. Я бы не стала отправлять тебя, если б не знала, что у тебя все получится. Конечно, это было не так. Она не стала бы никуда его отправлять, будь у нее выбор. Слишком велик был страх, что все пойдет не так. Ребенок пяти лет, один посреди вересковой пустоши… Здесь терялись даже опытные туристы, и много сил уходило на их поиски. Причем Сэма даже искать никто не будет. – Главное, не уходи от дороги, – принялась наставлять его Стелла. – Не ходи по лугам или тропам. Стой у дороги, и всё. Тогда с тобой ничего не случится, а скоро обязательно проедет машина. В глазах Сэмми, устремленных на нее, безошибочно читался страх. Душа болела оттого, что приходилось принуждать его. – Прошу тебя, Сэмми. Иди. – Мама… – Иди! Стелла произнесла это таким суровым тоном, что Сэмми вздрогнул. Прежде она никогда с ним так не разговаривала. У нее болезненно сжалось сердце. – Ну пожалуйста. Все будет хорошо. Хотелось дать ему с собой немного воды, но эти скудные остатки были нужны Джонасу. Оставалось надеяться, что Сэмми на время утолил жажду лимонадом из машины. И достаточно скоро встретит людей. Сэмми, похоже, понял, что торговаться дальше бесполезно. Он коротко помахал – у Стеллы на глаза навернулись слезы – и скрылся за углом амбара. Храбрый, маленький ребенок, он был до смерти напуган, однако хотел исполнить поручение. Стелла пожалела, что окно не выходило на другую сторону – тогда она могла бы проследить его путь до самой дороги. А так Сэмми сразу пропал из виду. Стелла смотрела в разогретое, безоблачное небо и с трудом сдерживала слезы. Сэмми не заплакал. И она не хотела плакать. Стелла спустилась в сумрак амбара, налила немного воды в чашку и напоила Джонаса. Он едва мог глотать, часть драгоценной жидкости стекла по его щеке. Дыхание было ровным. Глаза глубоко запали, веки покраснели. Стелла сказала ему то же, что говорила Сэму: – Все будет хорошо. Скорее всего, Джонас ее не слышал – и наверное, так было к лучшему. Тогда он не заметил бы, что Стелла и сама в это не верила. 2 «В пасмурные дни здесь, должно быть, совсем уныло», – подумала Терри, наблюдая за рябью на воде. Она сидела у залива Лох-Райан, глубоко рассекающего западное побережье Шотландии. На другом берегу была видна дорога, вдоль которой ровными, как по нитке выстроенными рядами тянулись низкие, ничем не примечательные дома. В точности как и на этой стороне. Один берег был зеркальным отражением другого. Гористый ландшафт постепенно сглаживался и переходил в холмы. Терри ощущала гнетущее уныние этих пустынных мест. Они с Денисом – ей пришлось долго привыкать к его настоящему имени, и для нее он по-прежнему оставался Нилом – бесцельно скитались по Шотландии, и почти всегда вокруг царило унылое безмолвие, но при этом разворачивались настолько грандиозные, полные дикой романтики пейзажи, что у Терри язык не поворачивался назвать их гнетущими. Здесь же, в Кейрнрайане, тоска придавила ее свинцовым грузом. Светило солнце, но было ветрено, и дома вокруг выглядели убогими. Казалось, вот она, конечная станция. Они пересекли страну от края до края, вновь оказались у моря, и пришло время подвести черту. Возможно, от этого ей и было так грустно: оттого, что они собрались покинуть страну. В Кейрнрайане был порт. Терри не любила портов. Все эти дни у нее складывалось впечатление, что у Дениса нет никакого плана, и он стремился лишь убраться на максимальное расстояние от фермы в Йоркшире, где остались тяжело раненный мужчина, женщина и пятилетний ребенок. «Мой ребенок», – постоянно напоминала себе Терри, но всякий раз пыталась отбросить эту мысль. Она понимала, что Сэмми и его родители протянут в этом амбаре совсем недолго, что еда и питье очень быстро закончатся. Разве не следовало ей, как любящей матери, взять на себя ответственность за них? И неустанно размышлять, искать возможность сообщить о них в полицию? Разве не так поступил бы нормальный человек? Вместо этого она еще в Йоркшире отдала Денису свой телефон, и тот выбросил его в траву на каком-то пастбище, чтобы полиция не могла отследить их местоположение. Терри не осмелилась возразить. Вообще не посмела сделать что-либо для Крейнов. В противном случае она потеряла бы Дениса. Мысль об этом вселяла в нее такой ужас, что она душила в зачатке любые помыслы о помощи Крейнам. Терри всякий раз утешала себя тем, что скоро они сообщат о них в полицию. Ведь Денис дал слово. А до тех пор Крейны смогут продержаться. Пару раз, пока они блуждали по дорогам Шотландии, она спрашивала Дениса о его дальнейших планах, но тот лишь нетерпеливо отмахивался. – Просто закрой рот, ладно? Ты меня с ума сводишь своими расспросами! Скоро все сама узнаешь. Терри больше не осмеливалась задавать вопросы, но ей хотелось, чтобы Денис поскорее разобрался, чего он хочет. Они оставили Крейнов, мягко говоря, в незавидном положении и уже не могли позволить себе проволочек. С прошлого вечера они жили в маленькой гостинице на побережье между Кейрнрайаном и Странрэром, зарегистрировавшись как мистер и миссис Крейн. Они взяли паспорта Крейнов и заодно всю наличность, какую нашли в доме. Денис был в восторге от паспортов, но Терри понимала, что лучше им не попадать в такие ситуации, когда придется предъявлять документы. С людьми на фотографиях они не имели даже отдаленного сходства. Утром за завтраком Денис объявил, что они покинут Англию. – Отсюда шесть раз в день отходят паромы до Белфаста. Думаю, отправляться лучше всего в полдень. Чем больше народу, тем меньше внимания к нам. – Белфаст? – А оттуда – в Ирландию. Там нас никто не будет искать. – Но на что мы будем жить? – Разносить выпивку ты можешь и там. И я наверняка найду работу. В его голосе снова появилось раздражение, потому что Терри задавала вопросы. Поэтому до конца завтрака она молчала. Затем Денис отправился в порт, чтобы зарезервировать места, а Терри сидела на берегу и предавалась раздумьям. Мрачным раздумьям. Им нужно было как-то жить, где-то работать. Чтобы устроиться на работу, нужно предоставить документы. Дениса разыскивала полиция, ее, вероятно, тоже. А это означало, что им нельзя называть свои собственные имена. Даже в Ирландии. Но если они и впредь будут представляться Джонасом и Стеллой Крейн, что станет с настоящими Крейнами? Как только Денис сообщит о них в полицию и укажет расположение фермы, их паспорта и машина окажутся бесполезными. И что тогда? На нее упала тень. Терри подняла голову: Денис. Он вернулся из порта. – Завтра, ближе к двенадцати, – сообщил он. – Я уже купил билеты. – И долго придется плыть? – Чуть больше двух часов. Так что недолго. – Он посмотрел куда-то вдаль поверх воды. – Хотя выдохнуть можно будет, только когда окажемся на борту. Чуть больше двух часов… В два часа дня они прибудут в Белфаст. Пройдет пять дней с тех пор, как они в последний раз снабдили Крейнов едой и питьем. Терри собралась с духом, хоть и понимала, что нервы у Дениса и без того натянуты. – Нил… Денис, когда мы доберемся до Ирландии… мы же потом что-то сделаем для Крейнов? По его лицу сразу пролегла тень. – Нам еще понадобится машина. Как, по-твоему, мы доберемся из Белфаста в Дублин?