— Правда? — Фишер казался слишком воодушевленным. — Правда. Это прекрасный дом, Фишер. Это моя мечта, чтобы ты когда-нибудь построил что-нибудь для меня. Я закатила глаза на восторженный ответ Тиффани. — На самом деле, я была бы не прочь поселиться прям в этом, — продолжала она. Правда? Могла ли она быть более очевидной и нуждающейся? Это было просто… отвратительно. — Я бы с удовольствием посмотрел, что ты сотворила с домом в Голдене, — сказал Фишер. — О… конечно. Я позвоню Дженсенам. Они будут совсем не против, если я покажу его тебе. — Она рассмеялась. — Но я уверена, что они хорошо тебя знают. Полагаю, ты тоже можешь им позвонить. Может быть, мы как-нибудь назначим свидание. Нет. Нет. Нет! Оттолкнувшись ухом от двери, я прижала к ней обе ладони и опустилась на корточки, прижавшись к ней лбом, закрыв глаза и моля Бога стереть из них прошедший месяц. Забери меня обратно в Техас. И никогда больше не позволяй мне думать о Фишере Мэнне. Глава 22 Это была одна ночь. Я должна была устроить себе пир, набить живот и уснуть в пищевой коме. Вместо этого я пропустила ужин и отправилась на пробежку. Потом час занималась йогой. Душ. Кроссворды. Библия. Молитва. Еще молитва. Прислушиваюсь к двери наверху, не появится ли Фишер. Еще молитва. Я полностью ушла в себя, прося прощения за свои мысли и за то, что взяла в рот пенис Фишера. Много ли Бог получает молитв о пенисе? Это казалось маловероятным. Может быть, парни с венерическими заболеваниями молятся о скорейшем выздоровлении и обещают вернуться к безбрачию. Я не обещала безбрачия, потому что технически я все еще была безбрачной. Так я себе говорила. Чуть раньше часа ночи я вышла на веранду, одетая в майку и белые трусики. В руках — одеяло. Потянувшись к выключателю, я случайно задела другой выключатель, и крыльцо осветилось нитями лампочек-шаров. Я не знала, что они там есть. Как же я их пропустила? Это было… очаровательно. Я усмехнулась. Впервые с тех пор, как Фишер бросил меня ради Тиффани и джазовой музыки. Свернувшись калачиком в углу секционного кресла во внутреннем дворике, я глубоко вдохнула прохладный ночной воздух и закрыла глаза. Этого хватило, чтобы мои мысли успокоились и сон нашел меня. В какой-то момент я открыла глаза, почувствовав странное ощущение, что рядом кто-то есть. Фишер… Он стоял рядом со мной и смотрел, как я сплю. — Который час? — Я прищурила глаза. — Два. — Где Рори? — Я потерла один глаз. — Она осталась у Роуз, чтобы протрезветь. Я кивнула и зевнула. — Почему ты спишь здесь? — спросил он. — Потому что я не могу спать в доме. — Почему? — Он снял кроссовки. — Я… — Я пожала плечом, чувствуя неловкость за свои ужасные мысли. — Я не знаю. Он сел на край дивана, вытянул ноги, проглотив всю длину. — Иди сюда, — прошептал он. Я выдержала паузу, прежде чем подползти к нему, укрыв одеялом. Устроившись между его ног и на его груди, я уткнулась лицом в его шею. Он все еще пах сосной и мылом. Но не ею. Я так отчаянно хотела спросить его, делал ли он что-нибудь с ней. Держал ее за руку. Целовал ее. Пообещал ей еще одно свидание. Но я не стала этого делать, потому что оказалась в его объятиях посреди ночи под светом нескольких десятков лампочек, и это было просто прекрасно. Через несколько минут Фишер приподнялся, увлекая меня за собой и удобней располагая на своей груди. На его лице было самое созерцательное выражение. Я хотела разгадать его, как одну из своих головоломок, ища подсказки в его глазах, части его губ или в его руке, убирающей волосы с моего лица, а затем поглаживающей костяшками пальцев мою шею. Я закрыла глаза, наслаждаясь моментом, тем, как он заставил меня почувствовать, что я лечу. Свободной от всего, что мешало мне найти себя, свой голос, свое место в мире. Когда я открыла глаза, он провел другой рукой по моей щеке, а его большой палец обвел мою нижнюю губу. Ночной воздух не шел ни в какое сравнение с тем, как прикосновение Фишера вызывало бесконечное количество мурашек по моей коже. — Что ты делаешь? — прошептала я. Его взгляд проследил за следом его руки на моей коже, после чего он посмотрел на меня своими напряженными глазами. — Я извиняюсь. С начала той недели… Автосалон. Парк. Его вопрос о выборе. Прощение ничего не значило, если такое прикосновение было его способом извиниться. Моя душа чувствовала это. — Фишер? — прошептала я. Он, казалось, был заворожен моими губами — его большой палец скользил по ним, а глаза перебегали с моих на его большой палец. — Ты собираешься меня поцеловать? Намек на ухмылку тронул его рот. — Я думал об этом. Моя рука обвилась вокруг его запястья, отводя его руку от моего рта, я наклонилась на несколько сантиметров и усмехнулась, проведя губами по его губам. — Ты слишком много думаешь. Мы поцеловались. Мы позволили нашим рукам исследовать тела друг друга. Мы целовались… впервые я действительно целовалась с парнем. Без секса. Никаких оргазмов. Просто много поцелуев и прикосновений. В конце концов, наши руки замерли, тела переплелись, а губы разомкнулись, и мы уснули. Утром я проснулась первой, подняв голову с его груди. Одна его рука лежала поверх моей, прижатой к его груди рядом с моей головой. Другая его рука… она лежала на моей попе… под моими трусиками. Я не знаю точно, когда она заняла это место, но мне это даже нравилось.