Член эрегирован. Глаза, которые заволокло похотью. Язык медленно провел по нижней губе, когда я перевела взгляд с его члена на лицо. — Что теперь? — Он ухмыльнулся. Я понятия не имела, но мой ревнивый ум переместился к частично эпилированной Тиффани. Она хотела моего обнаженного рыбака. — Она не может получить тебя. — Я попыталась придать своим словам уверенности, но, кажется, это немного не получилось. — Нет? — Он наклонил голову в сторону. — Нет. — Почему ты так уверена? Я опустилась на колени, выйдя из своей зоны комфорта. Далеко за пределы дозволенного самой себе. И определенно испугалась до смерти. Я просто… Я хотела быть взрослой с Фишером. Я хотела быть с ним женщиной. И я не хотела, чтобы какая-то наполовину побритая шлюха удовлетворяла его потребности. — Риз… — Его голос звучал сдержанно. Это был первый признак того, что с тех пор, как я вошла в его комнату, он справляется со своими эмоциями, своими ожиданиями или, возможно, их отсутствием. Мои руки скользнули по его ногам и нежно обняли его. — Я не ожидал этого от тебя, — прошептал он. От тебя… Он ожидал этого от других женщин? Например, от Тиффани? Тиган? Энджи? Как будто общения с Богом было недостаточно, я испытывала столько конфликтов, потому что не имела ни малейшего представления о том, что я делаю. Фишер стал в моей жизни своим собственным богоподобным мужчиной. И я хотела угодить ему едва ли не больше, чем Богу, который наверняка недоброжелательно смотрел на мое поведение… на то, что я собиралась сделать вне брака. Прежде чем Фишер успел отговорить меня, я обхватил губами головку. Он закрыл глаза. Я продолжала делать с ним ртом то, что, казалось, доставляло ему удовольствие, несмотря на мою невежественность, и все время следила за его лицом, как за проводником. Так я понимала, что ему нравится. Что заставляет его дышать тяжелее. Что заставляет его впиваться зубами в нижнюю губу. Что заставляло его руки хвататься за дверной проем, пока не белели костяшки его пальцев. Что заставляло его слегка покачивать бедрами. Опустив одну руку, он осторожно запустил пальцы в мои волосы. Его мышцы напряглись, даже те, что были на лице. В последнюю секунду он сделал шаг назад. Взяв член в руку, он опустился на колени и поцеловал меня, продолжая держать одну руку в моих волосах, в то время как другой рукой он что-то делал… Я не знала, что именно, пока его язык не вошел глубоко в мой рот, и громкий стон вырвался из его груди и горла, а его тело сделало несколько коротких подергиваний. Затем он расслабился, освободив мой рот. Я посмотрела вниз. Ого… хорошо… Он закончил… э-э… работу на своем банном полотенце. — Фишер? — позвала Рори, когда три раза постучала в дверь его спальни. — Ты идешь? Он улыбнулся мне. Эта улыбка была большой и красивой, когда он отвечал ей. — Да, я определенно иду. (прим: игра слов: come — идти, кончать) Мои щеки загорелись. — Дай мне еще пять минут, Рори. Я вскочила на ноги и повернулась к нему спиной, тяжело дыша и гадая, слышала ли она что-нибудь, знала ли она, что меня нет внизу. — У меня есть пять минут, — чуть слышно прошептал Фишер, прижимаясь своим обнаженным телом к моей спине и обхватывая рукой мою талию. Его пальцы на дюйм погрузились в переднюю часть моих джинсов. — Тебе нужно одеться, — нервно произнесла я, вырываясь из его объятий и кружась, чтобы выбраться из его шкафа, одновременно натягивая рубашку, чтобы смахнуть жар с кожи. Он усмехнулся. — Что мне надеть? Я проигнорировала его, брызгая водой на лицо и прижимая к нему полотенце, пытаясь замедлить дыхание, стараясь не думать о маме и ее подругах в другой комнате. Тиффани… Он все еще собирался на свидание с ней. Готова поспорить, что она сделает больше того, что сделала с ним я, и, вероятно, сделает это гораздо увереннее и опытнее. Фишер стоял в нескольких футах от меня, когда я убрала полотенце с лица. Он выглядел до боли сексуально в своих темных джинсах, светло-голубой рубашке на пуговицах с закатанными рукавами и абсолютно белых кроссовках. Он выглядел до боли сексуальным для кого-то другого. Меня сейчас вырвет. — Что с лицом? Я покачала головой. — Не качай головой. — Он взглянул на часы. — У меня осталось три минуты. Что я могу сделать, чтобы облегчить твое волнение? Не уходи. — Я не волнуюсь. Ложь… ложь… ложь… — Тогда мы выйдем вместе? Мы дадим всем понять, что тебе нравится смотреть, как я принимаю душ и одеваюсь? Мне понадобилась вторая порция холодной воды на лицо. — Я не смотрела, как ты принимаешь душ. Он ухмыльнулся. — Но тебе бы это понравилось, не так ли? — Ты придурок. Сохранив на мгновение самодовольное выражение лица, он кивнул один раз. — Возможно. — Он снова взглянул на часы. — Две минуты. Ты уверена, что я ничего не могу сделать? Я закатила глаза. — Что ты собираешься делать в течении этих двух минут? — Все, что захочешь. Моего голоса не существовало. Должно быть, потребовалось более восемнадцати лет, чтобы обрести голос. Чтобы без обиняков просить о том, чего я хочу, не боясь смущения или отказа. Я хотела, чтобы он не уходил. Я хотела, чтобы он остался со мной. Я хотела, чтобы он прикасался ко мне и делал это так, чтобы мне было приятно. Но я хотела, чтобы он делал это без моей просьбы. — Время вышло. — Он повернулся и уверенными шагами направился к двери спальни. Я сцепила руки и стиснула зубы, борясь за одно слово, за малейшее подобие голоса. Но ничего. Он закрыл за собой дверь, и из другой комнаты послышались голоса. Я зажмурила глаза и прижала ладони к лицу, несколько секунд ворчала на себя, а затем направилась к двери и прижалась к ней ухом. — Тиффани была дизайнером интерьера дома, который вы построили в Голдене в прошлом месяце, — сказала Роуз.